Море Имен - Онойко Ольга
Он встал с дерева – и замер, запрокинув голову.
– Ещё секундочку, – тихо попросил он.
– Сколько угодно. Здесь время своё, отдельное.
Алей прикрыл глаза и смотрел сквозь ресницы. Воздух был так чист, что каждый глоток ударял в голову. Чуть в стороне лиственный лес сменялся сосновым. Смолистые стволы уходили к небу, как колонны из меди. Сочная трава, густая и яркая, пружинила под ногами. За поваленным деревом стлался пушистый ковёр хвощей, а дальше начинался малинник.
«Нереальный мир», – тихо текли мысли. Всё здесь было так светло и чисто, словно… «Словно в начале творения», – мелькнула чужая неновая фраза, и Алей подумал, что если Творение было, здесь навсегда осталась та, самая ранняя его пора.
Он шагнул к Осени и неуверенно спросил:
– А где Старица?
Осень кивнула в сторону соснового леса.
– Тут недалеко.
Они не торопясь пошли. Ноги утопали в мягкой земле. Под соснами было суше, идти стало легче. Где-то куковала кукушка.
– Что это? – спросил Алей, зная, что не услышит ответа.
– Роща возле Старицы. Не знаю. Никто не знает, – Осень помолчала. – Я думаю, что это семантическое пространство. Мир чистых смыслов, первообразов вещей. Но тут почему-то только лес и река.
Пахнуло водой. Теперь они шли вниз по склону, и впереди между стволами засветилось пустое пространство.
– Если строить цепочку отсюда, можно найти всё, что угодно, – говорила Осень. – Верный ответ на любой вопрос. Я сюда прихожу, чтобы искать чужие запросы в базах. Ещё сюда ходят, когда обдумывают проекты или ищут решения. Но мне кажется, это всё равно что забивать гвозди микроскопом. Мизерная доля возможностей. Если понять, что это такое и как этим пользоваться… я не знаю, что будет. Всё будет. Мы пришли.
Склон обрывался вниз – почти отвесно. Корни деревьев плескались в речной воде. Река оказалась неширокой, метров пять от силы, но, судя по оттенку воды, тут было глубоко. «Наверно, омуты», – подумал Алей. На дальнем берегу стеной стоял лес.
Осень пошла вдоль обрыва, поманила Алея за собой. Они миновали заросли орешника, и берег вновь стал пологим.
В этих местах бывали люди. На узкой полоске песка лежали, как скамейки, сухие ошкуренные брёвна, а в воде у берега, привязанная к колышку, ждала зелёная лодка.
Осень села на бревно и озорно улыбнулась.
– Знакомься, – сказал она, – это Ялик.
– Что?
– Ялик, – она засмеялась. – Это действительно Ялик, он существует здесь в такой форме.
– Вот это да! – Алей подошёл к лодке и потрогал тёплый, точно живой, борт. – Похож на лодку секретариата. Как так получилось? Кто придумал символ, технический директор? Он тут был?
– Сколько вопросов. Да, директора тут были. Тут много кто был. Алик, не трогай воду!
– Что?
Осень смотрела серьёзно.
– Не прикасайся к воде Старицы, – сказала она. – Это опасно. Я толком не знаю, чем, но лучше этого не делать.
Алей отступил. Перебрался поближе к Осени и уселся на бревно по соседству. За спиной клонились побеги малины. Он нашёл веточку с четырьмя спелыми ягодами, сорвал и протянул Осени. Кажется, была не пора для малины… или пора? Непонятное стояло время.
– Спасибо, – сказала Осень, возвращая ему пару ягод, и продолжила: – На самом деле тут довольно мало места. Три-четыре квадратных километра. Пространство закольцовано, если будешь долго идти, вернёшься туда, откуда вышел. Пробовали плыть по реке, это можно сделать в Ялике. Получается то же самое. Но известно, что это не русло реки, а только старица.
– Делали предельный поиск?
– Да. Результатов немного, но они есть. Каким-то образом отсюда можно выйти в реку имён. Но ни у кого ещё не получилось.
– Река имён?
– Да. Не спрашивай у меня, что это такое.
– Я не спрашиваю…
Некоторое время они сидели тихо, глядя, как колышется зыбь. Солнце не проглядывало в облаках, и река казалась тёмной, мрачной. В чистой воде можно было различить, как тянутся по течению бурые плети водорослей. У дна наверняка ждала топкая тина.
– А ещё я думаю, что это интерфейс, – внезапно сказала Осень. – Только нам в нём доступна от силы пара опций, потому что мы попали сюда не естественным путём, а с помощью чит-кода. То же самое делаешь ты, когда насильно выдёргиваешь человека в состояние полной самореализации.
– Я этим больше не занимаюсь, – сказал Алей.
– А почему? Если не секрет, – Осень обернулась к нему.
Алей помолчал.
– Потому что, как ты сказала, это чит-код, – ответил он. – А мы в этой игре не разработчики. Мы не знаем закономерностей. У лайфхакеров есть суеверия… и неплохо развита интуиция. Взламывать предел приятно. Это всегда красивая задача, которую приятно решать. Приятно, что человек до безумия счастлив благодаря тебе. Но чем дальше, тем меньше мне нравилось то, что я делаю.
Осень ничего не ответила, и он спросил:
– Осень, а почему Старица подпадает под договор о неразглашении? – и неуверенно улыбнулся: – Это коммерческая тайна?
– Это не коммерческая тайна, – сказала Осень. – Это просто тайна.
Алей взял сухой прутик и стал рисовать на песке. Он ни о чём не думал. Рука сама собой вывела дом, дерево, реку с лодкой.
– Я теперь, выходит, посвящён в тайну.
– Выходит, так.
– А как она появилась? Или ты тоже не знаешь?
– Почему? Знаю, – Осень вытянула ноги в тонких джинсах. – Старицу нашли случайно. Человек просто работал, проверял качество поиска после смены алгоритма и попал сюда.
– Нашёл уязвимость системы?
– Можно и так сказать. Для этой системы предусмотрена уязвимость. Так же, как для человека – возможность сломать Предел. – Осень сплела пальцы в замок. – Доступ к Старице включён по умолчанию, это одна из основных бонусных опций бытия. Но попадать сюда положено не с помощью простого перебора смыслов, а как-то иначе… И на нас вышли.
– Кто?
– Те, кто администрирует этот сервер.
Алей усмехнулся.
– У меня нет допуска к информации?
– Верно, – без улыбки сказала Осень и добавила: – Я подозреваю, что они подкинули нам код нарочно. Потом они пришли и договорились… В общем, возможность пользоваться Старицей для рабочих надобностей – это своего рода поощрение, которое мы получаем за то, что выделяем ресурсы на борьбу с чужими документами. У Ялика огромная посещаемость, так что это важно. Диффузия параллельных миров в интернете – это проблема и для них тоже.
– Это вселенских админов Иволга консультирует на полевых операциях? – поинтересовался Алей.
– Да. – Осень опустила ресницы и негромко сказала: – На всякий случай… Алей, в случае утечки информации доступ по этому паролю закроют, а с тобой может случиться что-то плохое.
Алей замахал руками.
– Осень! Понимаю, не маленький!
Осень поглядела на него, улыбнулась и вдруг сказала совсем другим голосом, легко и по-женски лукаво:
– Уменьшительное от моего имени будет Сеня. Потому что Ося мне не нравится. А «Ось» – это вообще ужасно.
Скользя взглядом по спискам поисковых запросов, Алей думал об Осени. Она обещала прийти вечером. Поляна сварила борщ и пожарила мясо, сам он пропылесосил ковёр, подмёл в коридоре и принёс апельсинов…
…Апельсины. Собака. Лёнька.
Иня.
Сердце ёкнуло снова.
Алей болезненно зажмурился. Он полночи думал о выходке отчима и об Инее. Никакого толку от этого не было, кроме бессонницы, но даже на время не удавалось выбросить из головы тяжёлые мысли. Алей чувствовал вину – за то, что уговорил мать выйти замуж, за то, что редко навещал её в новом доме, что не разговорил молчуна Иню, не понял сразу, что за человек Шишов… «Понедельник – поздно, – в который раз подумал он, – надо прийти завтра и разобраться с Шишовым», – и в который раз вспомнил: прежде чем выяснять с отчимом отношения, нужно поговорить с матерью. Она придумала себе христианское смирение, вольно ли, вынужденно ли – чтобы выучиться жить с самовлюблённым хамом… теперь «смирялась»: терпела и всячески выгораживала мужа.
