Дорогой Солнца. Книга вторая (СИ) - Котов Сергей
— Нам сюда, — сказал тот, немного помявшись. — Быстрее будет на электричке.
Мы направились по тоннелю в сторону ближайшей зарядной станции электрокаров. По дороге молчали, хотя было заметно, что офицера буквально разбирает любопытство. Но дисциплину он нарушить не рискнул, так что никаких вопросов не последовало.
Мы остановились возле сектора, где находилось расположение нашего подразделения. Перед входом было отдельное КПП с нашими постовыми, так что пришлось пройти дополнительную идентификацию прежде, чем двигаться дальше.
Оказавшись внутри, мы сразу направились в административный сектор. Встречавшиеся сотрудники глядели на меня с удивлением и любопытством — возможно, потому что я был в спортивном костюме. Никакой другой одежды нам в изоляторе не предоставили, если не считать больничных пижам, которой я предпочитал не пользоваться.
Я не особо удивился, когда мы подошли к двери кабинета руководителя. Лейтенант сходу распахнул их. В приёмной было несколько кресел и рабочий стол с компьютером. Офицер подошёл к нему, привычно сел и не глядя потянулся за трубкой. Нажав на кнопку интеркома, он доложил: «Доставил…. Есть!»
Вот как… значит, генерал отправил за мной своего адъютанта. Не знал, что он вообще у него есть — как-то не приходилось сталкиваться.
— Проходите, — лейтенант указал мне на дверь справа.
Генерал стоял в центре своего кабинета, на толстом ворсистом ковре. Притворив за собой дверь, я начал доклад по форме:
— Товарищ ге…
Однако хозяин кабинета перебил меня.
— Дмитрий Григорьевич, мы не на параде. Проходите, присаживайтесь, — он указал на кресло, расположенное напротив рабочего стола.
Мне не приходилось раньше бывать в рабочем кабинете начальника центра, и пока я шёл до кресла, с любопытством рассматривал помещение. Высокий потолок, вентиляционная разводка и пожарная сигнализация, замаскированные под лепнину, люстра. Настоящие обои на стенах, нежно-бежевого оттенка. Имитация окна, закрытая тяжелыми портьерами. Дубовый рабочий стол, суконная столешница. Рабочий стол для совещаний с проектором. Статусно, но немного старомодно, как по мне… впрочем, психологический комфорт — исключительно важная штука для подземного обитателя, так что, может, вся эта мишура вовсе не лишняя роскошь, а тщательно рассчитанная психологами необходимость, рассчитанная на поддержание работоспособности высшего руководства.
— Как себя чувствуете? — спросил он, когда я занял предложенное кресло.
— Спасибо, отлично, — ответил я.
— Рад сообщить, что вы зачислены в подразделение, — продолжал он. — Так что формально мы с вами сегодня попрощаемся. Необходимые документы и предписание заберёте у адъютанта.
— Благодарю, — кивнул я, продолжая оставаться в кресле.
— Вы имеете право на недельный отпуск, — добавил генерал. С правом передвижения в границах зелёной зоны.
Территориальное деление по цветам появилось совсем недавно, всего пару месяцев назад. Зелёным обозначались области, где удалось полностью наладить госуправление и работу правоохранительных органов. Комендантский час, конечно, действовал и там — но на дорогах днём в целом было безопасно. Тем более, что усиленные меры по охране правопорядка, включая блокпосты и воздушную систему наблюдения за обстановкой, так же продолжали сохраняться. К жёлтым зонам относились области, примыкающие к районам поражения. Как, например, не эвакуированная часть Миасса, южнее места взрыва. Или же места, где работа правоохранителей не была налажена, таких районов тоже пока что было немало. Красные зоны — это районы выпадения осадков, окрестности наземных взрывов, оставившие наиболее грязные зоны. И территории, на которых власть захватили самозванные группировки. Таких, впрочем, с каждым днём становилось всё меньше и меньше: всё-таки ресурсы, сохранившиеся у федеральных властей, были несопоставимо больше тех, которые находились в распоряжении самоуправцев.
С момента нашего переезда и начала обучения наружу нас не выпускали, совсем. И это здорово беспокоило Олю: всё-таки витамин Д и УФ-излучение в медицинских дозах это одно, а живое солнце и нормальный воздух — совсем другое. Особенно для детских организмов. При этом руководство обещало, что такой усиленный режим безопасности сохранится только на время обучения. Потом с семьёй можно будет выбираться на природу в окрестностях. А на будущий год, поговаривают, планировался переезд на территорию заново отстраиваемого столичного комплекса, расположенного на берегу Енисея.
— Спасибо, — искренне ответил я.
— Есть планы, куда поедете? — поинтересовался генерал.
— Пока нет, — ответил я. — Возможно, навестим старого знакомого. Они давно в зелёной зоне, и от нас не далеко…
— Если поедете на своём транспорте, я распоряжусь оформить подорожную.
— Ещё раз благодарю, — кивнул я, продолжая выжидательно глядеть на генерала.
Он явно не для того позвал меня на личную аудиенцию, чтобы обрадовать зачислением и отпуском. Такими мелочами обычно занимались кадры.
— Скажите, вы многое успели увидеть? — безо всякого перехода начал он, глядя мне в глазах и внимательно наблюдая за реакцией.
— Достаточно, — честно ответил я.
— Имею ввиду кроме тела «Арчи»?
— Кроме тела, — кивнул я.
— Ясно… — он вздохнул. — Тогда я убедительно попрошу вас об этом забыть.
— Есть забыть, — кивнул я.
— Мне бы не хотелось оформлять на вас отдельный допуск. Там слишком большие ограничения, а вы человек семейный. И очень пригодитесь нам на других направлениях, — продолжал Владимир Петрович.
— Я понимаю.
— Хорошо.
— Надеюсь только, что ситуация под контролем, — всё-таки решился вставить я. — Именно потому, что я человек семейный.
— Справимся, — улыбнулся генерал. — И не с таким справлялись. Вы поймете, когда поработаете в вашем отряде подольше. На этом у меня всё. Если есть ещё какие-то вопросы или просьбы — готов выслушать.
Я задумался. После объявления об отпуске просить чего-то ещё личного или бытового было бы странно. Мы были обеспечены по высшему разряду, со скидкой на время, разумеется. Оставалась только информация. Понятно, что случившееся на испытаниях обсуждению не подлежит, но один вопрос я бы хотел для себя прояснить.
— Подскажите, сколько нас выпустилось? — спросил я. — Или эта информация тоже под специальным допуском?
— Отчего же, допуск нужного уровня у вас уже есть. Вас выпустилось двое, — ответил генерал. — Вы и «Рубин». К сожалению, «Пуля» испытание завалил, но остался жив.
Спрашивать о подробностях было глупо.
— Спасибо, — кивнул я.
После этого мы распрощались.
Мальчишки повисли у меня на шее, едва я ступил за порог. Визг, крики, куча новостей — всё это обрушилось на меня нескончаемой лавиной.
Чтобы Оля смогла как-то добраться до меня, пришлось применить секретный приём: распечатать пакет из «Военторга» со сладостями.
Магазин и кафетерий на территории открыли всего три месяца назад, и подземные обитатели радовались этому событию, как самому настоящему празднику: ещё один признак нормализации жизни, дающий надежду, что теперь этот процесс стал необратимым.
В наборе был даже шоколад со складов НЗ, который становился всё большим дефицитом: что не удивительно — международная торговля была далека от восстановления, и какао было взять просто неоткуда. Две маленькие шоколадки дополняли картонные коробки с пастилой, мармеладом, зефиром и печеньем.
— Ура-а-а! — Никита от радости запрыгал и начал хлопать в ладоши.
— Спасибо, па! — Ваня ещё раз меня крепко обнял.
Потом мальчишки оба подхватили пакет и понесли его на кухню.
Только после этого мы с Олей крепко обнялись.
— Ну и напугал ты меня, Димка… — шепнула она мне на ухо, не размыкая объятий.
— Прости, — так же тихо ответил я ей.
— Тут слухи ходили… один страшней другого… — продолжала она. — Я старалась не верить, но… и врачи эти — нет бы хоть слово ободряющее сказать. Наоборот: «узнаете, когда выйдет срок, до тех пор ничего ответить не могу»…
