Джон Картер – марсианин - Эдгар Райс Берроуз
Не попробовать ли мне ввести какое-нибудь острие в эту маленькую дырочку? Я поспешно высыпал на пол все содержимое своей сумки. Если б только мне найти тонкую стальную проволоку!
Среди всевозможных предметов, которые можно найти в сумке марсианского воина, мне попалась радиозажигалка черного датора. Я хотел отложить ее в сторону, но вдруг случайно заметил странные знаки, выцарапанные, по-видимому, недавно на золотом футляре. Простое любопытство заставило меня рассмотреть поближе эти знаки, но то, что я прочел, в первую минуту ничего мне не сказало. Это был какой-то шифр или код, написанный в три ряда, один под другим:
3 – 50 с.
1 – 1 м.
9 – 25 с.
Смысла в этих цифрах я не усмотрел и намеревался уже сунуть зажигалку обратно в сумку, когда в моей памяти всплыл разговор между Лакором и его товарищем. Я отчетливо вспомнил, как младший жрец, издеваясь, приводил слова Турида: «А что ты думаешь об этой странной истории со светом? Пусть свет горит с силой трех радиоединиц в продолжении пятидесяти секунд» – ведь это первый ряд знаков на футляре!
Вся формула подходила как нельзя лучше, но что бы это могло значить?
Вдруг мне показалось, что я понял, и, выхватив из сумки сильное увеличительное стекло, принялся тщательно исследовать мрамор вокруг отверстия. Я едва удержался от торжествующего восклицания! Поверхность была усеяна едва заметными частицами обуглившихся электродов, которые осыпаются с зажигалок! Очевидно, радиозажигалка прикладывалась к этому отверстию в продолжение многих веков. Для чего? Ответ был ясен: механизм замка приводился в действие световыми лучами, и я, Джон Картер, держал в руках описание секретного шифра, нацарапанное рукою моего врага на его собственной вещи!
В золотой браслет на моей руке был вставлен барсумский хронометр, отмечавший секунды, минуты и часы марсианского времени. С необычайной тщательностью приступил я к операции: приложил зажигалку к отверстию и регулировал силу света посредством небольшой пружины, находящейся сбоку от футляра.
Сперва в продолжение пятидесяти секунд я осветил отверстие тремя радиоединицами, затем в течение одной минуты дал ток в одну радиоединицу, наконец, на двадцать пять секунд включил девять радиоединиц. Эти последние двадцать пять секунд были самыми долгими секундами в моей жизни: откроется ли замок по истечении этого бесконечного времени или нет?
Двадцать три! Двадцать четыре! Двадцать пять!
Я потушил свет. Семь секунд ждал. С замком не происходило никаких изменений. Неужели все усилия оказались тщетными? Но что это? Вызвало ли нервное напряжение галлюцинацию или дверь действительно шевельнулась? Медленно и беззвучно сдвигался в сторону массивный камень: нет, это не галлюцинация!
Дальше и дальше отъезжала дверь, пока не открылся узкий коридор, который шел параллельно наружной стене. Едва проход освободился, я и Вула проскочили внутрь, и затем дверь бесшумно закрылась за нами.
За поворотом я увидел слабый свет. Мы кинулись туда и очутились в небольшой круглой ярко освещенной зале. В самом центре храма Солнца. Вверх мимо внутренних стен камер вела спиральная лестница. Где-то надо мной была Дея Торис, если только Турид и Матаи Шанг не успели ее похитить.
Я стал подниматься по лестнице, но Вула внезапно начал вести себя так, что я подумал, будто он взбесился: он прыгал взад и вперед, дергал меня за руки и за пояс. Я оттолкнул его и снова ступил на лестницу, но он схватил зубами мою руку и потащил обратно. Ни крики, ни удары не помогали, он не выпускал меня, я был во власти дикого животного. Конечно, я мог бы левой рукой нанести ему удар кинжалом, но не было сил убить старого друга.
Он потащил меня обратно в зал, к стороне, противоположной той, откуда мы вошли. Оказывается, там была другая дверь, которая вела в коридор, круто спускавшийся вниз. Вула без колебаний повлек меня и остановился. Встав между мной и дверью, он глянул мне в лицо, как бы спрашивая, хочу ли я добровольно следовать за ним или он должен будет снова прибегнуть к силе.
Взглянув на правую руку, на которой ясно выступали следы его страшных клыков, я решил идти за ним. В конце концов, его необыкновенное чутье могло быть точнее, чем мой человеческий разум.
Какое счастье, что я послушался его! Пройдя немного, мы внезапно попали в освещенный лабиринт проходов, отделенных друг от друга хрустальными перегородками. Сперва мне показалось, что это одно обширное помещение, так прозрачны были стены коридоров. Однако я быстро убедился в обратном и стал осторожнее после того, как несколько раз ударился о прочные стеклянные стены.
Мы прошли несколько футов, как Вула вдруг издал страшное рычание и кинулся на перегородку слева от нас.
Отзвуки этого ужасного воя еще отдавались в подпочвенных коридорах, когда я разглядел то, что вызвало возбуждение верного пса. Далеко слева, как бы в тумане, сквозь множество толстых стен смутно проступали фигуры восьми людей – трех женщин и пяти мужчин.
В ту же минуту, очевидно, испуганные воем Вулы, они остановились и оглянулись. Внезапно одна из женщин протянула ко мне руки, и даже на таком большом расстоянии я увидел, что губы ее зашевелились, – это была Дея Торис, моя вечно прекрасная, вечно юная Дея Торис! С ней были Тувия, Файдора, ее отец, Турид и трое жрецов. Турид издали погрозил мне кулаком, а двое жрецов грубо схватили за руки Дею Торис и Тувию и повлекли их за собой. Минуту спустя они скрылись в каменном коридоре за стеклянным лабиринтом.
Говорят, что любовь слепа. Но такая великая любовь, как любовь Деи Торис, позволила ей узнать меня сквозь туманную даль хрустального лабиринта даже под личиной жреца!
4. Потайная башня
У меня нет желания пересказывать вам события тех монотонных, утомительных дней, когда Вула и я совершали свой путь сквозь стеклянный лабиринт, сквозь темные, извилистые ходы в глубине Золотых Скал и долины Дор, пока наконец не вышли на склоны горы Оц, как раз над долиной Потерянных Душ. Это жалкое чистилище Барсума населено несчастными, которые не решились продолжать паломничество в долину Дор и уже не могли вернуться во внешний мир.
Здесь след похитителей Деи Торис вел вдоль подножия гор, через крутые обрывы, по краю страшных пропастей, иногда заводил меня опять в долину, где мне еще не раз пришлось воспользоваться своим мечом.
Наконец
