Начало Конца (ЛП) - Стоун Кайла
— К черту. Мы все равно поедем.
— Что? Нам нельзя…
— А почему нет, черт возьми? — Линкольн снял ключи от грузовика с крючка у двери и повернулся к Лиаму. Гнев и разочарование исчезли, сменившись озорной усмешкой. — Я сам отвезу нас. Старик не испортит нам праздник. Ни тебе и ни мне.
Поездка на рыбалку всегда значила для Лиама больше, чем для Линкольна, который уже начал отдаляться и тайно бунтовал. Брата всегда окружали друзья и внешняя жизнь, куда он так часто сбегал.
А Лиам продолжал упрямо верить в тщетную мечту о семье, которой не существовало. И Ликольн знал об этом.
Мальчишки дважды чуть не разбили грузовик. Линкольн оказался ужасным водителем. Каким-то чудом им все же удалось добраться до озера живыми. В безоблачном небе ярко светило солнце, а вода переливалась и искрилась. Мальчики установили снасти, и Линкольн весь день терпеливо показывал Лиаму, как нужно ловить на червяка, как правильно забрасывать удочку, как успеть достать рыбу, пойманную на крючок.
Именно благодаря Линкольну — его общительности, заразительному смеху и неуклонному оптимизму, атмосфера отчего дома казалась сносной. Все благодаря брату, который вытащил Лиама из одиночества и изоляции. Брату, который спас его.
Лиам закрыл глаза, пытаясь сморгнуть внезапное жжение в глазах. С каждым шагом потеря Линкольна ощущалась пустотой в груди, словно ампутированная конечность, фантомно пульсирующая от боли.
И так будет всегда.
Мужчина заставил себя идти вперед. Опустошающая боль накроет его позже.
Теперь у него была миссия. Цель. Единственное, что служило ему поддержкой.
Лиам ничего не сказал Джессе. Горе лишь причинило бы ей еще больше страданий. Они должны были двигаться. Мужчина постоянно осматривал окрестности, выискивая угрозы в царстве разрушения и смерти.
Их путь преградило что-то бугристое. На мгновение разум Лиама предположил, что на тротуаре, в центре Чикаго, валялись бок о бок два манекена.
Женщина лежала лицом вверх и выглядела так, словно с ее головы бритвой срезали скальп. Мужчина лежал лицом вниз. Он оказался совершенно голым, если не считать обгоревшего ремня, неловко обернутого вокруг его ног.
Оба однозначно были мертвы.
Джесса резко втянула воздух.
— Продолжай идти, — сказал Лиам. — Не смотри.
Но не смотреть было невозможно.
Они двинулись дальше. Джесса кашлянула. Глаза Лиама наполнились слезами. Дым почти перекрыл ему воздух, обжигая глаза и горло. Мужчина не мог вытереть лицо или прикрыть рот, потому что поддерживал Джессу обеими руками.
Как костыль, он нес на себе большую часть ее веса, пока женщина ковыляла, пытаясь опираться на здоровую ногу. Каждый шаг причинял ей невероятную боль. Она тяжело дышала, но не плакала и не жаловалась.
Сердце бешено колотилось в груди. Дыхание Лиама участилось, и адреналин хлынул по венам. Ужас и паника дурманили, мешали мыслить трезво. Но Лиам и раньше испытывал эти чувства. Солдат в нем взял верх, сосредоточившись на текущей задаче. Он внимательно осмотрел дорогу и здания впереди, анализируя препятствия и новые опасности.
Те, кто не пострадал от обломков и осколков, сгорбились перед витринами кафе и магазинов, дрожа от страха и потрясения. Лиам почувствовал, что их взгляды жалят его, как клеймо. Но ни один из них не был вооружен. Никто не размахивал оружием и не подвергал других опасности.
— Эй! — раздался знакомый голос.
Лиам оглянулся.
Из «Данкин Донатс», спотыкаясь, вышел Дэвид Дженкинс. Кровь перепачкала его пальто и шарф, и окрасила голову сбоку. Его очки исчезли.
— Эй! — крикнул он им вдогонку, в панике повышая голос. — Помогите мне, пожалуйста!
Но Лиам не остановился.
Он ничего не должен Дэвиду Дженкинсу.
Лиам всем был обязан своему покойному брату и беременной невестке. Джесса являлась единственным, что имело значение.
Улица и тротуары были усеяны обломками самолета — кусками фюзеляжа, разорванными сиденьями, раздробленными секциями, извергающими мили спутанных проводов, похожих на кишки.
На полпути к окну третьего этажа, опасно покачиваясь, висел ряд самолетных кресел. Места были пусты. На синей ткани виднелись огромные малиновые пятна.
Лиам с Джессой миновали часть кабины, наполовину впаянную в фасад здания напротив. Окна и сиденья в ней оказались целыми, а несколько смятых тел все еще были пристегнуты ремнями.
Повсюду валялись чемоданы и сумки. Некоторые из них оказались расстегнуты. Словно разъярённый монстр тут и там разбросал одежду и обувь, солнцезащитные очки, телефоны и туалетные принадлежности. Кредитные карточки, водительские права и паспорта, порванные бумажники и семейные фотографии лежали на грязном снегу, наваленном вдоль тротуара.
— Не смотри, — повторил Лиам.
Но Джесса, как и он, была не в состоянии отвести взгляд.
Оба не могли заставить себя отвернуться от этого ужаса.
Второй двигатель и огромный кусок хвоста оторвались от фюзеляжа и пронеслись по центру улицы, сбивая на своем пути машины, знаки и уличные фонари, а затем, наконец, остановились в сотне ярдов от места крушения.
Посреди улицы, прямо в центре лежал пассажир. Он все еще был пристегнут ремнем безопасности к нижней части сиденья. Его одежда была изорвана, а с рук и ног свисала лоскутами кожа.
Лиам с невесткой проковыляли и мимо него.
Мужчина крепче сжал талию Джессы, помогая ей перешагнуть через маленький чемоданчик «Минни Маус», принадлежавший какой-то маленькой девочке, любившей принцесс и Диснея.
Не успели они пройти и двухсот ярдов, как их окликнул голос:
— Помогите мне… Пожалуйста…
Темноволосая азиатка лет тридцати лежала в ловушке под обломком фюзеляжа размером десять на десять футов. Ее левый бок был сильно обожжен. А правая рука на три четверти оторвана, едва удерживаемая сухожилиями плеча.
Женщина застонала, едва приходя в сознание.
У Лиама скрутило живот. Он отвернулся и его чуть не вырвало.
— Моя дочь… — простонала азиатка.
Мужчина едва мог взглянуть на маленькую девочку в дюжине ярдов от него. Она свернулась калачиком в позе эмбриона, все еще сжимая плюшевого мишку. Рядом с ней лежала сверкающая фиолетовая сумочка, вывернутая наизнанку.
Девочка была мертва. И ее мать скоро последует за ней.
Джесса посмотрела на девочку, затем повернулась к женщине.
— С вашей дочерью все будет в порядке. Просто держитесь, милая. Помощь уже близко.
Женщина слабо кивнула, испытывая облегчение и благодарность, и закрыла глаза.
Лиам потянул Джессу за собой, но она неуверенно остановилась. Мужчина видел по лицу невестки, что та жаждала помочь, как врач, который всегда первым бросался в хаос, готовый внести свой вклад и спасти жизни. Но в этот раз Джесса ничем не могла помочь, и это ее убивало.
— Пойдем, — поторопил ее Лиам.
— Я могла бы использовать свой шарф, чтобы остановить кровотечение…
— У тебя нет на это времени, Джесса!
Женщина обхватила живот свободной рукой, на мгновение закрыла глаза и кивнула.
Они отвернулись от обломков и направились на север, к Мичиган-Авеню. Лиам не стал оглядываться. Позади царили разруха и смерть. Там остались горе, утрата и останки его разбитого сердца.
Им нужно было двигаться вперед.
Глава 7
Джесса пошатнулась, и с ее губ сорвался низкий стон.
Место крушения осталось далеко позади. Крики боли и ужаса стихли. Лиам не мог разглядеть дым сквозь туман, окутавший вершины небоскребов, но все равно ощущал его запах. Едкий смрад горящего реактивного топлива, расплавленного пластика и обожженной плоти будет преследовать его вечно.
Холодный воздух обжигал слизистую носа, иссушая ее, от чего каждый вдох становился резким и болезненным. Пульс глухо стучал от напряжения.
Они шли по Мичиган-Авеню, мимо Чикагского института искусств и парка Миллениум. Справа, в открытом небе над озером Мичиган, нависли густые облака, обещавшие еще больше снега.
