Огненный шторм - Янковский Дмитрий Валентинович
Ответом мне была тишина.
– Ну, тогда разбирайте оружие и по местам!
00:34:44.
Транспортный модуль завис над рекой. Горячие выхлопные газы взбудораживали водную гладь, и в неспокойной реке отражалось оранжевое пламя. Звездолет продолжал снижаться, и, когда от днища до воды оставалось менееметра, открылся пандус. По нему должен был спускаться «Каракурт», внутри которого находился весь первый взвод и я. Управлял бэтээром Потапов, Соколова сидела за пультом оператора оружия.
– На воду, командир? – девушка повернулась ко мне.
– Да, на воду. Это одно из условий учений, которое я не имел права сообщать заранее. Не беспокойся, второй взвод высаживается в не менее трудных условиях.
БТР плавно съехал по пандусу в реку. Поскольку высадка осуществлялась прямо на территорию противника, то все осветительные и идентификационные огни на бронетранспортере были погашены. Поэтому Потапову пришлось вести машину только по компьютерному отображению местности. Оно выводилось на экран с инфракрасных и ультразвуковых датчиков и, в принципе, давало правдивое представление об окружающей местности, однако нужна была определенная практика такого вождения. У Потапова она имелась, и вообще он считался лучшим водителем в обоих взводах.
Машина быстро преодолела семь метров воды, отделявшие нас от берега, и на полном ходу въехала на сушу. Скорость в сорок километров в час на плаву являлась рекордной для бронетранспортеров Федерации.
– Корнелюк, занять место оператора оружия! Всем остальным – приготовиться к высадке! – Соколова отстегнула ремни и перебралась в отсек десанта. Корнелюк сел на ее место.
– Не рано ли? – спросил он.
– Нет, не рано, – девушка встала к одной из амбразур и открыла герметичную заглушку бойницы. – Ракета! – вдруг закричала она Потапову.
Через амбразуру был виден летящий прямо в нас реактивный противотанковый снаряд.
– Эвакуация! – ударом ноги Соколова распахнула створки заднего люка.
Но затем молниеносный маневр Потапова выбросил из кузова всех, кроме самого водителя, Корнелюка и меня. Курсант вдавил педаль газа и резко вывернул руль вправо. Тонкий расчет оправдал себя. Хотя ракета летела в кормовую часть броневика, скорости машины все равно не хватило бы для того, чтобы выйти из зоны удара. Но Потапов провел более продуманный маневр.
Взревев двигателями, «Каракурт» рванулся вперед, но тут же, четко слушаясь управления, развернулся на 90 градусов, став перпендикулярно к своему прежнему курсу и параллельно траектории ракеты. Она пролетела мимо.
– Внимание всем! – ворвался в наушники голос Соколовой. – Вступаем в бой, прикрыть броневик! «Каракурту» – отходите к лесу, прикроете нас огнем.
Я быстро выпрыгнул из бронетранспортера. БТР тут же рванулся к небольшому леску, расположенному метрах в сорока от реки. Бойцы, выброшенные из броневика, уже залегли и открыли плотный огонь по тому месту, откуда была выпущена ракета. Но вряд ли это имело смысл, так как вокруг был камыш почти в человеческий рост, и бойцам приходилось стрелять практически вслепую. Я подбежал к Соколовой.
– Травкин, – девушка говорила в микрофон, не обращая на меня внимания и не переставая стрелять, – забирайся на холм за лесом, прикрой нас из «ТСВ»! – Соколова решила использовать снайперские качества бойца, и это, в принципе, было правильно.
Сбоку заколыхался камыш – Травкин, пригибаясь, побежал к холму. И тут в воздух взлетело несколько универсальных вспомогательных ракет. Теперь наши позиции были для противника как на ладони.
«УВР-14» представляла собой превосходное устройство для разведки небольших территорий и корректировки огня. Взлетая над определенным участком местности, ракета освещала его видимым светом и облучала ультразвуком. С помощью датчиков «УВР» фиксировала отраженное световое и звуковое излучение, а также инфракрасные волны. Затем все это передавалось на компьютер, дистанционно управляющий полетом ракеты, и тот, кто их запустил, получал довольно достоверную информацию о враге.
Вдруг раздался характерный свист, и вокруг нас с интервалом в несколько секунд начали падать мины.
– Минометы! Бешанов, надо сбить эти ракеты! – Соколова повернула ствол своего «МСК» в небо и нажала на гашетку подствольной однозарядной ракетницы. Но «УВР», в которую она целилась, без труда уклонилась от столкновения.
Владимир Бешанов, ракетчик взвода, забросил свой автомат за спину и снял с плеча новейшую ракетную установку «Енисей-2», которая являлась частью перспективного комплекса вооружения, разработанного для нашей программы. Зарядив все четыре ствола зенитными ракетами, боец выстрелил залпом. Наши зенитные ракеты быстро сделали свое дело.
Три «УВР» из шести были сбиты сразу. Еще одна ракета, уворачиваясь от нашей, врезалась в другую. Обе упали в камыш и загорелись.
Ракетчик приготовился дать второй залп по последней ракете, но Соколова остановила его.
– Экономь боеприпасы! Эту «УВР» запустили первой, и топлива в ней на полминуты, не больше.
Через десять секунд ракета упала на землю. Но мины продолжали сыпаться. Вдруг тревожно запищал датчик ранений Бешанова. Это означало, что его зацепило. Дело было в том, что в каждом учебном боеприпасе, в том числе и в минах, в качестве «поражающей части» использовалась красная жидкость с изотопами. Когда эти изотопы попадали на учебное обмундирование, то данные об их количестве, направлении и прочих характеристиках передавались в персональный компьютер бойца. Он оценивал все это и выводил результат о том, каковы были бы ранения в реальном бою.
– Что там? – не снимая палец со спускового крючка, спросила Соколова.
– Осколок пробил правую ногу насквозь, но идти смогу. Кости целы.
– Ну куда там Травкин провалился? – девушка прекратила стрелять и переключила рацию на частоту бойца. – Это Соколова, вызываю Травкина! Прием!
– Травкин на связи! Я почти вышел на исходную позицию! Минуту…
Вдруг из-за холмов послышалась стрельба. Длинные очереди одного «МСК». Тут же к ним примешалось мощное гудение двух пулеметов «Каракурта». И только после этого раздались беспорядочные выстрелы других автоматов.
– На них напали! – воскликнул Бешанов.
– Разберутся, там ведь есть «Каракурт». А ты дай залп осколочно-фугасными, и будем атаковать.
Четыре ракеты пронеслись сквозь стену камыша и разорвались там, где предположительно находился противник.
– За Родину! – Соколова с боевым кличем вскочила с земли и рванулась вперед. На ее «МСК» блестел штык.
Девушка видела, чем кончилась штыковая атака в реальном бою, и все равно решила использовать ее. Бешанов и Маркова побежали за ней. Я едва поспевал за бойцами.
Соколова первой достигла позиций противника. Двое бойцов за минометом были снесены огневым шквалом ее «МСК». После этого она, не останавливаясь, перебежала к тому месту, где находились ракетчики. У каждого из них был «Енисей».
Девушка нанесла несколько точных ударов штыком, и уже через несколько секунд противники были условно убиты. Небольшая группа стрелков, также находившихся на поляне, не успела прикрыть своих. Бешанов и Маркова врезались в гущу отряда и открыли огонь практически в упор. Вскоре стрельба стихла. Но Соколова, мгновенно придя в себя после азарта штыковой атаки, продолжала вглядываться в темноту.
– Поздравляю, вы многому научились за эти дни, – сказал, поднимаясь земли, один из бойцов. Только через несколько секунд я понял, что это майор Сергеев.
– Мы времени даром не теряли, – Соколова опустила оружие и сдержанно улыбнулась. – Потапов, подбери Травкина и возвращайся.
– Понял, – ответил боец.
Вскоре к месту, где мы стояли, подъехал «Каракурт» с зажженными фарами.
– А если тут рядом фобосианцы? – сказала Соколова высунувшемуся из люка Потапову.
– Нет их рядом, – ответил боец, но фары выключил.
– Ребята, быстро в броневик!
Бешанов и Маркова запрыгнули в «Каракурт». Я за ними. Последней в БТР поднялась Соколова.
