Анклав (СИ) - Ермошин Андрей Федорович

К такой реакции Марк готов не был.

— Э-э-э… тогда, чтобы стало понятно, представьте анклав, только вместо анклавцев — мы. Шахты нам, конечно, не копать. И авианалёты инсценировать для нас никто не станет. Но в остальном: будем жить той жизнью, делать ту работу, которую определят наверху.

— В смысле, а сейчас разве не так? Что поменяется-то? У каждого в мире своё место. У анклавцев — своё, у нас тоже, — сказал Роберт. — Кто бы там чего ни делал, всё останется неизменным. Они — на своём месте, а мы — на своём. Понимаешь, о чём я?

— Но ведь это Корпорация отняла у этих людей всё! — насупился Марк.

— Что всё?

— Свободу!

— Ха, друг, фильмов ты, что ли, насмотрелся? Свободу?

— Да, свободу, я серьёзно!

— И какую же? — спросил Роберт с интересом.

— Ну… — Марк замялся. — Возможность, там, перемещаться. Жить, как тебе хочется. Возможность выбора.

— Зато многое дано взамен: сытость, спокойствие и главное — цель. Разве это не дорогого стоит? Зачем такая вот свобода, зачем жизнь вообще, если нет цели?

— Они нашли бы цель, дай им волю!

Роберт улыбнулся:

— О да! Здесь ты, как ни парадоксально, прав. И знаешь, что это была бы за цель? Нет? А я знаю: месть, реванш за старые обиды, за поражение, которое их страна когда-то потерпела. И против кого — против нас! Мы мотивируем, направляем их энергию в созидательное русло с помощью иллюзии войны. Но дай им волю, о которой ты толкуешь — и война превратится в настоящую, разрушительную, деструктивную. А пока будем мы, Корпорация — каждый на своём месте — такой войны не случится.

Сейчас или никогда, наступало время раскрыть все карты. Марк поразился тому, с какой простотой дался ему этот шаг — точно от разговора зависело нечто значимое, почти материальное.

— И это говорите вы — один из тех, кто готов был взорвать посёлок прямо с жителями! И взорвали бы, если бы один анклавец не уличил вас! В чём здесь отличие от настоящей войны? — выпалил он, с трудом удерживая голос на границе громкого шёпота.

Роберт посмотрел на него округлыми глазами:

— Не в курсе, что тебе известно об этой операции, а что нет… но всё, тобой сейчас сказанное — чистейшей воды бред. Никто не собирался взрывать посёлок! Тем более с людьми!

Теперь настал черёд Марка удивляться. Секунд на десять его язык будто бы онемел.

— Что… что же тогда?.. Это Кемстов, я от него услышал про взрыв.

— Чёрт бы побрал этого Кемстова! — выругался Роберт. — Стоило ему оказаться не в то время и не в том месте, и вот до чего дошло, целую резню устроили! Никаких бомб не было, сплошные бредни. Всё началось летом, после того как с вертолётов заметили просевший асфальт перед комбинатом номер два, ну и сообщили нам. Там внизу шахта, которая давно не используется. И вот после этого сообщения Курт забеспокоился и отправил нас проверить, всё ли там в порядке. Выяснилось, беспокоился не зря: опоры в ужасном состоянии, да и вообще шахта безграмотно была спроектирована, очень ненадёжно. Командировали геолога, он и вынес вердикт: как ни укрепляй, какие подпорки ни ставь, но больше года, край полутора, шахта не простоит. Провалится под землю уже не кусок асфальта, а добрая половина посёлка. Выход — эвакуировать людей. Но сделать это, например, поездом, не нарушая легенду, невозможно. И тем более не получится без нарушения Установок, сам знаешь. Оставался единственный способ. Вообще, обо всём, с ним связанным, распространяться не положено, но уж кто-кто, а ты-то и без меня в курсе, о чём речь.

— Быть того не может! — проговорил Марк. — Значит, это действительно случалось раньше! Групповое вмешательство в сознание, коррекция памяти!

Роберт кивнул.

— Для этого нужен особый анабиоз. Эдакое пограничное состояние, при котором мозг перестаёт функционировать, но не отмирает. Причём анабиоз мгновенный и одновременный для всей группы. А группа-то подбиралась немаленькая — целый посёлок! Чтобы всё сработало как надо, воздух над долиной требуется мгновенно насытить достаточной концентрацией специального усыпляющего газа. Его выброс обеспечивали бы заряды, которые мы два месяца напролёт маскировали в опорах наружной стены: там есть подходящие для распыления отверстия. По ночам, само собой, чтобы сохранить всё в тайне от жителей. Но потом появился Кемстов, разнюхал про заряды и принял их за взрывчатку якобы для уничтожения посёлка. Нонсенс же! Если бы кому-то потребовалось стереть чёртов посёлок с лица земли, так заморачиваться бы не стали — достаточно одной баллистической ракеты!

— Если бы удалось, куда бы отправили жителей?

— На другую площадку, аналогичную. Новое месторождение. После процедуры они и не осознали бы, что что-то изменилось.

— Но их жизни, судьбы, опыт, наслоения памяти — всё было связано с этим местом. И исчезло бы — в той или иной степени, — сказал Марк.

— Плевать я хотел, вот честно, — бросил Роберт с раздражением в голосе. — Главное, чтобы копали. Где — не всё ли равно? Куда руководство отправит, там пусть и копают. А если и копать негде было бы — пусть хоть на складах лежат как консервы. До поры до времени. Всё лучше, чем мятежи устраивать.

И тут все слова, что Марк слышал от этого человека о цели, спокойствии, великой миссии по поддержанию мира разом осыпались, как черепица с крыш в очаге землетрясения. Совсем не мир, даже не баланс ролей и предназначений его заботили. Рядом с собой Марк видел обыкновенного рабовладельца из книжек про тёмные времена истории: жадного, упоённого властью.

— Так вот, Кемстов! — продолжал меж тем Роберт. — Загвоздка в том, что для достижения нужной концентрации все заряды нужно активировать единовременно, а значит — дистанционно, с одной кнопки. Здесь нам помешала форма долины — полумесяц. Горы блокируют сигнал активатора, а единственная точка, где можно было смонтировать сигнальную вышку так, чтобы были охвачены все заряды разом — комбинат номер четыре. Комбинат постоянно действующий, где мы, опять же, никаких работ из-за Установок вести не могли. Но есть два недействующих комбината, за корпусами которых мы могли — как нам тогда казалось — тихонько монтировать всё что угодно, не боясь быть замеченными. Так и решили ставить две вышки, по одной на каждую половину долины. И затем синхронизировать их между собой кабелем, который из тех же соображений скрытности проложили через шахту. Нашли подходящий тоннель, сделали, чтобы не заплутать, навигацию лампами. Подвели напряжение, проложили сам кабель. Всё было уже почти готово. Оставалось только закончить с зарядами, как вдруг остолоп начальник шахты перепутал участки и отправил бригаду Кемстова в давно выработанный забой. Вот они и углубились слишком сильно под посёлок, а там и провалились в тоннель с нашим синхронизационным кабелем.

— Значит, всё это: все эти события… мятеж, стрельба, гибель людей… случились из-за такой нелепицы? — проговорил Марк. — Из-за ничтожной мелочи, крохотного сбоя в системе, которая работала… безупречно работала столько лет? И такая цепная реакция. Уму не постижимо!

— Курт до последнего пытался уладить всё миром, надеялся всё же привести план в исполнение. Увы, мы не могли сказать Кемстову, что он заблуждается в своём основном посыле, будто бы мы — республиканские шпионы и хотим погубить несчастных трудяг-патриотов. Установки сыграли с нами злую шутку…

Когда Роберт упомянул об Установках, Марка вдруг посетила шокирующая мысль. Настолько нелепая, что стало не по себе. Вновь и вновь он сомневался, искал объяснения, но в конечном итоге принял как факт: по всем законам, которые он узнал от Виктора и Рики, Марк с Робертом не должны были иметь, согласно первой Установке, возможности обсуждать друг с другом внутреннюю тайну Корпорации, пока у кого-либо из них не было коммуникатора. Но именно этим они занимались последние минут двадцать безо всяких помех, хотя Марк своего коммуникатора лишился! Чем оказалась вызвана эта совершенно немыслимая аномалия, он не представлял. Возможно, тем, что коммуникатор Роберта был повреждён; или же проявлял себя новый, неизвестный доселе эффект «неестественной» природы красного протокола, а может и — кто знает — просто сбой. Вроде того, который привёл Алекса Кемстова в злополучный тоннель.