Град на краю (СИ) - Вильданов Тимур

Тянулись минуты — Василь вслушивался в звуки снаружи, но там ничего не менялось. Он распорол острием стрелы край рубашки и достал таблетку. Минуту поколебавшись, законник засунул её под язык. Искандер с подозрением посмотрел на него.

— Витаминка, — сказал Василь с невинным взглядом.

— Кто она такая, что ты её одну отпустил? — спросил Искандер шёпотом.

— Зауральский клан, — коротко ответил Василь.

Ответ Искандера удовлетворил — молодой охранник кивнул в замер у полога, через щель глядя в ночь. Василь сомневался, что Алёнка сможет положить всех ордынцев — те опытные бойцы, и они были в большинстве. На её стороне опыт и внезапность — как минимум, она сумеет проредить отряд ордынцев.

— Может, пойдём с ней? — спросил Искандер тихо, но Василь покачал головой. Кислая таблетка под языком медленно растворялась, и он начал чувствовать, как сердце начало биться быстрее.

Он понял, что больше не слышит лая. Алёна начала зачистку лагеря с убийств собак.

— К тебе вопрос, — спросил Василь, — Ты как-то вообще без эмоций воспринял, что они погонщиков и охрану каравана подрезали. Это же ваши люди, а тебе как будто всё равно.

— Я из охраны города, а это так, выкормышы Фангата, — скривился Искандер. — Раньше мы караваны сторожили, а потом комендант и новую охрану, и новых караванщиков нанял вместо людей Плюхи. Набрал каких-то слабаков во Внешнем Городе. Я слёз по ним лить не собираюсь.

«Комендант-то барахтается», — подумал Василь. Когда две недели назад он приехал в Сибай, первой его мыслью было, что слишком поздно — Люций почти потерял власть над городом. Сейчас он изменил мнение — как хороший самбист, комендант всё время вырывался из убийственного захвата. Забрать торговлю у Плюхи и передать Фангату из Внешнего города было отличным ходом, но он не учёл, что противники Люция натравят на караван ордынцев.

Мысли Василя прервали крики на улице.

«Зазнайка, — подумал законник, — корчила из себя профи, а спалилась в момент». Он зажевал ещё одну горькую таблетку. Секунды стали замедляться, становясь длинными, тягучими.

Откинулся полог, и в проёме появилась голова казаха — он озирался, выставив перед собой саблю. Он увидел Василя, целящегося ему в голову из лука, но крикнуть он не успел — законник спустил тетиву. Стрела попала ему в щеку, казах взвыл, уронив саблю, и Искандер вогнал ему копьё в живот. С отвратительным звуком оно прорезало плоть, а в одежде казаха со стороны спины появился набухающий кровью горб. Искандер с трудом выдернул копьё, отступил на несколько шагов и замахнулся для нового удара. Ордынцы предпочли не рисковать ещё одним бойцом — в шкуры ударили стрелы, послышалось несколько хлопков выстрелов.

— Пригнитесь! Всем лечь! — зашипел Василь. Он демонстративно крикнул, словно от боли.

«Быстро же вы, — подумал законник, — поняли, что добыча уже и не добыча». Через порог переступил ещё один работорговец, закрывающий лицо щитом. Василь выстрелил из лука, но стрела попала в край щита. Законник тут же отбросил лук и поднял перед собой дубинку. Атака Искандера также была неудачной — бок казаха прикрывал ещё один ордынец с щитом. Вроде и ерунда, деревянный щит, но в краю где автоматы и ружья были редкими, они были серьезной защитой. Казах, которого не сумел застрелить Василь, замахнулся саблей, но не рассчитал, и его сабля задела полог. Этой секундной оплошности Василю хватило — он ударил по незащищённой ноге дубиной, и, стоило казаху открыть лицо, тут же ткнул острым концом в лицо. Казах упал на колени, закрывая лицо ладонями — по пальцам сочилась кровь.

— Добей его! — крикнул Василь погонщику и бросился на второго ордынца, пытаясь спасти Искандера, который отступал под напором ещё противника. Вот только помощь его была лишней — Ким успел первый. Кореец толстой шкурой на руке отразил удар, предназначенный Искандеру, и сам в ответ ударил нападающего дубинкой по руке. Ордынец выронил саблю и быстро выскочил из юрты, вытащив за плечи казаха с разбитым лицом. Искандер пытался ударить раненного, но промахнулся и работорговец успел вытащить раненого собрата.

Василь замер, тяжело дыша. Нападающие снаружи тоже не спешили продолжать атаку.

— Э, сибайские, поговорим?! — послышалось снаружи.

— Давай, почему не поговорить! — крикнул Василь в ответ. Он поднял с пола оброненную ордынцем саблю.

— Караванщик! Сдавайся! Мы отпустим тебя! — Василь узнал голос толстяка.

Василь подумал, выжила ли Алёнка? Вряд ли она могла глупо попасться — скорее всего, успела уйти, когда поднялась тревога. Юрта зашевелилась противоположной от входа стороны. Кто-то по-тихому пытался снять шкуры, пока они следили за порогом. Ждать было больше нельзя — если не выйти сейчас, через пару минут их перестреляют со спины.

— Нужно атаковать, — сказал Василь. — Все готовы? Пока они разделились, и пытаются зайти к нам со спины, у нас есть шанс. Снаружи их сейчас столько же, сколько нас — справимся.

Искандер и Ким кивнули. С задней стороны юрты ордынцы, не скрываясь, сдёргивали шкуры с юрты. Заголосили женщины, и этот звук ударил по нервам. Василь с удивлением увидел, как Ким встал на колено, положил на пол дубину, и перекрестился.

— Помилуй меня, Боже, по великой милости твоей, — прошептал он. Страшно и пугающе это прозвучало. Василю показалось, что у юрты исчезла крыша — словно Бог глянул сверху, на кучку обречённых пленников. Внезапно он увидел не себя, не юрту с несколькими защитниками, а снежное поле и русское воинство, стоящее на коленях в снегу. Крестьяне без доспехов и кольчуг, а позади ждут сигнала конные княжьи дружины. Ополченцам в бою только одна роль — умереть, остановив собой острый клинок орды, дав шанс княжеской коннице обойти с фланга. Нет ни почёта, ни доблести для ополчения — выжить бы кому. Чувство, накрывшее Василя, было таким сильным, что он даже не удивился, когда посредине зимы, перекрывая крики казахов, грянул гром. Ему хотелось перекреститься, но потом наваждение спало — он понял, что это был за звук.

— Ложись! — крикнул Василь и повалился на шкуры, закрывая голову. Василь видел что первым упал Ким и это вызвало укол паранойи — кто он такой, что так умело воюет? Раздался свист, грянул взрыв — юрту затрясло, как под градом. Снаружи истошно вопили ордынцы, вот только это были крики боли.

— Барра! — послышался яростный крик.

— Встаём! За мной! — заорал Василь. Он откинул полог и выскочил первым.

Наружный слой шкур на юртах был взлохмачен, будто на него напало облако моли. У входа скрючились измочаленные тела — полдесятка убитых и раненых. Горящие факелы шипели в снегу, освещая площадку перед юртой и бьющуюся с ордынцем девушку. Алёнка отбивалась от ордынца — тот теснил её, отражая удары щитом и сам быстро нанося удары саблей. Василь глянул и понял, что у неё, с её ножичками, против бойца с саблей и щитом шансов почти не было. С задней стороны юрты бежала подмога — трое ордынцев, что разбирали юрту с задней стороны.

— Барра! — заорал Василь, повернувшись к троице противников. Древний римский клич звучал на удивление уместно здесь, где всё решала сталь. Ближайший казах, на которого налетел Василь, успел отразить щитом удар. Искандер ткнул копьём, но и его удар бессильно скользнул по щиту. Троица ордынцев остановилась и, выставив вперёд щиты, двинулась на Василя и пару его бойцов.

«Задавят нас», — мелькнула у законника мысль. Он оттолкнулся от плотного снега и в прыжке ударил ногой в щит среднего из ордынцев. Казах отшатнулся и рухнул на снег — Василь быстро уколол саблей в неприкрытый бок другого работорговца. Тот переместил щит, чтобы защититься, но в который раз за сегодня Искандер не подвёл — воткнул копьё в открывшееся бедро. Казах заорал, забыв об защите, и Василь нанёс удар сверху, рассекая голову.

Справа от Василя дрался Ким. По всем правилам казах с щитом и мечом должен был легко победить вооружённого дубиной корейца, но тот ловко отражал все удары, и как-то удивительно быстро обезоружил и оглушил своего оппонента. Противник Алёнки обернулся на крик и, увидев, что остался в меньшинстве, бросился прочь. Алёна бросилась следом и шагов через двадцать догнала, сбив казаха с ног и перерезая горло. Последний из ордынцев, кого Василь сбил с ног в самом начале боя, бросил оружие и поднял руки. Василь, тяжело дыша, огляделся — поле боя осталось за ними.