Дональд Маккуин - Странница
Сайла повернулась к Босу, в голосе ее послышались угрожающие нотки:
— Что эти дети здесь делают?
— Это рабы. Ваши слуги, — ответил Бос.
Напряженно выпрямившись, Сайла пересчитала детей.
— Все четырнадцать?
На самоуверенном лице мальчика появилось явное смущение. Глаза перебегали от Сайлы к Босу. Тот, заикаясь, стал объяснять:
— По два человека для каждого из вас. Кроме мальчика. Четверо убирают комнату. Что-нибудь не так?
— Дело не в тебе. Где вы спите?
— Пятеро здесь. За дверью, на дорожке. Пятеро в казарме. Мы будем меняться.
— Возвращайтесь в казарму. Все.
Изумленный мальчик повернулся к Босу:
— Что нам делать?
Сайла еще раз оборвала его. Ее напряженный голос, казалось, вот-вот сорвется.
— Делайте, как я сказала. — Совладав с собой, она продолжила более спокойным тоном: — Вы не сделали ничего плохого. Вас не накажут. Но вы должны уйти отсюда.
Мальчик вновь посмотрел на Боса. Тот кивнул, даже не пытаясь спрятать презрительную ухмылку. Дети стремглав бросились бежать, подошвы их сандалий застучали по кирпичной дорожке.
Когда дети покинули комнату, Сайла повернулась к Босу. Смерив его леденящим взглядом голубых глаз, она отчеканила:
— Больше нам рабов не присылать.
Улыбнувшись, Бос небрежно махнул рукой:
— Как вам угодно.
Сайла наклонилось вперед; видно было, что она вне себя от злости.
— Я что, непонятно выражаюсь? Вы приняли мои приказы за простой каприз? Я не говорила, как мне угодно. Я сказала, как должно быть.
На мгновение побледневшее лицо Боса застыло в полном недоумении. Затем оно стало покрываться безобразными пятнами с трудом сдерживаемой ярости.
— Конечно, Жрица Розы, я все слышал. Я учту ваши указания. Вы будете обедать с Капитаном?
— Да. Пришлите нам, пожалуйста, трубку времени.
— Это моя обязанность. — Дверь за ним с грохотом захлопнулась.
— Ва-ау! — Излюбленный клич Тейт разорвал наступившую тишину. — Представление было что надо!
Подняв дрожащую руку ко лбу, Сайла опустилась в массивное дубовое кресло. Ланта тут же оказалась рядом, подставляя плечо под застывшую в воздухе руку. Несколько мгновений Сайла была полностью погружена в себя, затем произнесла без всякого вступления:
— Здесь Жнея. Я видела ее. На крыше, сразу перед тем, как мы вошли в замок.
Тейт взглянула на Додоя, который, казалось, ничего не слышал. Налатан недоуменно произнес:
— Но ты же говорила, что она вернулась в Дом Церкви?
Ланта молчала. Ее рука скользнула к груди и снова опустилась вниз, Конвей снял с плеча «вайп».
— Думаю, здесь каждому есть о чем поговорить со Жнеей.
Сайла остановила его решительным жестом:
— Она — Церковь. Ей нельзя причинять зло.
Конвей положил «вайп» на стол рядом с дубовым креслом.
— Она пыталась убить троих из нас. И она сможет продолжать в том же духе, пока ты не признаешь наше право отплатить ей по заслугам.
Вытянув руку, Сайла поглаживала холодную сталь «вайпа», ее пальцы скользили по стволу почти с чувственной неторопливостью. Не отрывая глаз от оружия, она сказала:
— Да, она поступила ужасно, она достойна презрения. Но я не могу использовать ее методы.
Конвея этот ответ не удовлетворил:
— Если мы упустим ее, потому что у тебя недостает духу разобраться с ней надлежащим образом, тогда зачем вообще мы все это затеяли? Если не сражаться ради победы, тогда зачем вообще сражаться?
— А ты сам можешь ответить на этот вопрос?
— Смогу ли я отдать жизнь ради нашего общего дела? Думаю, да. Хотя ни один человек не может дать точный ответ, пока не наступит то самое решающее мгновение. Я вовсе не претендую на роль святого мученика. Но и жертвой быть не хочу. И тот момент, когда первый превращается во второго, я должен определить сам.
— Спасибо за откровенность. Тейт? Налатан?
Тейт пожала плечами:
— Как говорят в подобных случаях: согласна с предыдущим оратором.
Налатан обнажил зубы в холодной улыбке. То, как он подбирал слова, выдавало, что в глубине души разговор его забавляет.
— Глава братства сказал, что я должен помочь тебе открыть тайну Врат. Я дал клятву. И если я ее нарушу, то не смерть, а жизнь будет для меня наказанием.
Оторвав взгляд от «вайпа», Сайла положила руку на плечо Ланте.
— Тебя я не буду спрашивать. У тебя свои обязанности перед Церковью. Обещай мне только одно: что бы ни случилось, ты позаботишься о своей безопасности.
— Если только это будет не в ущерб вам.
Сайла обняла ее.
Через несколько минут они уже оживленно беседовали, изучая комнату, выдвигали раздвижные стенки, пробовали мягкость постелей, передвигали мебель.
Все, кроме Ланты. Стараясь не привлекать внимания, она укрылась за одной из перегородок.
Доверие со стороны Сайлы оказалось для нее слишком тяжелым грузом. У тебя свои обязанности перед Церковью. Слова эти продолжали звучать в ушах. Она зажмурилась с такой силой, что мускулы на лбу напряглись до предела. Спрятанный на груди Камень Истины жег ее, как непогасший уголек.
Глава 46
Бос появился как раз в тот момент, когда из трубки времени вытекали последние капли воды, показывая, что прошел еще час. Додой отчаянно ныл, не желая оставаться с собаками, и Бос смерил его взглядом, полным неприкрытой ненависти. Сами же собаки забились в угол, стараясь держаться подальше от мальчика. Печальные темные глаза Додоя провожали покидавших его взрослых.
Бос повел группу на третий этаж центральной части замка. Пытаясь завязать беседу, Ланта спросила у него, сколько лет форту.
— Несколько поколений, — буркнул в ответ Коссиар, но, не заметив на лице Ланты ничего, кроме невинного любопытства, он стал более разговорчивым. — В Косе особо почитаются два Сиа. Вы знаете, что означает это слово, Сиа?
Ланта кинула:
— Основатель или первый вождь. Обычно эти понятия не разделяют, потому что легенды такие древние, что уже нельзя выяснить, кем был человек на самом деле.
— Только не в Косе. В нашей истории все точно. Первый Сиа пришел к людям побережья. Его звали Шкипер. Он был рожден морем, которое зачало его от восточного ветра. Когда Шкипер пришел в Кос, люди здесь жили в полном невежестве. Он показал им, как строить, как использовать море. Сменялись поколения. Людей Шкипера становилось все больше и больше. Они исследовали земли на востоке, где обнаружили людей, работавших на фермах. Как звали их Сиа, уже никто не помнит. Он основал первый Совет, показал местным жителям, как осушать и орошать землю, научил разводить животных. Эти два народа объединились, создали Кос, построили Гавань, избрали Капитана.
— Избрали?
Слегка сбившись, Бос продолжил свое повествование с нарочитым энтузиазмом в голосе:
— В течение нескольких поколений Капитан избирался. Но постоянные атаки врагов Коса, засухи, чума — все это указывало на необходимость введения более решительного, твердого руководства.
Неожиданно вмешался Конвей:
— И прежде всего на необходимость стабильности и преемственности.
Бос застыл на месте, затем, повернувшись к Конвею, удивленно произнес:
— Совершенно верно. Стабильность и преемственность — основные принципы Коса. Откуда ты знаешь нашу историю?
Криво усмехнувшись, Конвей сказал:
— Я ее не знаю. Просто ваши доводы показались мне знакомыми. В жизни всякое приходилось слышать.
Не зная, как реагировать на слова и поведение Конвея, Бос снова обратился к Ланте:
— С того времени, как титул Капитана стал передаваться по наследству, Кос достиг невиданного ни в одной стране процветания. Наши корабли заплывали на юг гораздо дальше страны диких Хентов. На севере наши воины доходили до берегов Матери Рек, на юге — до побережья Длинного моря, а на востоке переходили через Горы Дьявола. Мы — самые счастливые люди. Наша земля священна.
Раздался спокойный голос Сайлы:
— Почему ваш Капитан так жаждет иметь со мной дело? Я ведь ничего не смогу предложить взамен на его услуги.
Сбоку на шее у Боса вздулась вена. Он сделал вид, что не слышал вопроса, и молча прошел остаток пути на верхний этаж.
Группа остановилась вслед за Босом в конце центральной части замка, вытянувшейся с востока на запад. Вдоль всего здания шел коридор. Южные стены слева от них были украшены раскрытыми акульими челюстями. Этот молчаливый угрожающий узор производил гнетущее впечатление. Слабый свет проникал справа от гостей через шесть дверей, которые вели на балконы. Треугольные зубы акул недвусмысленно поблескивали в приглушенном свете.
У каждой из балконной дверей стояли вооруженные стражники. Слева от вошедших были только три двери, каждая из которых охранялась парой воинов.
