Лев Георгий - Идущие на смерть
Но вот дождь прошел, точнее "Крот" преодолел его полосу, хотя тут и там еще возникали локальные дождички, но основная стена воды лила позади, а впереди…
Впереди творилось что-то странное. Били молнии. Все бы ничего, но они били не с небес в землю, а из земли в небеса и потом эти электрические разряды расходились по низким черным облакам во все стороны, словно сеть трещин по стеклу.
Это было так необычно и так завораживающе, что Куликов чуть не поплатился за это жизнью. Во первых "Крот" мог влететь в свежее русло, сейчас сухое, пустыня впитывала влагу без остатка и без постоянной подпитки не один водоем не мог существовать, а во вторых под самыми облаками летела целая эскадрилья самолетов. Спасибо системам сервдоспеха, который выделил метки в автоматическом режиме и предупредил об обнаруженных целях миганием красных квадратиков на зеленом фоне ночного видения.
Самолеты их тоже заметили и подправили курс на встречный.
— Стой!!!
Субтеррина затормозила.
— Хотя нет, продолжай идти вперед! Сейчас мы скатимся в промоину и нам срочно следует уходить в глубину!
— Проблемы?
— И очень большие! Самолеты по нашу душу!
Подземоход действительно плавно скатился в промоину и упершись в противоположны бережок носом заработал фрезерами и шнеком.
— Но есть и хорошие новости! — воскликнул Вадим спустившись вниз.
— Какие?
— Я видел эту чертову установку! И это что-то, ты уж мне поверь!
— Далеко она?
— Прямо по курсу. Дистанция… каких-то жалких двадцать километров!
— Нам бы только их пройти… эти жалкие двадцать километров…
Ударные волны взрывов, достигшие подземоход, сказали со всей ясностью, что китайцы им постараются помешать, во что бы то ни стало.
* * *"Крот" уходил на глубину с максимально возможной скоростью и чуть ли не вертикально, под углом не меньше шестидесяти градусов. Вадим и Анатолий чувствовали, что ракеты или бомбы пущены по ним скорее от отчаяния. Они каким-то чудом проскочили сквозь заслоны, снег ли тому причиной или просто их никак не ждали так скоро и близко, но к своей цели они подобрались действительно ближе некуда. А это значит, что китайское командование, тот кто отвечает за сохранность "погодной установки" пойдет на самые отчаянные меры, чтобы защитить ее.
И он пошел на эти меры.
Субтеррина успела заглубиться на сто метров и лишь немного выровнять дифферент, когда сотрясло так… как не трясло еще никогда.
Сознание от настигшей их ударной волны погасло.
Все лампочки на приборной панели что не лопнули, горели или мигали красным цветом. Орал ревун. Наверное именно от его в высшей степени противного завывающего крика Вадим и очнулся.
— Оптимус…
Анатолий повис на ремнях в своем кресле.
— Ты живой?
Вадим попытался расшевелить своего товарища. Его голова болталась, но тут он очнулся и встрепенулся.
— Что произошло?!
— Нас достали атомной бомбой…
— Проклятье…
Коростин рывком приблизился к какому-то прибору.
— Мы в жопе… — произнес он таким мертвым голосом, что Куликов ему безоговорочно поверил. — Реактор накрылся медным тазом… упало давление в теплообменнике… где-то произошел прорыв… радиация зашкаливает… перегрев системы… реактор может рвануть в любой момент… Ну а о таких мелочах как повреждении системы охлаждения корпуса и жизнеобеспечения думаю даже упоминать не стоит.
Замерев на секунду и взглянув на Вадима пристальным взглядом, Анатолий резко отстегнувшись, вскочил с кресла и бросился прочь из рубки управления.
— Ты куда?!
Но Коростин не ответил. Вадим с трудом разобравшись с заевшим замком ремня безопасности слез с кресла на пол и заковылял за ним.
— Ты что делаешь?! — закричал Куликов, увидев что Анатолий уже вошел в реакторный отсек затащив за собой сварочный аппарат и поспешно закрыл за собой деверь отсекая путь клубам радиоактивного пара, успев крикнуть:
— Надень маску идиот!
Вадим чисто рефлекторно выполнил приказание, вытащив из подсумка противогаз, который они всегда носили с собой.
Вадим бросился к двери реакторного отсека, но увы, роста ему не хватило, чтобы увидеть, через крохотное, к тому же безнадежно запотевшее окошко-иллюминатор, что происходит внутри. Зато он увидел мерцающий свет сварки.
Куликов понимал, что Коростин обречен, после такой радиоактивной бани выжить просто нереально. Он не мог видеть, но отчетливо представлял, что сейчас творится с Анатолием.
Струи горячего пара и воды обваривают его кожу, но он продолжает заваривать разрыв в теплообменнике. Чудовищная радиация уже делает свое дело, она уже проникла глубоко в тело, пропитала, пронзила его насквозь. Несмотря на защиту в виде маски скоро начнется кровотечение из ушей, носа, глаз, рта…
Мерцающий свет потух.
Заварил ли он пробоину? Сумел ли или радиация свалила его раньше?
"Сумел, — подумал с холодной яростью Куликов. — Не мог не суметь… Он боролся до конца и если свет сварки потух, то значит он сам прекратил работу…"
Вадим развернулся и поспешил в рубку управления хлюпая в теплой воде вылившейся из системы охлаждения корпуса, она просто не успела как следует нагреться за сто метров погружения. У него осталось очень мало времени. Надо спешить, пока они не жахнули еще для надежности. До цели осталось не так уж далеко…
Куликов вскочил в командирское кресло и не обращая внимание на все мигающие красные лампочки включил двигатели фрезеров и шнека на полную мощность. К счастью энергии хватало, значит Коростин действительно не только заварил пробоину но и долил воды из резервной емкости.
Продолжала орать сирена, перемигивать лампочки сигнализируя о критических неисправностях. От сильнейшего сотрясания отключились гироскопы, но Вадим вел субтеррину к цели, выдерживая курс. Тут главное никуда не сворачивать.
Один, два, три, пять, десять, пятнадцать километров. До цели осталось всего-ничего. Еще немного и Вадим начал всплытие…
Китайцы уже не могли применить ядерную бомбу, они тогда сами бы уничтожили свою установку, а ничто другое еще не могло достать "Крот".
Все. Он рядом с целью. Вадим остановил древний избитый, но верой и правдой прослуживший подземоход.
Вадим, оставив пост, поспешил в десантный отсек. Тут лежала раскуроченная ядерная мина с самодельным таймером. Нужно только вынести бомбу, завести часы-таймер и убраться как можно дальше и глубже, на двести, триста метров…
Но Вадим не спешил. Риск неудачи слишком велик.
"Что если она не сработает? — подумал он. — Что если она по закону подлости откажет в последний момент?! Ведь уже не вернуться и ничего поправить не удастся…"
Куликов сидел и смотрел на мину.
Умирать не хотелось. Очень чертовски хотелось выжить и вернуться. Увидеть жену и сына… И ведь есть же такой шанс!
Куликов даже достал фотографию Елены с ребенком Вадимом-младшим на руках.
Но есть и шанс обратного, что мина не сработает и тогда уже ни он не вернется, ни жене с сыном не жить. Даже не из-за гонения китайцев, а из-за применения средств генетического поражения что расставили группы вроде той что командовал Коржаков. Они окажутся между молотом и наковальней.
Слишком многое зависит от этого взрыва. Жизнь жены и сына. Страны наконец… А потому, чтобы все получилось наверняка, нужно взрывать так… вручную.
Куликов посмотрел на бомбу и самодельный таймер словно увидел впервые. Отсоединил контакты, отбросил в сторону часы и взял в каждую руку по проводку.
— Где ты Смерть?.. Помнится мы заключили договор! Так иди же ко мне! Я его исполняю!
Но руки словно свело судорогой. Застыли будто наткнулись на невидимое препятствие. Жажда жизни, желание узнать, чем все закончится, напомнили о себе. В последний момент попытался вмешаться инстинкт самосохранения…
И тут вспомнились неизвестно где и когда слышанные или прочитанные им стихи:
Кончилось время, и мир исчислен,Если ты – пепел, то я – алмаз.Цели бесцельны и смысл бессмыслен.Апокалипсис – здесь и сейчас.Делай, что должен, и будь что будет.Солнцу и сердцу известен рок.Нас только избранный враг разбудит —Слишком высок болевой порог.Демон идет по мечтам народов.Крошево камня и схватка рас.Кровь поднялась до небесных сводов,Апокалипсис – здесь и сейчас.Танец огня над большой дорогой.Пламя скручивается в блик.Перед рождением Руси сверхновойВ точку уходит простор на миг.Сгинут все, кто нас ненавидел.Пламя – в зрачках восхищенных глаз:Я это понял! Я это видел!Апокалипсис – здесь и сейчас!
Все мысли исчезли как по мановению руки и на душе стало как-то необычайно спокойно и легко.
