Странный приятель - Чекрыгин Егор
— Но… — Ренки явно пал духом. Надежда, шанс лишь мелькнули перед ним, но, едва он попытался ухватиться за них, руки почувствовали лишь пустоту.
— Ну вообще-то, думаю, уравнять шансы кой-какая возможность есть, — задумчиво сказал Готор. — Ренки, ты с десяти-двадцати шагов точно не промажешь?
— Отец начал учить меня стрелять, едва мне десять исполнилось. Из нормального мушкета я и с сотни по человеку не промажу!
— Тогда предлагаю такой план, — энергично сказал Готор. — Подумайте, стоит ли. Только вот решать вам придется быстро!
Верблюд, на котором ехал лейтенант оу Даангай, был воистину прекрасным образчиком своего вида. Его поступь была столь мягкой и плавной, что обычно опытный всадник особо и не замечал этого движения. Но вот сейчас каждый шаг замечательного животного отдавался у оу Даангая болью в раненом плече и заставлял болезненно морщиться.
Впрочем, даже это почти не портило ему приподнятого настроения. Воистину он был любимчиком богов, коли они решили преподнести ему такой замечательный подарок. И рана тут шла даже в плюс. Ранен при захвате вражеского знамени! Ведь звучит! Если не вдаваться в подробности, то воображение рисует картину бесстрашного всадника, врывающегося впереди своих егерей в ряды противника. Круша направо и налево полчища врагов, герой пробивается к чужому знамени, вырывая его из рук охраняющих столь ценный приз сержантов… Кстати, надо будет выписать из столицы модного живописца и заказать ему запечатлеть этот образ для потомков. Война сейчас завладела умами общества, и если договориться, чтобы картину выставили в популярном салоне, громкая слава второму лейтенанту оу Даангаю обеспечена.
Если бы не было этой раны, трех убитых и раненого (и довольно тяжело. «Наверно, не выживет», — сказал капрал) — это достижение могли бы приписать слепой удаче. А тут — подвиг налицо. И даже самые злобные недоброжелатели не посмеют этого отрицать. Так что остается только взять мешок побольше и подставить его под поток наград и удовольствий, который непременно обрушится на такого героя!
— Лейтенант, — вдруг вторгся капрал в его сладкие грезы, — поглядите, похоже, еще один!
Оу Даангай посмотрел в том направлении, куда показывал капрал. Примерно в полутора тысячах шагов от них по пустыне вяло брел какой-то оборванец. Судя по медленной хромающей походке и по тому, что он до сих пор не заметил всадников, бедолага был смертельно измучен. И наверняка серьезно ранен.
— Съезди пристрели… — буркнул лейтенант, недовольный, что его отвлекли от мечтаний. — Или плюнь. Он, похоже, и сам скоро подохнет.
— Так ведь… — осторожно возразил капрал. — У него же шпага! Наверняка это офицер!
— Что-то не могу понять, что за форма надета на этом офицере? — удивленно прокомментировал оу Даангай, всмотревшись в бредущую по солнцепеку фигуру. — Или эти тооредаанцы начали назначать офицерами бродяг?
— Ну может, мундир в бою разорвался, — пожал плечами капрал. — Но, скорее, думаю, он отключился во время битвы, вот мародеры с формы все золотое шитье и срезали, а заодно увели кошелек и прочее имущество.
— А шпагу оставили? — насмешливо спросил лейтенант.
— Дык шитье-то или денежки можно и припрятать, да потом маркитантам продать. А со шпагой патруль мгновенно загребет…
— Ладно. Давай съездим проверим, — воздержался от дальнейших гаданий благородный оу. — Если это и впрямь офицер, да еще и довеском к знамени… От такого улова и впрямь грех отказываться. Только не вздумайте стрелять. Берите живым, иначе он бесполезен.
До бредущего, как в тумане, доходяги оставалось сотни три шагов, когда он наконец-то смог заметить приближающихся к нему всадников. Бедолага встрепенулся и, продолжая хромать, неожиданно бодро побежал к наваленным посреди пустыни каменным глыбам — обломкам, некогда возвышавшейся тут скалы.
— И на что он надеется? — иронично поднял бровь лейтенант, неторопливо направляя своего верблюда вслед за ринувшимися за беглецом егерями.
— Дык, ваше благородие, — внезапно ответил егерь, оставшийся с ранеными по приказу капрала. — Жить-то хоцца… Вот и хватается за соломинку, чтобы хоть на секундочку, да хоть на миг, но подольше… Эвон как припустил-то… А ведь еле ноги переставлял. Точно говорю: жить хоцца!
Лейтенант оу Даангай не посчитал нужным даже заметить эту реплику нижнего чина, но, убрав отобранное у солдат знамя (еще порвут, сволочи) в седельную сумку, слегка подстегнул своего верблюда, чтобы быть поближе к месту событий, когда его ребята начнут выковыривать беглеца из его укрытия.
Он уже был в полусотне шагов от камней, когда оттуда внезапно раздался выстрел.
— Я же приказывал — живьем! — недовольно простонал лейтенант, досадуя на напрасную задержку, боль в плече, слабость и испепеляющую жару позднего утра. — Поубиваю тупиц!
Но странное дело — выстрелы не смолкали. Второй, третий, четвертый… Лейтенант даже снял ноги с верблюжьей шеи и, вдев их в стремена, привстал, чтобы получше разглядеть, что происходит за камнями. И уткнулся взглядом в дуло мушкета.
Последнее, что он успел четко осознать, — это невыносимо ярко горящий на полке мушкета порох. Потом раздался выстрел, оборвавший такую недолгую полосу удачи второго лейтенанта особого корпуса верблюжьих егерей Кредонской республики оу Даангая.
— Я заманю их! — пылко вызвался Ренки сыграть самую опасную роль в предложенном плане.
— Нежелательно, — отрицательно покачал головой Готор. — Тебе и мне придется стрелять. И как можно более метко. А если у тебя после бега будет сбитое дыхание и дрожащие руки…
— Коли раненого надо будет изобразить, тогда уж лучше я! — вдруг вылез вперед обычно не особо инициативный и разговорчивый Таагай.
— Точно, — подхватил Дроут. — Он на этом собаку съел!
И пояснил, видя удивленные лица приятелей:
— Таагай наш с детства нищенством промышлял. Он хоть безногого, хоть безголового так изобразить может, что у самого распоследнего жадюги кошелек сам развяжется. Мы это раньше использовали, чтобы за богатыми домами приглядывать… перед тем как на дело идти.
— Это просто потрясающе, сколько дополнительных талантов обнаруживается в нашей компании! — ухмыльнулся Готор так, что можно было даже подумать, будто он и правда одобряет столь недостойное умение. — Тогда внимательно смотри и запоминай. Ты должен забежать во-о-он оттуда. Вот здесь, видишь, довольно открытый участок, тут тебя подстрелить вполне реально. Так что беги не по прямой, а зигзагами. Главное — успеть добраться до тех вон камней и спрятаться там. Если я хоть что-то понимаю в жизни и в верблюдах, своих животин они по этим обломкам не поведут. Значит, спешатся и пойдут убивать тебя пешком. Ренки, заляжешь вон в тех скалах. Именно заляжешь! Перезаряжать мушкет тебе не понадобится, так что можно будет стрелять лежа. После каждого выстрела меняй позицию, если они и впрямь элитная часть, то мигом засекут стрелков и начнут палить в ответ. Опять же и тебе дым от собственных выстрелов не будет мешать целиться. Так что лучше заранее выбери места, откуда будешь стрелять, и положи там мушкеты. Гаарз, Киншаа и Дроут, вы можете поучаствовать только в ближнем бою. Против вооруженного пистолетами и мушкетами противника у вас шансов нет! Поэтому заранее наберите камней. Когда мы отстреляемся, а кредонцы отстреляются по нам, начинайте сближаться с противником, одновременно закидывая его камнями. Не позволяйте им перезарядить оружие. Твердо запомните — первый выстрел за мной! Я засяду вон там, сбоку. И в первую очередь постараюсь убить тех, кто не полезет на камни, а останется снаружи. Но будьте осторожны — пока не прогремит последний выстрел, даже носу не показывать из-за своих укрытий. Не хватало только, чтобы вас подстрелили за просто так. Как только поймете, что больше не стреляют, начинайте кидать камни — и в атаку. А мы с Ренки либо присоединимся к вам, либо — если противники еще останутся снаружи — начнем перезаряжать мушкеты. Все будьте внимательны — под ногами у нас не ровная площадка, а демоны знают что. Так что не торопитесь добежать до врага. Нам только сломанных по глупости ног не хватает. Вопросы? Или, может, кто чего добавить хочет?
