Дональд Маккуин - Воин
Она наблюдала за ним, когда лошадь Нилы споткнулась и девушка испуганно вскрикнула. Гэн на мгновение отвлекся. Как могла она быть настолько слепой, чтобы не сознавать правду, пылающую в этом взволнованном, беспокойном взгляде?
Сайла вздрогнула. Сколько раз Нила смотрела на нее с болью? Или с ревностью? А она ничего не замечала, хотя ее учили улавливать куда более тонкие нюансы.
Другая мысль встревожила ее еще больше. Она уже спрашивала себя, сможет ли Клас жить с изгнанной Жрицей, но теперь нужно было проанализировать, не могут ли чувства Гэна к Ниле сделать его ранимым. До сих пор Гэн был один на один с судьбой, в которую так или иначе все они были вовлечены. Что с ними случится, если забота о Ниле отвлечет Гэна в какой-нибудь важный момент?
Эта мысль привела к другому, еще более пугающему вопросу: «Могла ли сама она подвергнуть опасности Класа?» Сайле в это не верилось. Она оглянулась назад, где несли на носилках Джонса. Четыре воина шли ровным шагом. Это был пример ее власти, позволяющей поддержать и сохранить жизнь. Как могла она представлять опасность для мужчины, о котором заботилась больше всего?
Гэн отъехал от Нилы, снова приблизившись к барону. Обернувшись, он бросил на нее последний взгляд и возвратился к беседе. Поворачиваясь, он скользнул взглядом по Сайле. Это было мгновение, слишком ничтожное, чтобы иметь размеры. Жрица предпочла бы, чтобы оно было еще короче — тогда она не смогла бы разглядеть в его глазах смущение и тоску. Печаль прокатилась по ней, и нестерпимо захотелось ощутить спокойное прикосновение Класа.
Глава 48
Гэн думал, что Раггар где-то далеко впереди колонны, и внезапное появление собаки, а особенно то, что он возник так близко, оказалось неприятным сюрпризом. Пес качал головой то в сторону хозяина, то обратно в направлении движения. Это было необычным выражением неопределенности. Гэн наблюдал за собакой еще несколько мгновений, а затем подал знак возвращаться к работе. Пес немедленно подчинился, однако через несколько минут на гребне неожиданно появились Чо и Шара, работавшие вместе на склоне в стороне от реки. Гэн свистом приказал собакам идти прочь.
Все это усугубило его напряжение. Гэну не нравился лес. Деревья теснили узкую тропу, насмехаясь над ничтожными существами, очутившимися среди их древнего могущества. Даже растрескавшаяся кора говорила о невообразимой старости. Черные пятна и шрамы горделиво свидетельствовали о том, что некоторые из этих деревьев устояли перед неистовством лесного пожара. Ветки над головами идущих перекрывались так плотно, что вблизи земли царили густые сумерки. Тучи еще больше угнетали, с мрачной настойчивостью закрывая солнце.
А еще лес говорил. Хитрые, сплетничающие ветерки нашептывали что-то, дразня ложными надеждами, на грани восприятия, так что Гэн все равно не мог понять, о чем они толкуют, но не мог и не слушать. Здесь почти не было зверей. Случайный цокот белки или крик птицы пронзали воздух с неестественной громкостью. Гэн попытался сосредоточиться на бредущей перед ним дружине, завидуя беззаботной скуке этих людей, хотя и осуждая их за неподготовленность.
Следующее появление Раггара было еще более удивительным. Пес срезал изгиб тропы вдалеке и бежал к хозяину, не поднимая тревоги. Такое поведение собаки было необычным, тем более что Шара и Чо тоже возвращались, обе на предельной скорости, причем младшая собака бежала впереди. Встревоженный Гэн поскакал к барону, возглавлявшему колонну. Джалайл нетерпеливо выслушал рекомендации молодого человека послать часть людей вперед и в обход. Гэн не мог обосновать свои опасения ничем, кроме необъяснимого поведения собак.
— Я никогда не видел, чтобы Раггар вел себя так. Он нервничает и запутан.
— А ты?
Снисходительность барона потрясла Гэна, и он огрызнулся:
— Всего лишь в замешательстве. Позволь мне руководить этим отрядом.
— Нет. Мои войска подчиняются только моим приказам.
Барон приподнялся в седле и подозвал седеющего солдата из тех, кто уже успел развалиться на обочине. Человек, спотыкаясь, подошел, попутно счищая со спины листья и грязь. Бросив оценивающий взгляд на Гэна, он ссутулился и оперся на его коня, глядя на барона. Конь вздрогнул от такой бесцеремонности.
Мужчина кивнул головой в сторону тропы.
— Тебя испугали собаки, барон?
Гэн был так удивлен наблюдательностью этого человека, что забыл обидеться на его непочтительное поведение. Барон Джалайл поморщился и нахмурил брови.
— Гэн считает, что впереди может быть опасность.
— Так близко к дому? Собаки, наверное, учуяли наших цыплят и вернулись за приказаниями.
Барон отвернулся:
— Возьми пять человек и иди вперед. Отправь еще четверых на правый фланг. Мы можем не беспокоиться о другой стороне — там река.
— Лично я не беспокоюсь ни о чем, кроме своего времени, которое будет потрачено впустую.
Легким прикосновением Гэн заставил скакуна рвануться вперед, так что солдат неожиданно потерял опору и плашмя повалился на спину. К тому моменту, когда он попытался подняться, Гэн уже развернул коня, так что землистого цвета, скрежещущая зубами голова лошади оказалась в нескольких дюймах от небритого искаженного лица наглеца. Заставив солдата отпрянуть слишком быстро, чтобы принять вертикальное положение, Гэн спокойно сказал:
— Посмотри на настоящего воина. Учись. Если я сам не достану тебя мечом, один удар конского копыта покалечит тебя. Ты бы лучше поторопился выполнять приказы барона.
Гэн осадил возбужденного коня, но животное продолжало ржать и фыркать.
Солдат осторожно выпрямился. Отступив назад, он наконец поднял глаза и опять удивил Гэна. Какое-то подозрительное веселье мелькнуло в сердитом взгляде этого человека, когда тот оборачивался. Воин потрусил к дружине. До Гэна его команды донеслись как череда рычащих звуков. Один из молодых солдат двигался недостаточно быстро и получил от старшего мечом по шлему, да так, что звук удара прогремел, словно кувалда кузнеца.
Через несколько минут после того, как была выслана передовая группа, все еще кипящий барон произнес:
— Из всех людей, которые мне подчиняются, ты унизил наиболее преданного — очень стараешься стать бесполезным для меня.
Гэн покачал головой:
— Моя полезность зависит от повиновения солдат во время битвы.
Барон хмыкнул и взмахом приказал колонне двигаться вперед. Гэн продолжал скакать рядом.
Юноша признался себе, что решение проучить солдата было ошибкой. Однако допустимой границы он не перешел. А еще этот странный взгляд.
Он сомневался, послать ли собак вперед, когда Раггар сам побежал на разведку. Гэн отозвал пса. Что бы ни было впереди, это было необычным. Пусть люди барона сами решают свои проблемы, подумал он, давая выход злобе. Собаки слишком ценны, чтобы рисковать ими среди вооруженных недисциплинированных дураков. Гэн наклонился и потрепал ощетинившегося Раггара по ушам. Пес взглянул на хозяина и притворился, будто ничего не заметил.
Барон наблюдал за ними.
— Ты обращаешься с этими животными лучше, чем с людьми.
Упрек требовал ответа. Подбирая слова, Гэн прислушался к топоту и грохоту колонны. Он вспомнил о ночных дозорных, невидимых, как совы; о людях, руководящих набегами при помощи жестов, без единого слова; о тех, для кого битва — радость. Волна одиночества угрожала захлестнуть его. Внезапно это чувство сменилось ясностью. Гэн сказал:
— Я не притворяюсь. Ты и твой сын можете добиваться их любви, если это вам нужно. Меня интересуют лишь их военные навыки.
Барон Джалайл грубо рассмеялся.
— Почему я должен верить, что ты потом не попытаешься использовать моих людей для своих целей?
— Мое слово, барон.
Гэн произнес это жестко, с негодованием, повторяя себе, что попал в мир, где мотивов для поведения больше, чем звезд на небе.
— Я хочу тебе верить, — сказал барон. Его рассудительный тон несколько разрядил ядовитую атмосферу. — Понимаешь, моя страна не имела связей с вашими людьми уже более ста лет. Мы слышали, что вы воинственны и горды. И честны. Если хочешь помочь мне, то вот первое, что тебе надо усвоить: ложь в Харбундае — это искусство. Как и в любом месте, которое человек называет цивилизованным, — глаза Гэна вспыхнули, и барон Джалайл усмехнулся. — Да, я знаю, это оскорбляет тебя. Для вас цивилизация — это мужество, традиции и честь. Для нас это здания, мосты и канализация.
— Мы живем, как подобает свободным людям.
— Неужели ты думаешь, что не все так говорят?! Мы убеждены, что наш путь верен.
На этот раз Гэн задержался с ответом.
— Я никогда не думал об этом. Мы говорим, что человек должен жить только так, как указывает ему Отец Вездесущий.
Крики заставили обоих рвануться вперед. Через несколько секунд солдат из передовой группы выбежал из-за поворота. Направляясь к ним, солдат пытался на бегу надеть на себя болтающееся оружие и снаряжение. В его бессвязных воплях явно звучала тревога. Барон пришпорил коня. Гэн скакал рядом с ним.
