Анна Бахтиярова - Перепутья Александры (СИ)
- Что же теперь делать? - спросил Михаил. - Есть способ спрятаться от Пелены.
К его ужасу Злата покачала головой.
Я понятия не имела, что делать Михаилу или Варе. Зато стало ясно, как должна поступить я. Отправиться туда, куда в ближайшее время не собиралась. Варвара прочитала выбранный маршрут по моему лицу и коротко кивнула. Я не знала, одобряет ли балерина мое решение. Но этим едва заметным движением головы, она дала понять, что не станет ни отговаривать, ни сопровождать.
Однако без попутчика все же не обошлось. Я поняла, что мне сели на хвост слишком поздно. Вместе с пушечным выстрелом, уносящим меня в парк Дунайского, я услышала переливы колокольного звона.
****
2010 год
- Ты уверена, что не ошиблась?
- В чем? - непроизвольно огрызнулась я на шефа, ходившего туда-сюда по крохотному кабинету. Пространства было так мало, что от окна до двери он успевал сделать шагов пять-шесть максимум. - В том, что меня никто не бил, и я не прикладывалась лицом об дверь?
Семеныч пропустил выпад мимо ушей.
- Ты уверена, что спала?
Я не сразу сообразила, что он сделал ударение на последнее слово, и продолжила вести себя крайне невежливо. Еще бы, за окном глубокая ночь, а я так глаз и не сомкнула. Дрема в театре не в счет!
- Нет, йошкин кот, я бодрствовала, да так задумалась, что полбалета проглядела! - выдала я, ударяя кулаками по коленям, обтянутым черной тканью вечернего платья. И вот тут до моего пришибленного, страдающего от хронического недосыпа, рассудка дошло, на какую неприятную мысль пытается натолкнуть меня начальник. Я отчаянно замотала головой и замахала руками, выражая тем самым протест всеми доступными мне в данную минуту способами. - Нет. Невозможно. Это очень неправильный вывод, - под словом "неправильный" я, кстати, подразумевала "опасный". - Войти в Поток спонтанно, без спутника! Шеф?! - я умоляюще посмотрела на Семеныча, призывая его опровергнуть жуткие выводы.
Однако начальник поверг меня в еще больший шок.
- Предпочитаешь думать, что Поток забрал тебя из сна? - Павел Семенович, наконец, сел и внимательно посмотрел мне в глаза. - Неужели, такой поворот тебе больше по вкусу?
Похоже, вариант об обычном сне начальник даже не рассматривал. С другой стороны, синяк-то был налицо. Вернее, на пол-лица...
- Но как же... Ведь тогда? - я никак не могла выразить мысль человеческим языком. Настолько она меня напугала!
- Вот именно! - провозгласил шеф. Затем по его лицу пробежала тень. Он снял очки и, щурясь, посмотрел в сторону. Я уже не раз наблюдала подобное и знала, сейчас он скажет нечто совершенно убийственное. Но Семеныч вдруг выдал такое, что уже просто ни в какие ворота даже с мылом бы не протиснулось. - Я иногда думаю, что мы вторглись в такую область, где нас не ждали ни при каких обстоятельствах. Мы семь лет надоедали им своим присутствием. И теперь они разозлился всерьез.
- Но шеф! - я не верила ушам.
- Саша, ты и сама это понимаешь. Что мы знаем о Потоке? И о них? Возможно, лишь то, что нам позволяют знать. Мы видим лишь верхушку айсберга. Каждый раз, заходя туда, ты рискуешь не вернуться. А теперь еще эта девочка Алиса и твой спонтанный переход.
- Уж не подумываете ли вы свернуть исследования? - по телу от негодования прошла судорога.
- Я эту мысль не рассматривал. Пока, - Семеныч и не думал смущаться. - Вот что. Езжай домой, и хорошенько выспись.
- А как же Кирилл и Алиса?! Я потеряю целую ночь! Шеф!
- Сегодня ты не в состоянии разгуливать по слоям, - отрезал Семеныч тоном, не терпящим возражений. Даже аргументированных. - Завтра займешься Кириллом. И только Кириллом.
- Но...
- Забудь об Алисе.
- Но...
- Понимаю. Жестоко, - Семеныч не оправдывался. Он констатировал факт. - У нас были десятки таких Алис. И будет еще столько же. А ты ТАКАЯ одна...
Из серого девятиэтажного здания я выходила, кипя от злости. Умом я понимала, что шеф прав. Несмотря на годы кропотливой работы, Поток оставался вражеской, малоизученной территорией. И, наверное, жизнь одного спутника не стоила сотен других, которые я могла спасти в будущем. Но душа не желала соглашаться категорически. Я уже говорила, по неведомой причине Алиса стала для меня особенной. И я была готова рисковать.
А кое в чем начальник и вовсе ошибался. ТАКАЯ я не в единственном экземпляре. Мы оба знали, по крайней мере, еще одного человека с даром. Да, она больше не хотела его использовать, но это не отменяло ее способностей. В некоторых аспектах они даже превосходили мои. Она гораздо лучше справлялась с поиском. Видела страхи, недоступные мне. Вот только, в отличие от меня, не могла общаться со спутниками. Для них она оставалась невидимкой. Легким порывом ветра, не более.
Может, стоит привлечь ее к делу Алисы? Конечно, я последний человек во вселенной, с которым она захочет общаться. Но разве жизнь маленькой девочки не важнее старых, пусть так и не заживших, ран?
Сколько ей сейчас? Двадцать пять? Впрочем, какая разница. Она и в двенадцать готова была придти на помощь незнакомым людям. И восемнадцать тоже.
Последние семь лет она считает, что я отняла ее любимого. И, что еще ужаснее - сделала неправильный выбор, когда настал момент принимать самое важное в жизни решение. Думаю, через первое, девушка с Даром способна переступить. Второго не простит никогда. Как и я сама. Пусть выбор и был единственным верным...
Решено. Утром я позвоню Свете. Той Свете, которая бескорыстно помогала мне в первом путешествии по Потоку. Свете, которой я спасла жизнь. Свете, которая никогда меня не простит. Потому что я была не врагом. Я была другом. А друга прощать в стократ труднее.
Глава 6. Представление Дунайского
1997 год
- Что ты натворила?! - обрушила я на хлопающую глазами Свету всю злость, горечь и усталость. - Кто тебя просил перемещаться со мной?!
- Ты... ты... - девочка растерянно наблюдала, как я пинаю в разные стороны мусор, вывалившийся из урны, которую сама и опрокинула минутой ранее в порыве распиравших чувств. - Ты не готова к Перепутьям, Саша, - закончила Света под скрежет катящейся по асфальту бутылки из-под лимонада.
- О! Ты у нас теперь главный эксперт по Перепутьям! - очередной пинок и коробка, содержавшая некогда кукурузные палочки, эффектно пролетев метра три, приземлилась на газоне. - Ты вокруг погляди! - вслед картонке отправился сдутый красный мяч. - Теперь мне точно ничего не покажут! - взмах ногой, и мой вой огласил округу, ибо вместо пластмассовой машинки без колес я угодила по урне. Соприкосновение с железякой пальцы в полной мере прочувствовали даже через кроссовку. - Не покажут, - повторила я, силясь сдержать слезы, навернувшиеся на глаза от боли.
На демонстрацию Перепутий, действительно, рассчитывать не приходилось. Жизнь в парке аттракционов замерла. Не остановилась, а именно замерла. Призраки (вернее, существа) никуда не исчезли. Просто застыли в нелепых позах, словно кто-то легким движением руки прекратил бег времени. Особенно выделялся грузный дядька, не вовремя споткнувшийся о брошенный кем-то из детей самокат. В любой другой момент я бы вдоволь посмеялась над тем, как раскинув руки и выпучив глаза, мужик завис в падении. Но не теперь.
Слишком зла на Свету. За то, что отправившись за мной, успела поколебать мою решимость встретиться с Дунайским. А еще на себя! За то, что перетрусила за собственную жизнь куда больше, нежели сожалела о погибшем мальчике. Почему мы - люди, такие? Вечно печемся о собственной шкуре? Пусть беда стрясается с кем-то другим. Мы даже посочувствуем, выдавим слезу, посетуем на несправедливость мира. А как сами попадем под раздачу, гневно вопрошаем небеса, дескать, чем мы хуже остальных? За что нам - замечательным и выдающимся - такие напасти? Лучше б к соседям заглянули, они больше заслужили.
Вот и я рванула к иллюзионисту, заботясь лишь о сохранности своей жизни. Какое мне дело до всего мира? До Вари с Михаилом? До девочки Светы, которой, по словам Златы, сам Бог велел, бежать из Потока? Вот поэтому так горько на душе. От осознания собственного эгоизма. Потому и пинаю мусор и ору на ни в чем неповинную девочку, переживающую за мою же безопасность.
- Уходи, - я все-таки сбавила обороты, хотя тон оставался далеким от дружелюбного.
- Ты не готова, - продолжила упрямиться Света. - Перепутья - это не просто.
Как будто без нее не знаю! Еще не забыла, как билась в истерике при одном упоминании мастера иллюзий. А загремев к нему в шатер, не смела глаз открыть и молила о пощаде. Но выказывать слабость я сейчас не собиралась. Ершистый характер проявился, как нельзя, кстати.
