Джон Картер – марсианин - Эдгар Райс Берроуз
Засов держался! Я на одну секунду опередил воина.
Теперь мое внимание переключилось на пленников. Я подбежал к Тардосу Морису и спросил его, где ключи от их цепей.
– У начальника стражи, – ответил джеддак Гелиума, – а он среди тех, кто нас штурмует. Придется перерубить оковы.
Большинство пленников уже работали над этим. Желтые люди таранили дверь дротиками и топорами. Я нагнулся над цепью Тардоса Мориса и попытался перерезать ее острым мечом, а в дверь так и сыпались удары.
Наконец мне удалось перерубить одно звено и освободить Тардоса Мориса, но небольшой кусок цепи продолжал болтаться на его ноге.
Кусок дерева, отколовшийся от двери, ясно дал понять, что враг скоро вторгнется к нам. Тяжелая дверь дрожала и прогибалась под бешеным напором рассвирепевших желтолицых.
Красные рубили свои оковы, и в арсенале стоял оглушительный грохот. Как только Тардос Морис освободился, он начал помогать другим пленным, а я принялся за цепь Мориса Каяка. Мы должны были очень поторопиться, если хотели перерубить оковы раньше, чем стражники выломают дверь. Уже одна панель треснула, и кусок упал внутрь. Морис Каяк кинулся к отверстию, чтобы задержать наступавших, пока не освободили остальных. Он схватил со стены дротик и буквально косил передних желтолицых. Пока мы сражались по эту сторону двери, положение еще не было особенно серьезным.
Наконец все пленники были свободны, кроме одного, но в это время железная дверь с грохотом упала под могучими ударами тарана.
– Бегите в верхние комнаты! – закричал красный, все еще прикованный к полу. – Бегите в верхние комнаты! Там вы сможете защищать башню от всех воинов Кадабры! Не задерживайтесь из-за меня. Я не желаю себе другой смерти, нежели смерть за Тардоса Мориса и Джона Картера!
Но я не хотел покинуть ни одного красного человека, и в особенности этого героя, который просил нас оставить его.
– Рубите его цепи! – приказал я двум гелиумцам. – А мы постараемся задержать врага!
Теперь нас было десять, и я ручаюсь, что древняя башня Кадабры не видела в своих мрачных стенах более горячего боя.
Первая волна желтолицых откатилась назад под ударами десяти мечей. Дюжина трупов окарцев загородила проход, но через этот страшный барьер хлынул новый отряд, издавая дикие крики.
Мы встретились на этом валу из тел, и закипел рукопашный бой. Иногда было так тесно, что мы не могли размахнуться, и тогда в ход шли кинжалы. К страшным крикам окарцев примешивался теперь боевой клич: «За Гелиум!», клич, который в течение бесчисленных веков воодушевлял на подвиги отважных героев этой страны.
Последний из красных людей был наконец освобожден. Нас было теперь тринадцать, и мы бодро встретили новый натиск солдат Салензия Олла. Среди нас вряд ли можно было найти хотя бы одного, у которого не текла бы кровь из ран, но все были живы.
В дверной проем было видно, как все новые и новые силы врагов вливались во двор, а из нижнего коридора, откуда я вошел в арсенал, доносились вопли и звон оружия. Через минуту мы были бы атакованы с двух сторон и, несмотря на всю нашу доблесть, не могли рассчитывать на то, что выдержим неравный бой, к тому же нам пришлось бы сражаться на два фронта.
– Наверх! – громовым голосом вскричал Тардос Морис, и мы начали отступать к винтовой лестнице.
Но желтолицые успели ворваться в арсенал и бешено кинулись нам наперерез. Тогда один из нас пал. Это был храбрый воин, потеря которого тяжело сказалась на боеспособности нашего маленького отряда. Мы все же пробились к лестнице и бросились наверх. Я остался внизу, чтобы сдерживать врага и дать нашим время добраться до верхнего этажа.
В тесном проходе винтовой лестницы воины могли нападать на меня только поодиночке, так что было нетрудно их удерживать. Затем, медленно отступая, я начал подниматься по лестнице.
Весь путь до верхнего этажа башни теснили меня желтые стражники. Стоило одному пасть под ударом моего меча, другой вырастал за ним, карабкался через мертвого товарища и занимал его место.
Так, отступая шаг за шагом, я дошел до огромной сторожевой башни Кадабры, стены которой были сделаны из стекла.
Мои товарищи столпились около лестницы, чтобы занять мое место и дать мне отдохнуть. Пока они отражали атаки неприятеля, я отошел в сторону.
С башни открывался вид на несколько десятков миль вокруг. К югу до самого снежного барьера тянулась белая пустыня. На востоке, западе и очень далеко на севере маячили контуры других окарских городов, а совсем близко передо мной, как раз за стенами Кадабры, высился мрачный магнитный столб.
Затем я бросил рассеянный взгляд на улицы города. Каковы же были мои изумление и радость, когда я понял, что город охвачен внезапной паникой! Кое-где сражались, а за городскими стенами шли на приступ большие колонны вооруженных войск. Удар, вероятно, был направлен на ближайшие ворота.
Я пристально всмотрелся, едва смея верить глазам. Но сомнений быть не могло, и я испустил крик ликования, который странно прозвучал среди проклятий и рева сражающихся людей.
Громко подозвав Тардоса Мориса, я указал ему вниз на улицы Кадабры и на приближающиеся войска, над которыми в морозном воздухе развевались знамена Гелиума.
Минуту спустя все мои товарищи попеременно наслаждались этой необычной картиной, и старая башня огласилась такими радостными криками, какие не раздавались в ней за все время ее существования.
Но все же мы должны были продолжать сражаться! Хотя наши войска и вступили в Кадабру, город был еще далек от капитуляции и дворец держался.
Мы разделились на две группы: пока одна билась с неприятелями, упорно влезающими наверх по узкой лестнице, другая любовалась нашими доблестными соотечественниками, бившимися далеко под нами.
Вот они бросились на дворцовые ворота! Подвезены огромные тараны, чтобы пробить брешь в крепких стенах. А вот их отбивают посредством смертельного града дротиков, пущенных сверху!
Снова бросаются они в атаку, но желтолицые целой лавиной скатываются со стены. Вылазка удается, и они опрокидывают передние ряды штурмующих. Люди Гелиума отступают под напором превосходящих сил противника.
Дворцовые ворота широко распахиваются, и отряд личной гвардии джеддака, цвет окарской армии, устремляется вперед, чтобы добить расстроенные полки гелиумцев. Кажется, ничто уже не может предотвратить полное поражение; но вот появляется благородная фигура верхом на могучем тоте – не на маленьком тоте красных людей, а на одном из огромных полудиких тотов с высохшего морского дна.
Стройный воин прорубает себе дорогу сквозь гущу врагов, а за ним собирается ободрившееся войско Гелиума. Он высоко поднимает голову, и я вижу его
