Сергей Беляков - Остров Пинель

Беляков Сергей

Остров Пинель

«My thoughts are empty shells

Of rusty gun»

Пролог

Бриг «Мечта Парижанина» готовился к отплытию в Вест-Индию. Суета носильщиков, гортанные крики темнокожих матросов-марокканцев, наполненный запахами моря ветер с рейда поднимали настроение и будоражили кровь у руководивших погрузкой двоих молодых мужчин. Одетые в необычно броские для марсельских вкусов камзолы изумрудно-зеленого цвета со щегольскими золочеными пуговицами и галунами, которые выдавали в них парижан, они весело покрикивали на грузчиков, затаскивающих на палубу брига большие ящики с надписями: «Собственность госпиталя Сальпетриер». Парижане изредка поглядывали на стоящего в стороне осанистого господина в черном. Опираясь на богато инкрустированную серебром массивную трость, он внимательно наблюдал за погрузкой. Верхняя часть его лица была прикрыта черной же широкополой шляпой. По-римски мясистый нос, тонкие губы, подчеркнутые глубокой горизонтальной морщиной, рассекающей подбородок, говорили о том, что их владелец более склонен отдавать приказания, чем следовать им.

Погрузка подходила к концу. Удовлетворенно хмыкнув, господин в черном достал из кармашка камзола тяжелые золотые часы-луковицу и выразительно помахал ими в воздухе. Его помощники увидели сигнал и стали еще энергичнее подгонять грузчиков. Шестеро из них, напрягаясь изо всех сил, толкали по смазанным свиным жиром полозьям последний ящик из Сальпетриера; он был самым большим из всей партии. В момент, когда ящик находился на середине трапа, раздался звук, похожий на пистолетный выстрел; грузчики в недоумении остановились. Звук повторился снова; при этом трап начал дрожать, словно в лихорадке.

Господин в черном первым догадался о том, что происходит.

«Быстрее, болваны! Трап не выдерживает!»

Растяжки лопались одна за другой. Оба молодых человека бросились было на помощь грузчикам, но опоздали: левая сторона трапа опасно накренилась, и громоздкий ящик стал неумолимо съезжать к краю трапа, тем самым еще более нарушая равновесие шаткого сооружения. Мгновение – и ящик с шумным всплеском упал в воду между бригом и причалом. Грузчики горохом посыпались за ним.

Негодованию господина не было границ. Ругаясь на чем стоит свет, он кинулся к сломанному трапу.

«Клод, Гюйом, быстрее! Тали, веревки, живо! Какого дьявола вы ждете, негодяи!» – кричал он грузчикам. – «Эй вы, на борту, тащите лебедку! Ставлю ящик вина, если достанете груз невредимым…»

«Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы его разбило о причал,» – вполголоса сказал он молодым людям, стоявшим у края пристани. Все трое обменялись встревоженными взглядами.

Шум и крики у ворот таможенного двора привлекли внимание парижан. Шестерка вороных несла тяжелую дорожную карету, которая едва не опрокинулась на повороте – так быстро кучер гнал лошадей. Карету сопровождало около дюжины жандармов верхом.

«Мастер Филипп, похоже, придется оставить все как есть,» – сказал один из шевалье, поведя головой в сторону кареты, показавшейся на другом конце пристани.

Закусив узкую губу, господин в шляпе яростно ударил тростью по причальной тумбе.

«Дьявол! Ты прав, Деламбер… Пора.» – повернувшись к кораблю, он скомандовал дежурному офицеру на мостике: «Хасан, рубить концы – уходим!»

Марокканские матросы знали свое дело: не прошло и пары минут, как расстояние между бортом брига и причалом стало быстро увеличиваться. Трое парижан, уже стоявших на баке, глядели на карету, только сейчас подлетевшую к месту швартовки брига. Кучер осадил хрипящих лошадей, и из кареты выпрыгнул офицер префектуры. Жандармы быстро выстроились в две шеренги, первая опустилась на колено… Беглецы поняли, что последует за этим маневром. Тем делом офицер стал зачитывать какую-то бумагу – лающий, хриплый голос его едва уже доносился до стоящих на баке: «…Именем императора… одобрение… святейшества Пия шестого… еретические домыслы… глумление над усопшими… арестовать и препроводить…»

Офицер не стал дочитывать указ; отбросив бумагу, он скомандовал изготовку к стрельбе. Дым из ружей намного опередил звук выстрелов, тем самым показав беглецам существенность расстояния, на которое бриг уже успел удалиться от пристани. Пули взвизгнули в снастях над головами; парижане издевательски расхохотались…

Корабль почти уже превратился в точку, когда злополучный ящик, упавший в воду, наконец ударился о каменную облицовку пристани и раскололся. По волнам запрыгали большие стеклянные шары, вывалившиеся из ящика – каждый был наполнен вязкой белесой жидкостью, в которой смутно просматривалось нечто, похожее на медуз или каракатиц. Жандармы недоуменно уставились на гигантские елочные украшения. Волна зло швырнула один из шаров на камни; с тихим печальным звоном он лопнул, высвободив свое содержимое. Офицер, приглядевшись, вдруг поперхнулся вскриком: «Пресвятая матерь божья!..» – и стал истово креститься, не отрывая испуганных глаз от выплеснувшегося из шара непонятного предмета. Жандармы, сгрудившиеся на краю причала, разом отпрянули назад – в воде плавал человеческий череп с чем-то наподобие пучка нитей или волос сероватого цвета, выходящего из его основания. Волна монотонно колыхала нити-волосы, и похолодевшие от ужаса жандармы поняли, что нити были нервами спинного мозга, сохранившимися после того, как их выдрали из позвоночника…

Часть первая

«Живее, живее, погода не будет ждать!» – гид загоняет всех в раскаленный автобус.

Сонное, потное лицо толстого водителя.

Муха – такая же толстая и малоподвижная – на окне.

Нахальные и громкоголосые нью-йоркеры семьями напихиваются в автобус, стремясь усесться поближе ко входу. Их чадам жарко; они капризно требуют у родителей содовую со льдом.

Я меланхолически обозреваю суету посадки.

Мы отправляемся на подводную экскурсию. Три часа на острове Пинель, где-то на восточной стороне Сен-Маартена. Пол-часа на дорогу до пристани; за это время мы переедем с датской половины острова на французскую, после чего тендер перевезет нас на небольшой остров, где, как утверждается в рекламном буклете с описанием экскурсий, нас ждут «прекрасные коралловые сады и несметное количество рыб». Далее буклет скромно предупреждал о возможном нюде на местном пляже. Очевидно, нью-йоркеры не читали буклет в подробностях, чего не скажешь об их отпрысках – автобус был натурально набит мальчишками.

«Добрый день, снорклеры! Меня зовут Бриз, я буду вашим добрым джинном в сегодняшнем визите к Посейдону…» – голос чернокожего гида, усиленный динамиками, заставляет меня вздрогнуть. Эжени просыпается. Как легко ей удается задремать в любой обстановке…

Жизнь радует. Впереди у нас почти две недели отпуска на «Приключении Морей», новом лайнере РККЛ, технологическом чуде, плавучем острове, несущем на своих пятнадцати палубах пять тысяч человек, десяток ресторанов, три бассейна, ледовый каток и Променад – настоящую улицу в железном нутре корабля, с магазинами, пабами и толпами зевак.

«…Самая малая островная территория в мире, разделяемая двумя государствами» – Бриз на удивление сносно говорит по-английски. – «Вы спросите: почему пастбища на острове разграничены кучами камней? Потому, что камни эти служили балластом кораблям, приплывающим на Сен-Маартен из Европы. Поначалу их просто выбрасывали на берег, но кораблей приходило так много, что пришлось придумывать камням какое-то применение. Одно из них – разделительные заборы между выгонами для коз и овец…»

Малец на соседнем сиденье сосредоточенно пытается затолкать жвачку в ухо отцу. На откосах за окном, поросших жесткой травой, между редкими деревьями пасутся стада, гонимые босоногими черными пастухами.

Буколика.

Струйка пота сбегает у меня между лопатками. Кондиционер, захлебываясь, позорно проигрывает битву жаре. Будучи выходцем с голландской стороны острова, Бриз вовсю хает местных французов, утверждая, что они ленивы и паразитируют на туристах. «Как-будто его датчи вкалывают…» – ревниво откливается Эжени, – «чертовы боши…». Почему боши? Боши – это немцы… Мне не хочется встревать с ней в полемику. Жарко. Я экономлю энергию.

«К вашему сведению, остров Пинель – заповедник, поэтому туалеты на нем не имеют проточной воды, чтобы ненароком не загрязнить море…»

При этой фразе Бриза глаза Эжени раскрываются до предела: «Куда ты меня затащил?…» – но мы уже грузимся на тендер. Он представляет собой моторную шлюпку с десятком сидений-банок без спинок. Навес отсутствует. Все мужественно потеют. Большинство наших попутчиков – новички, чайники.

«О'кей, снорклеры, будьте внимательны в воде! Кораллы начинаются за мысом, где нет наружного рифа-волнолома, и вы будете открыты волнам из Атлантики», – предупреждает Бриз. Ого, чайники, похоже, не подозревают, что их ждет… – «До тех пор, пока вы держитесь в пределах территории, ограниченной белыми буйками, вы будете в безопасности» – ну да, пусть твои чайники там булькают, перестраховщик…