Братство Роха (СИ) - Стерх Юрий
Сорем отошел в сторону, растворился в толпе и, незаметно пробравшись к своим, стал ждать, время от времени посматривая в сторону стола со жрецами.
К паломникам вышел проповедник и, взобравшись на постамент, начал говорить о том, что такое истина, и какое зло раньше творилось на планете, пока с неба не сошли Меркул, Серса, и Хорт.
Примерно через час этого проповедника сменил другой, и тот начал говорить о том, какие пороки привели к полной гибели Древних, и главное — теперь не повторять их ошибок, и Тарсон при помощи служителей культа Меркула очищает себя от скверны.
Марк коснулся руки Сорема и незаметно кивнул в сторону жреца, которому тот продал артефакт час назад. Его уже сменил другой. Этот был худой, как жердь, на котором жреческий балахон висел, как на пугале. По всей видимости, это и был тот самый Рабар. Описание деда совпадало полностью.
Теперь надо как-то умудриться дать почитать ему короткое письмо от Самола. Письмо действительно было коротким, всего одна строка, начертанная на маленьком клочке бумаги какими-то закорючками, в которых не смог разобраться ни Марк, ни Дорн, ни сам Сорем.
— Дай мне письмо, — тихо, чтобы не слышали окружающие, попросил Марк у Сорема.
Не поворачивая головы, дядя незаметно всунул в руку племяннику клочок бумаги.
Марк тут же начал выбираться из толпы в сторону стола с Рабаром.
Не доходя до стола метров десять, он встал у стены и распустил лямки своего рюкзака. Запустив туда обе руки, оборвал с записки лишнюю бумагу и получившуюся после этого полоску зажал между указательным и средним пальцем, а другой конец записки, заправил за плотно прилегающий к запястью рукав.
Проковырявшись во внутренностях рюкзака с минуту, Марк вытащил на свет испорченного дрона, того самого, что Лютый постоянно таскал с собой в надежде когда-нибудь починить.
Подойдя к Рабару, Марк выложил перед ним прибор и тихо спросил:
— Рабар?
Тот кивнул и с вопросом в глазах посмотрел на следопыта.
Не давая ему ответить, Марк, делая вид, что показывает жрецу прибор, шепнул:
— Послание от Самола, — сказав это, он развернул ладонь и, держа в обеих руках прибор, поднес его к лицу Рабара.
Марк увидел, что тот прочитал, но ни один мускул не дрогнул на лице жреца.
Отодвинув от себя руку следопыта, он отрицательно мотнул головой и выкрикнул голосом полным негодования:
— Сколько раз я говорил, не таскать сюда такую рухлядь! Склады уже забиты этим мусором под завязку…
— Так я же… — обиженно хлопнул глазами Марк, подыгрывая жрецу, — я же не продавать! Я в дар! Вдруг вам пригодится.
— В пасть болотному юду такие дары! — возмущенно воскликнул Жрец, но тем не менее прибор забрал и бросил его в отдельно стоящую коробку.
Решив, что разговор окончен, Марк прихватил рюкзак и, не оглядываясь на Дорна и Сорема, пошел на выход.
Они встретились у паромной переправы.
— Он прочитал записку? — первым делом спросил Сорем.
— Да, — коротко ответил Марк.
— Что он ответил?
— Послал в пасть к болотному юду.
Сорем на мгновение замер, а затем широко улыбнулся и кивнул.
— Пойдем, я знаю, куда он тебя послал.
* * *Таверна под названием «Пьяный Юд» находилась в том же самом поселке, где дядя Марка лишил жизни дебошира Клешню.
Их встретил хозяин таверны, и стало понятно, почему ее назвали именно так.
Он был тощ, под два метра ростом, и немного пьян. Его круглая голова на тонкой шее неуловимо напоминала болотного хищника.
— Осталась только одна комната… — дыхнул он на них застарелым перегаром, — если будете там жить, втроем, то с вас четыре грота в сутки.
— Не дешево тут у тебя! — попытался поторговаться с ним Сорем.
Хозяин смачно икнул и, развернувшись, бросил:
— Как у всех…
Делать нечего, заплатили за двое суток вперед и заказали еды на обед.
— Остается только ждать, — сказал Сорем, делая большой глоток из глиняной кружки. — Сегодня-завтра или он сам объявится или пришлет гонца с ответом. Я в этом полностью уверен.
Дядя Марка оказался прав.
К обеду следующего дня в таверну забежал чумазый пацаненок и, подскочив прямиком к Марку, шепнул тому на ухо:
— Сегодняшний день и еще двадцать один.
Затем посмотрел на следопыта безвинными глазами и протянул ладонь.
Марк порылся в кошельке и отсыпал ему разной мелочевки.
Тот скосил глаза на ладонь, счастливо улыбнулся и вприпрыжку убежал на улицу.
Сорем окинул Марка с Дорном взглядом и сказал только одно слово:
— Едем.
Засада
Вернулись в славный город Дремен не сразу.
Дорн настоял на том, чтобы проехать хотя бы километров пятнадцать по предполагаемому маршруту перевозки аккумулятора и выбрать подходящее место для засады. Такое место нашлось примерно километров через восемь после паромной переправы, и Дорн сделал тщательную съемку выбранного им участка с воздуха. Затем с чувством выполненного долга все отправились в Дремен.
Обратный путь занял семь дней. Останавливались только на ночевку и чтобы немного дать передохнуть ящерам.
На заставе при въезде в город стражник запросил у всех троих документы.
Сорем протянул ему жетон постоянного жителя города, а Дорн и Марк — бумагу с печатью магистрата.
Расстались с Соремом возле гостиницы.
Молодой воин настолько свыкся с Катком, что ему даже жаль было его отпускать.
Пожелав всем хорошего отдыха, Сорем продел сквозь специальные кольца в упряжи ящеров длинную веревку и, привязав другой конец к своему седлу, повел их к себе домой.
Этим же вечером, выехав из гостиницы, направились всем Братством в дом к деду Самолу. Решили провести эту ночь под крышей его гостеприимного семейства, чтобы с утра пораньше покинуть город. Телега с оборудованием там, ящер тоже там, поэтому нет смысла суетиться, тем более что дед Самол всей душой прикипел к профессору, и их беседы о Древних и их технологиях было лучшим, что вообще могло быть в его жизни.
После ужина собрались в кабинете.
В этот раз на собрании присутствовал дядя Сорем и обе девушки.
Сначала он рассказал всем о том, как прошла поездка, лишь краем упомянув, что ему пришлось утихомирить задиру Клешню, на что дед только хмыкнул.
— Нашел тебя всё-таки на свою голову…
Затем выступил Марк, добавив к рассказу дяди только то, как ему удалось дать прочитать записку Рабару, и тот очень тонко и завуалированно послал его в таверну под названием «Пьяный Юд».
Тут дед широко улыбнулся и легонько хлопнул ладонью по столу.
— Узнаю старого пройдоху! Не подвел.
Затем дед окинул всех взглядом и добавил:
— За информацию, полученную от него, я ручаюсь головой. Не хочу долго рассказывать вам всякие разные истории про него, но вам придется поверить мне на слово.
После этого встал Дорн и, демонстрируя всем объемное голографическое видео, объяснил, как и почему он выбрал именно это место для засады.
Во-первых: дальше по дороге, примерно в километре, начинались множественные развилки, и становилось непонятно, по какой из них пойдет конвой.
Во-вторых: в ста тридцати метрах справа от предполагаемой засады лес становится достаточно редким, там можно запрятать телегу и затем и выехать на одну из дорог после развилок. Этим маневром, по мнению Солрса, можно неплохо запутать следы.
В-третьих: место, выбранное Дорном, само по себе идеальное для засады. Неизвестно, знали ли об этом сами Неуязвимые, но это было именно так.
Затем Гунт вручил Сорему от Братства награду за хорошо проделанную работу — заветный чемоданчик с новеньким визором и всеми приспособлениями к нему.
С достоинством приняв столь ценный дар, дядя Марка изъявил желание тоже поучаствовать в засаде, заявив, что его меч будет там далеко не лишним.
Гунт серьезно кивнул, но был вынужден отказать.
— Во-первых, мы не вправе наводить на семью нашего брата — он положил ладонь на плечо Марка — хоть какие-нибудь подозрения и ставить в опасность само продолжение его славного Рода, а во-вторых, скорее всего, мы уже никогда не вернемся в эти места. У нас есть свой путь, и мы пройдем по нему до конца.
