Миссия: без вариантов - Федотова Надежда Григорьевна
Девочка посмотрела на двинувшихся от дверей воинов с копьями, возмущенно фыркнула и вдруг топнула ногой так, что эхо раскатилось по всему залу:
— Не сметь!
Присутствующие вельможи затихли, оборачиваясь. Царь побурел:
— Это ты мне?!
— Вам! — звонко выкрикнула она. — Я что, зря красилась?! Никуда я не пойду! Еще чего!
— Морган! — зашипел Грэй. — Прекрати немедленно! Умоешься и…
— Ни за что! Я целый час на это убила! — Девочка решительно направилась прямо к остолбеневшим базилевсам. — Приятно познакомиться, я Морган Штерн! И, между прочим, — она сердито посмотрела на усатого, — это не проказа, а качественный визаж лица, называется «Глаз Клеопатры». Скажите спасибо, что на концертный макияж Мэрлина Мэнсона у меня сегодня терпения не хватило…
— Сумасшедшая, — вынесли вердикт оба правителя, вжимаясь в спинки тронов. Стражники взяли копья наперевес.
— Да ну что вы! — вылез вперед вспотевший со страху системщик. — Пустяки, переходный возраст… Не стоит так волноваться, ну ей-богу, хардом мне по софту! Она, болезная, царей никогда не видела, не соображает, что несет… Морган, сядь! Сядь, кому сказал?!
— Да пожалуйста… — Девушка независимо вздернула нос и плюхнулась на лавку. Сидящие там спартанцы дружно шарахнулись в стороны, освободив место еще как минимум для десяти человек. Грэй опустился рядом. Васенька утер пот и с извиняющейся улыбкой обратился к базилевсам:
— Не переживайте, ваши превосходительства, я за нее ручаюсь… Головой и всеми остальными частями тела!
— Ну смотри. Тебя никто за язык не тянул, — пробормотал вспыльчивый царь, с недоверием косясь на как ни в чем не бывало уплетающую яблоко Морган. Второй улыбнулся:
— Будет тебе, Гиппокрит. Мы и так напугали наших гостей! Да, забыл представиться — Филипп, царь Спарты от Пелаегов. А это Гиппокрит, из Дорийского рода, наш военачальник. Присаживайтесь, мудрейший. Побеседуем…
Чайников скромно притулился на скамье и, так как после пережитых потрясений, едва не стоивших ему здоровья, кусок в горло ему не лез, набулькал себе вина из кувшина. Впрочем, вином это светло-розовое нечто можно было назвать только с большой натяжкой…
— Разбавленное, — грустно уяснил системщик, цедя с кислой миной древнегреческий компот. — Лучше бы уж чаю налили.
— Так положено, — пожал плечами царь Филипп. — Один к трем. Во избежание пагубного пристрастия. А в Китае по-другому?
— Ну что я могу сказать… — замялся Василий, некстати вспомнив пьянчугу Бухеля. — То есть порицается, конечно! Ибо страсть к вину — практически единственное, что отличает цивилизованного человека от варвара!
— Полностью с вами согласен, — кивнул базилевс. Сидящий рядом коллега по трону как-то странно хмыкнул, но ничего не сказал. — А как у вас карают за пьянство?
— А у вас? — вопросом на вопрос ответил Васенька, раздумывая, стоит ли упоминать о вытрезвителях и статье УК за хулиганство в нетрезвом виде.
— У нас? Два предупреждения — и смертная казнь, — скучающим тоном проговорил царь. Чайников поперхнулся вином и поспешно отставил чашу в сторону:
— Серьезный подход…
— Я, к сожалению, в Китае сам не был, — певуче проговорил великий базилевс, — так что, мудрец, поведай нам о своей великой стране! К примеру, что касается военного устройства…
— Государственная тайна! — отрубил Васенька, не слишком сильный в истории Небесной империи. Он и в российской в общем-то был далеко не спец… — Сами понимаете. Нас за это — ух!
— Что вы говорите? — притворно посочувствовал Филипп. — Хорошо, а принцип государственности?
— Железная пирамидальная система! — с умным видом отозвался системщик. — Жесткий контроль!
— О?
— А как вы хотели? Страна-то большая, не дай бог, где чего упустил, за кем-то недоглядел — и все, прощай, Маруся! Как говорится: «и дорогая не узнает, какой у парня был коннект».
Морган хихикнула и, стянув с блюда гроздь винограда, посмотрела на Грэя:
— Хочешь?
— Нет, спасибо. — Он взял кусок мяса.
Девочка сморщила курносый нос:
— Как вы это едите? Фу-у, оно же с кровью!
— Угу. — Он, жуя, пожал плечами. Мясо было что надо — слегка полусырое. Всякие извращения вроде шашлыков и азу наемник не уважал. — Вкусно. Ты что, вегетарианка?
— Да, — кивнула девочка, — но рыбу, например, тоже люблю… Только я так давно ее не ела! С самого детства.
— Рыба? Гадость безвкусная.
— Неправда. А килька в томате?!
— Та же гадость, только пересоленная. — Он плеснул в чашу воды. — Но ребята говорят, хороша под рюмочку…
— Ребята? А ты сам разве не пробовал?
— Нет. Я не пью.
— А почему?
— Не хочу.
— Почему не хочешь?
— Потому что не хочу! — отрезал Грэй. — Отстань. Тебе надо, чтобы я подавился?
— Нет… — Девочка сунула в рот виноградину. — Что ты так реагируешь? Я ведь только спросила.
— А помолчать хоть минуту ты можешь?
— Я… Ну и жуй свою мертвечину, старый зануда! — обиделась она и отвернулась.
Грэй снова пожал плечами и взял с блюда еще один кусок. Настырная девчонка. Даже поесть спокойно нет никакой возможности. Морган поерзала на скамейке, повертела головой по сторонам и от нечего делать подвинулась поближе к зевающему усатому базилевсу:
— Э-э… Гиппократ…
— Гиппокрит, — буркнул он, взглянув на нее исподлобья. — Чего тебе?
— Вы на меня не обиделись?
— Нет. Мы, цари, выше этого… Слушай, положи мое яблоко!
— Ой, извините, я не знала, что оно ваше… А почему вы такой невеселый?
— Тебе какое дело?
— Может, вы себя плохо чувствуете, — неуверенно сказала она. — Может быть, вам поговорить не с кем?
— Хорошо я себя чувствую! — отрезал Гиппокрит. — Не приставай к царю! Где тебя воспитывали?!
— Нигде, — обезоруживающе улыбнулась Морган. — Меня только вот сейчас начали… Послушайте, — зашептала девочка, доверительно наклонившись к августейшему уху, — только честно — вам тут не скучно?
— Гм…
— Мне тоже! — радостно сообщила она. — А Вася говорил, что нам показательное выступление атлетов обещали…
— Интересуешься? — с одобрением прищурился спартанский военачальник.
Морган опустила ресницы:
— Ну я не профессионал… Я больше бокс люблю! И грушу бить умею, вот!
— Зачем ее бить? — не понял Гиппокрит, недоуменно глядя на тарелку с фруктами. — Ее есть надо.
— Да нет! Боксерская груша!
— Какая?
— Вы, может, и о Майке Тайсоне никогда не слышали?! — поразилась она.
— Атлет?
— Чемпион! Он еще Холифилду ухо оттяпал! Не понимаете, да? — Она воодушевилась. — Ладно! Сейчас объясню. Значит, так…
Грэй ковырял в зубах отодранной от столешницы деревянной щепкой. Мясо, конечно, было хорошее, но жилистое и волокнистое. Говядина, судя по всему… Наемник прислушался к сотрапезникам.
— Я слышал, Афины выставляют Артабаза…
— Сильный борец, но наш Клеандр заткнет его за пояс!
— Так-то оно так, да вот только…
— Что ты там бормочешь? Всем известно, что Клеандр — лучший после Гиппокрита воин в Спарте!
— Так ты не слышал?
— О чем?
Говорящие понизили голос. Слева доносилось:
— …а в третьем раунде он наконец открылся! И тут — р-раз! Нокаут! Но рефери, паразит…
— Не засчитал?!
— Засчитал, да тут, понимаете ли…
Грэй усмехнулся. Как разошлась. Одна радость — нашла себе другие уши и оставила его наконец в покое.
— Ну что я могу вам сказать о вере? — слышалось справа. — В сущности, ад и рай отличаются только поставщиком софта…
— А если брать конкретнее?
— Филипп Артаксерксович, ну это же сугубо дискуссионный вопрос! Вера — дело добровольное, пускай и существует одна главная государственная религия, но тем не менее христианство — это еще не все…
— Христианство? Такого учения я не знаю. Мне казалось, что в Китае проповедуют буддизм.
— А… э… это староверы! Будущее — за святым далай-ламой, чтоб его нимбоподобная лысина светила его пастве в бурю и непогоду!
