Выжить вопреки (СИ) - Третьяков Константин
Меня откопали спустя сутки, на утро. Пока я был заживо погребен, приступы ярости и гнева во мне сменялись плачем и чувством отчаяния. Временами судьба была ко мне милостива, и я проваливался в какую-то кошмарную дремоту. Думаю, что часть меня осталась лежать там навсегда.
Первое, что я увидел, когда снова смог видеть небо — это руины. От станицы остались лишь кучки дымящихся обломков цивилизации. По словам двух парней, что меня достали, выживших после нападения демонов осталось не больше трех десятков. Я был последним, кто подавал признаки жизни под завалами. Те, кому посчастливилось увидеть рассвет, собрались в чудом уцелевшем сарае, в центре.
Со всех ног я ринулся туда. Страх и чувство надежды перемешалось во мне. На негнущихся ногах, я зашел внутрь сарая. Глаза не сразу привыкли к темноте, царящей внутри. Я проходил ряд за рядом, мимо раненых, но моих нигде не было. Прошел еще раз — тот же результат. Меня бросило в жар. Разум отказывался в это верить. Кто-то окликнул меня по имени, но я сделал вид, что не слышу. Мысли метались в голове, а ноги несли к дому тещи.
К обеду, не обращая внимания ни на кого кругом, я закончил разбирать завалы своего дома. Все надежды оборвались, когда моему взгляду предстала маленькая детская ручка, торчащая из-под горы кирпичей. Я не кричал, не бился в истерике, просто медленно, аккуратно, кирпичик за кирпичиком, доску за доской, продолжал разгребать. Хоть и знал, что там увижу. Они умерли сразу, без мучений. Думаю, я умер вместе с ними, после чего погрузился в собственный ад, бесконечный, бессмысленный и беспощадный.
Вечером моя страшная работа была закончена. Я сидел прямо на земле перед четырьмя могильными холмами, которые были увенчаны простыми, наспех сколоченными деревянными крестами. На смену морозу внезапно пришел моросящий дождь. Но я не обращал на него никакого внимания. Как не обращал и на голод, жажду, ушибы и все остальное. Только на следующий день, уже после обеда, я встал, поправил автомат, который все это время был со мной, и походкой пьяного направился прочь из станицы. Остановился только на секунду, увидев в луже отражение лица незнакомого мне человека. Полностью седые волосы, глубокие морщины и совершенно безумные глаза.
А за спиной в станице раздавался зычный бас молодого чудом выжившего священника. Он что-то завывал про судный день, демонов и покаяние. Наверное, он единственный, кто смог сохранить хоть какой-то разум, веру и надежду.
Глава 4
Нет ничего лучше для пробуждения, чем… кофе? Нет, ведро ледяной воды, которую вылили тебе прямо на голову. Кто не со мной не согласен — просто не пробовал данную процедуру.
— Ты долго еще спать собираешься? — раздался сквозь тьму женский голос. — А если эти еще прилетят, что делать будешь?
Еще не понимая, что происходит, я вскочил на ноги и направил ствол автомата в сторону звучащего голоса.
— Чего разбушевался? — зазвучал все тот же голос.
Я приоткрыл глаза. Полностью открыть не получалось, так как что-то мешало. Что-то липкое. Затылок пронзила острая боль. Прошлое отступало, память медленно возвращалась. Передо мной стояла все та же девушка, которая ворвалась на квадроцикле в мою спокойную жизнь. За ее спиной догорал схрон. Тварей нигде не было видно.
Не опуская ствол оружия, я осторожно огляделся. Моя одежда была вся в крови. Похоже, рассечение.
— У тебя лоб разбит, давай водой обработаю.
— Сам справлюсь, — едва ворочая языком, ответил я хриплым голосом. — На вопросы отвечай. Кто такая? Сколько вас? Откуда и куда двигалась?
— Отвечу, только давай… — начала она, но я прервал ее, пустив короткую очередь поверх ее головы.
— Больше шутить не буду! — рявкнул я.
— Ладно. Зовут Даша. Одна. Вместе со своей группой отправились в августе из Уфы в сторону Красноярска. Все погибли. Осталась одна. Доволен?
— С Уфы говоришь? Бывал там. Чудо, что ваш монумент дружбы остался целым во время бомбежки! — я немного опустил автомат. Это была проверка. Когда я там был полтора года назад, на месте монумента было новое озеро, от которого фонило радиацией километров на десять. А река Белая стала подземной, если верить байкам, которые удалось подслушать недалеко от тех мест.
— Похоже, что ты там был еще до войны. Теперь там радиация и котлован, наполненный водой. Нет больше дружбы Башкирии и России. Как нет Башкирии и России.
— Ну, допустим. А в Красноярске что хотели? Почему взяла настолько севернее, ведь есть дороги и получше? И где квадрик угнала?
— В Красноярске были дела. Севернее пошли, потому что южные дороги не безопасны. В пятидесяти километрах западнее, остаток нашего отряда накрыли мутанты. Я смогла улизнуть. Шла по компасу в эту деревню. Была информация, что здесь сохранился склад с оружием и припасами. Как я понимаю этот. — Она кивком головы указала на дымящиеся обломки дома. — Не дошла. В пяти километрах, около домика лесника, на меня напали. Но в сарае оказался чудом уцелевший агрегат, который и доставил меня сюда.
— Ну-ну, ключи были в зажигании, и завелся он, естественно, с пол оборота. — С нескрываемым сарказмом прервал я речь девушки.
— Нет. Не так. Ключей не было. Контакты замкнула напрямую. Заводиться он не хотел. Я прикурила его от рядом стоящего генератора. — Невозмутимо ответила моя собеседница.
— Ага, а эти, — я кивнул в сторону догорающих остатков спрутов, — спокойно стояли в стороне и курили, давая тебе фору.
— Там сарай под землю уходил, вместе с гаражом. Сверху было железобетонное перекрытие. Ворота из толстого металла. Сразу сломать не могли. У меня было минут десять, после того, как я поняла, что сверху засада. — Ну что, еще допрашивать будешь?
Немного подумав, я опустил ствол.
— Ладно, поверим. — Ворчливо проговорил я, повернулся и направился в сторону дома, где оставался на ночлег. Там было зеркало. Как я догадывался, кровь сочилась из раны на лбу. Надо было ее обработать.
— Эй, ты куда? — раздался голос у меня за спиной.
Желания общаться не было никакого. Я просто шел, не оборачиваясь по сторонам, но палец со спускового крючка АКМ не убирал. Вскоре послышались торопливые шаги. Девушка никак не хотела отвязываться. Когда шаги приблизились, я все же решил подать голос.
— Слушай, Даша, или как там тебя… Иди давай в свой Красноярск, Уфу или еще куда. Мне попутчики не нужны.
— Ладно, поделись автоматом, патронами и едой, и я уйду своей дорогой.
От такой наглости я даже остановился.
— С чего вдруг? Твои проблемы — сама их и решай.
— Ну а как же желание каждого мужчины защитить беззащитную девушку, после того, как спас ее от монстров?
— У меня сейчас одно желание, которое мне побороть все труднее и труднее — пустить тебе пулю в лоб, — ответил я, совсем не кривя душой. Это решило бы эту немаленькую проблему.
— За что?
— Болтаешь много и наглая. Но это не главное. Главная причина в том, что по твоей вине я лишился арсенала оружия, полугодового запаса еды и лекарств без счету.
— Да если бы я не взорвала тот дом, нас бы разорвали в клочья!
— Если бы ты не появилась, то и взрывать бы ничего не пришлось! — огрызнулся я и захлопнул дверь в дом прямо перед ее лицом. После чего подпер вход приготовленной заранее задвижкой.
За моей спиной раздавалась ругань и удары армейских ботинок по несчастным многострадальным доскам. Но дверь, которую сделали явно задолго до моего рождения, стойко сопротивлялась акту вандализма.
Стараясь не обращать на все это внимания, я достал из рюкзака коробку с лекарствами и подошел к зеркалу. Рану на голове было необходимо сразу обработать. Медицинские нитки перестали мне попадаться уже давно, так что вместо них пришлось использовать обычные. Спустя несколько минут дело было закончено. Надо было решать, что делать дальше.
Крики за дверью немного приутихли. Но присутствие этой особы не могло не портить настроения. Учитывая, что не более получаса назад здесь поджарилось несколько мутантов, оставаться в деревне было немного не безопасно. В двух из трех случаях, эти твари следом за первой группой приходили еще. Так что, как бы это ни было погано, надо было выдвигаться в лес. Я еще раз осмотрел себя, подтянул ремни на рюкзаке, поправил АКМ и двинулся в сторону выхода. Адреналин ушел, голова гудела. И еще немного подташнивало.
