На грани тьмы (ЛП) - Стоун Кайла

Шаги за его спиной. Взгляд мужчины переместился с Лиама на что-то за его плечом. Лиам напрягся, прежде чем распознал медленную шаркающую походку.

— Не убивай его, — сказала Ханна.

— Я же просил тебя ждать, — проговорил он, не сводя глаз с пугливого вора.

Ханна подошла к нему.

— Я не собака, — мягко заметила она. — Я услышала голоса. Вот и вошла. Я была осторожна.

Лиам покачал головой в разочаровании.

— Ты могла попасть в перестрелку.

— Ты явно держал все под контролем.

— Дело не в этом. — Он чувствовал себя как родитель, читающий нотации непокорному ребенку — не то чтобы Лиам знал, что это такое, но предполагал, что это не менее раздражает. — Встань позади меня.

Она не послушала.

— Ты не обязан убивать каждого встречного. Мы говорили об этом.

Широкие, испуганные глаза Бушлата метались между ними, смятение и страх уступили место ужасу от ее слов. Его ноги затряслись.

Лиам закатил глаза.

— Вот почему он еще не умер.

— Мы не собираемся стрелять в тебя, — пообещала Ханна. — Нет, если ты не представляешь опасности для нас или других.

— Кто сказал? — пробормотал Лиам.

Бушлат тревожно переводил взгляд с Лиама на Ханну и обратно, не зная, кому верить.

Лиам не опустил пистолет и не снял палец со спускового крючка.

— Я не представляю опасности, честно, — умолял Бушлат. — Моя жена не выживет без меня. Я нужен ей. Пожалуйста.

— Лиам. — Ханна положила руку на бицепс Лиама.

Ему хотелось стряхнуть ее, отмахнуться от Ханны, как от мухи, но он сдержался.

— Что? — прорычал он.

— Он идиот, а не убийца. — Ханна подошла к стойке, обогнув вора на случай, если он попытается схватить ее. Она взвла винтовку своей здоровой рукой и вернулась, чтобы встать рядом с Лиамом.

Положив длинное ружье на руки, она прижала его к округлившемуся животу и повернулась к трусящему мужчине с суровым выражением лица.

— Скажи нам свое имя. Кто ты?

Мужчина не поднимал взгляда. Дрожа, он уставился на сапоги Лиама.

— Меня зовут Деннис. Деннис Рейнольдс. Мне… мне стыдно, ясно? Никогда не думал, что окажусь в такой ситуации. Я в таком отчаянии, что краду у знакомых. Но моя жена… я не знаю, что еще делать. У нее сильный кашель. И у нее жар… Мы накрылись всеми одеялами в доме. На нас три или четыре слоя одежды, пять пар носков, все.

— У вас нет камина? — спросила Ханна.

— Он электрический. — Бушлат — Деннис — выглядел смущенным. — Мы не хотели возиться с дровяным камином. Я думал, что это слишком грязно, слишком много работы.

— Есть ли в вашем городе приют на случай чрезвычайной ситуации? Куда бы вы могли пойти? — Голос Ханны звучал мягко и успокаивающе. Почти расслабляюще. Паникующая, обезумевшая от страха женщина, которую Лиам насильно разбудил от кошмаров только сегодня утром, исчезла.

Деннис жалобно покачал головой.

— В нескольких церквях и общественном центре еще есть генераторы, но они принимают только семьи с детьми. Они все переполнены. Прошло уже восемь дней. У них заканчивается топливо. Сначала люди проявляли заботу и помогали друг другу. Но в последние пару дней… продуктовые магазины опустеют к завтрашнему дню, говорят люди. Мы не слышали ничего, кроме экстренных сообщений. Никто не пришел на помощь.

Ханне стало жаль этого болвана. Лиам видел это по ее лицу, по мягкости в ее глазах.

Плечи Денниса опустились.

— Я просто пытаюсь спасти свою жену.

Лиам кивнул головой на упаковку таблеток на стойке.

— Похоже, ты взял больше, чем нужно. Сколько у тебя больных жен?

Деннису хватило приличия покраснеть.

— Люди обмениваются вещами. Денег больше нет, что же остается? У кого-то спиртное на обмен, у кого-то вязанка дров или канистра дизельного топлива. Фонарики и батарейки. Винтовки и боеприпасы. Сюда прийти еще никто не додумался. Я первый. Самый умный. Животные очень похожи на людей, верно? Насколько они могут отличаться? Доктор Лауде уже осмотрела кучу больных пациентов из числа людей. Наш врач в амбулатории — числится пропавшим без вести.

Ханна замерла.

— Случайно не знаешь, где сейчас доктор Лауде?

— Так рано? Наверное, дома. Хотя она совершает обходы, чтобы навестить больных у них дома. Она живет в нескольких кварталах отсюда. — Рейнольдс посмотрел на дуло «Глока», все еще направленное ему в голову. — Опусти эту штуку, и я скажу вам, где.

Лиам сузил глаза.

— Давай-ка ты проводишь нас туда, и, может быть, если буду особенно щедр, я оставлю тебя в живых.

Взгляд Денниса метнулся в сторону. Он явно струсил.

— Да, хорошо. Конечно. Это хорошая сделка.

Лиам мог бы посмеяться над ситуацией, если бы у него осталось чувство юмора. Но его у него не было. Оно исчезло вместе со всем остальным.

Глава 7

Квинн

День восьмой

Шестнадцатилетняя Квинн Райли смотрела прямо перед собой, пробираясь по снегу к парку Гринвей и собирающейся толпе.

Городской совет выбрал небольшой парк в городе вдоль берега реки сразу за мостом через Фолл-Крик. Летом на большой открытой площадке устраивались пикники, футбольные матчи, запускались воздушные змеи, проводились игры в пятнашки, а по вечерам проходили концерты местных групп.

Сейчас здесь устроили похороны.

Стало теплее, чем в последнее время, температура держалась в районе минус шести градусов. Солнце слабо светило на голубом небе. Ветер не шевелил сухие ветви деревьев, выстроившихся вдоль реки.

Птицы радостно щебетали, как будто мир внезапно не остановился, как будто насилие не пронеслось по их городу менее сорока восьми часов назад, оставив за собой след разрушений, страданий и разбитых сердец.

Несколько сотен человек собрались на открытом пространстве перед большой площадкой для выступлений с крышей и открытыми боками. Они были одеты в пальто, шарфы и перчатки. На осунувшихся лицах выражение ужаса и скорби. Многие плакали.

Весть о злодеянии распространилась по маленькому городку как лесной пожар. Все знали, что произошло позавчера вечером. Все знали, кто погиб, а кто выжил.

Квинн чувствовала на себе сотни глаз, когда проходила мимо. Здесь собралось как минимум полгорода. И они все смотрели на нее. Поток шепота, как волна, следовал за ней, когда люди отходили в сторону.

Она убирала свою растрепанную ветром синюю челку с глаз и изо всех сил старалась не хмуриться в ответ на всех, кто на нее пялился. Квинн ходила с пирсинг в бровях и губах, но сегодня не стала делать свой обычный тяжелый макияж глаз.

Ей не хотелось. Она не чувствовала себя самой собой. Лицо, смотревшее на нее в зеркало, было чужим, и не в одном смысле.

Несколько ее одноклассников, сгрудившихся вместе, повернулись, чтобы посмотреть на нее. Их родители тоже. Неудивительно, что бабушка заявила, что ее беспокоит бедро, и послала вместо себя Квинн. Это было ужасно.

Они ненавидели ее из-за матери? Знали ли они, что Октавия находилась там той ночью? Или их мрачные взгляды объяснялись тем, что она одна из трех выживших, «последняя девушка» из всех этих тупых фильмов ужасов?

Квинн старалась не вздрагивать, старалась не выдать беспокойства. Изо всех сил она старалась отгородиться от людей, возвести свои прочные стены, чтобы показать им, что ей все равно, что они думают.

Обычно ей это удавалось. Но сегодня? Сегодня все по-другому. Она чувствовала себя беззащитной, каждое нервное окончание оголено. И она ненавидела свою уязвимость.

Квинн остановилась у края открытой площадки, ярдах в десяти от платформы. Никаких могил, где можно было бы скорбеть. Никаких гробов, которые можно было бы опустить в суглинистую землю. Даже костра для сожжения не предусмотрено.

Тела умерших за эту неделю хранились в импровизированных мешках в одном из больших сараев фермера из металла и бетона. Временное решение, пока земля не оттает, или пока они не придумают что-нибудь еще. Погода достаточно морозная, чтобы хранить их в холодном месте и удерживать падальщиков на расстоянии.