Дмитрий Медведев - Эпоха мертвых. Дилогия (СИ)
Леха был готов взорваться от переполняющего его возмущения, но ослушаться стража порядка не осмелился. Полицейский, посверлив его глазами еще с пару секунд, вдруг перевел взгляд на меня и совершенно спокойно сказал:
— Вы ведь откуда-то приехали, верно? Вот туда и езжайте. Через двое суток, возможно, вам разрешат вернуться. Сейчас войска приедут, порядок наведут и все, добро пожаловать обратно. А вот если вы не уедете прямо сейчас, нам придется задержать вас. Тогда вы попадете в город, при чем быстро, но семьи свои еще дольше не увидите.
— Леха, садись!
Бесполезно, Леха будто оглох. Он стоял и пустыми глазами провожал удаляющегося полицейского, вся его злость куда-то испарилась, взгляд стал жалким и беспомощным. Я силой оттащил и усадил Леху на сиденье. Тот, к слову, особо не сопротивлялся, только ногами шевелил неохотно.
— Оля-то как… — тихо сказал он, и все стало понятно.
Конечно, девушка. Я вдруг смутно вспомнил, что все-таки слышал кое-что об этой Оле. В ноябре Ванька писал мне «Вконтакте», что Леха вроде нашел себе какую-то порядочную подругу и спьяну поделился планами возможной скорой женитьбы. Но я тогда не придал этому значения, многие спьяну трусы поверх штанов надевают. Думал, так, увлечение-развлечение, Леха ж парень видный, почему нет.
— Все будет в порядке с твоей Олей, — я развернул машину прочь от города. — Запрется дома, и все обойдется. Дозвонишься еще до нее, может быть. Она тебя только похвалит. Если сейчас загремим, лучше кому станет?
С хмурившегося весь вечер неба закапал, наконец, мелкий дождик, и воздух вдруг наполнился запахом весны. Этот запах, наверное, у каждого вызывает свои ассоциации, но у меня он был прочно связан с ощущением детской безмятежности и предвкушением скорых школьных каникул. Каникул, когда можно ничего не делать, хорошо кушать, сладко спать и днями напролет пропадать с друзьями на улице… Снова раздалась мелодия звонка. На этот раз из моего кармана.
До этого момента каждый из нас тщетно пытался куда-то позвонить, и кроме частично состоявшегося разговора Семена с Машей никто больше не добился успеха. Один я бросил бесплодные попытки и сфокусировался на дороге, стараясь вообще больше ни о чем не думать.
Именно поэтому входящий звонок застал меня врасплох. Я на мгновение выпустил руль, и машину несколько раз крепко болтануло из стороны в сторону, прежде чем я сумел выровняться и вернуться на свою полосу. Хорошо, что «встречка» пустовала, иначе как пить дать влетели бы в лоб такому же гонщику.
Вспотевшими руками я полез в карман джинсов и извлек оттуда телефон. Звонили с домашнего номера! Родители!
— Да, мама, алло.
— Дима, это папа. Где ты?
— Хотели вернуться в город, но нас не пустили. Едем пока обратно. Что у вас там? Целый день звоню и не могу дозвониться.
— У нас все в порядке, сидим дома, — вздохнул отец. — Юля и Андрей тоже здесь, за нас не беспокойся. И в город не лезьте пока ни в коем случае, езжайте-ка на огород, там пока поторчите.
— А что случилось-то? Кого ни спрошу, никто ни черта не знает!
— Да мы тоже немного знаем, только вот Юлька тут посмотрела в Интернете, уже видео какие-то появились. Отдаю ей трубку.
— Димка! — надрывалась сестра. — В город не вздумайте ехать! Как доберетесь до огорода — все в дом и ни шагу на улицу. Тут полный дурдом! Химию распылили какую-то, на площади прямо, представляешь!
— Да-да, это нам уже говорили, но дальше-то что? Почему в город не пускают?
— А потому, что люди мрут, один за другим! Кто-то сразу, от взрыва, а кто-то позже…
— Ну чего ты замолкла? Говори, что там с ними? Начали всех кушать и мычать «мозги-и-и»?
— Очень смешно. Да они какие-то странные стали, кто-то лег прямо на асфальт, кто-то сел, пардон, задом в лужу. Смотрю видео — просто глядят молча по сторонам, хлопают глазами. Как умственно отсталые! А у некоторых еще изо рта как будто какая-то пена пошла, такая странная, зеленоватая. Так что вот… Потом машины скорой помощи подъехали, начали их грузить и увозить по больницам. Большинство отпустили — валерьянкой напоили, нашатырь под нос ткнули и шагай. А часа три назад что-то случилось с этими больными, причем по всему городу сразу же, как в фильмах ужасов прямо. Драться начали, нападать на людей.
— Ты это все сама придумала? — натянуто усмехнулся я. — Шутка очень плохая, честно скажу. Мы тут все и так на нервах, знаешь ли, сестра, а ты вот такие вещи говоришь.
— Если бы это была шутка, — вздохнула в трубку Юля. — В общем, мы в безопасности, полиция, скорая и другие службы уже по всему городу носятся, исправляют положение — только что из пятого подъезда тетю Таню увезли. На улице ни души, никогда такого не было… Переждите пока на огороде, правильно папа сказал, не надо сюда соваться. Ой, тут мама трубку вырывает, все хотят с тобой поговорить. Береги себя! Чао!
Но пообщаться с мамой, увы, не удалось — связь оборвалась, оглушив меня издевательски громкими гудками. Сколько я ни старался повторно связаться с домом, то и дело отвлекаясь от дороги, ни одна попытка не увенчалась успехом. Видимо, свой шанс я использовал.
Зато повезло Ваньке — уже у поворота на огородный массив он-таки дозвонился до матери. Я сразу же прижался к обочине и остановил машину, чтобы ненароком не покинуть зоны приема сигнала — где-то рядом уже не ловило. С Надеждой Викторовной, Ванькиной мамой, все было в порядке — она осталась дома у подруги, и их добросовестно охранял доберман по кличке Чейз. Ее совет в точности напоминал наставления моих родителей — сидите, ждите и терпите, глядишь, с последствиями теракта разберутся, и все вернется на круги своя. Голос у Надежды Викторовны не дрожал, она твердо верила в то, что говорила. Правда, и здесь разговор не продлился дольше минуты — ненадежная связь в который раз подвела.
Въехав в родной «Металлург», мы решили закупиться всем необходимым в том самом единственном магазине, открытым по той причине, что продавщица жила и спала в подсобке. Открыв дверь после недолгого стука, она встретила нас настороженным взглядом, но мы заверили ее, что в этот раз убегать никуда не собираемся, и она немного смягчилась и стала пробивать покупки.
Согласно моему нехитрому умозаключению, сделанному в тот вечер, в тяжелых стрессовых ситуациях люди делятся на два ярко выраженных типа. Одни стремятся, как Ванька и Семен, забыться в алкогольном или наркотическом угаре, так, чтоб пропустить самое напряженное время и «проснуться», когда все станет ясно и понятно.
Другие же, как, в данном случае, мы с Лехой, предпочитают оставаться кристально трезвыми, чтобы в случае чего быстро и адекватно среагировать на изменившиеся обстоятельства. Трудно сказать, какой из этих двух путей верный, но я свой выбор сделал, ограничившись упаковкой здорово подорожавшей гречки (так и не пойму, с чего бы вдруг?), буханкой хлеба и плиткой шоколада.
— Вот вам и День Победы, — Леха с хмурым видом ворошил тонкой веткой угли потухающего костра, чтобы разжечь их и подбросить веток — становилось зябко, на смену дождю пришел ветреный прохладный ветер. — Надо бы еще разок сходить до магазина, попробую до мамы дозвониться, до Оли. Неспокойно мне.
С наступления кромешной загородной тьмы минуло два часа. Мы сидели на круглом лысом бревне посреди огорода и курили, придвинувшись поближе к вновь разгорающемуся огню.
Ванька с Семеном, не внимая нашему возмущению, уже успели уговорить очередную бутылку беленькой, и теперь их храп разносился по всему участку. Мы же решили, что будем бдеть. И хорошо, иначе полегли бы всей компашкой. Возможно даже, что мучительно, не осознавая до конца, что стряслось.
Безоблачное небо на востоке, полное темной глубины и испещренное холодными огоньками звезд, вдруг полыхнуло таким ярких заревом, что мне пришлось крепко зажмуриться и закрыть глаза руками, чтобы сохранить зрение — повезло, что я в этот момент смотрел куда-то вниз, иначе как пить дать, повреждение сетчатки обеспечено.
Через мгновение по земле прокатилась дрожь вперемешку с низким утробным рокотом. Надсадно захрипел лес, и сухим треском отозвался наш маленький хлипкий домик, весь заходивший ходуном. Я уже был готов к тому, что он развалится на части, похоронив под собой наших пьяных товарищей, но, к счастью, все обошлось.
Я осторожно оторвал лицо от ладоней и огляделся. Небо уже не ослепляло режущей глаза яркостью, но восточная его часть по-прежнему была светла. Оранжевая полоса горячего света играла на макушках деревьев, щекотала их и норовила проглотить, чтобы потом добраться до нас. Я посмотрел на Леху, Леха посмотрел на меня. Оба все поняли.
Несколько секунд мы просто молча пялились друг на друга, не зная, с чего начать, а потом я дрожащими, не слушающимися пальцами потянулся за следующей сигаретой. Леха с абсолютно идиотским выражением лица достал из джинсов мобильник. Понажимал на кнопки, но тот не подавал признаков жизни.
