Зона Притяжения (СИ) - Рулев Александр

-Добрынин, кажется впереди речка, – словно откуда-то издалека донесся голос моего спутника. –Давайте поднажмем.

Куда там! Я и так выжал из себя все возможное. Робертсон понял, что я уже не способен идти быстрее и, выдернув из моей руки лямку, стал нести рюкзак в одиночку. Наконец я увидел прямо перед собой кусты можжевельника, за которыми начиналось резкое углубление. И слетел вниз, плюхнувшись в грязь, посреди которой тек узенький ручеек мутной теплой воды. Встать самостоятельно я уже был не в состоянии и стал двигаться дальше на четвереньках, пока Робертсон не вытащил меня на противоположный берег. Там я устало рухнул в траву и замер, не в силах больше двигать ни одной конечностью.

Сквозь звон стоявший в ушах, я слышал, как Робертсон стал ковыряться в мешке, что-то ворча себе под нос. Моя попытка приподняться закончилась плачевно - содержимое желудка изверглось из меня на траву.

Отодвигаясь от собственной блевотины, я вдруг подумал, что завтрак я съел еще в космосе, а вытошнило меня уже на земле. Был в этом какой-то символизм. Так же и вселенная, не переварив наши глупые консервные банки, которые мы гордо именуем кораблями и станциями, отрыгнула их обратно за Землю. Мне казалось, что после такой страшной катастрофы человечество оправится еще не скоро, и я уже никогда не полечу в космос. Притяжение будет давить, давить и давить на меня, пока не вгонит в могилу…

Американец растормошил меня.

-Добрынин у вас сотрясение, выпейте, это должно помочь.

Он протянул мне флягу и маленькую белую капсулу. Честно говоря, я не был уверен, что смогу что-либо проглотить. Однако попытался это сделать. Капсула с трудом пролезла через горло и с большим глотком воды улетела в пищевод.

-Лежите на спине и не шевелитесь. Через пару минут она раствориться, – посоветовал мне Робертсон.

Но я бы обошелся и без его советов, потому что лежать – это единственное, что я сейчас мог.

Робертсон вынул из рюкзака радиостанцию и включил ее в режим сканирования, пытаясь уловить хоть какие-то осмысленные сигналы. Шум стал немного тише, но все равно заглушал любую волну в эфире.

Пожар тем временем подступил совсем близко к противоположному берегу и остановился, не в силах преодолеть водную преграду. Хорошо хоть ветер сносил дым в сторону от нас.

-Вы слышите?! – неожиданно спросил американец.

-Ничего кроме звона в ушах и треска из вашей станции.

-Да нет же! Что-то летит! – он вырубил звук и только тогда я услышал медленно нарастающий гул.

-Помощь! – радостно провозгласил Роберстон.

Не прошло и минуты, как примерно в двух километрах к северу от нас показался вертолет. Я осторожно приподнял голову, опасаясь новых приступов тошноты, и увидел, что он летит мимо нас.

Американец поспешно вынул из мешка ракетницу и запустил сигнальную ракету в воздух. Никакой реакции не последовало. Вертолет не изменил своего курса.

-Черт возьми! – ругнулся он и вновь включил радиостанцию.

На этот раз ему повезло больше. Сквозь грохот и треск до моих ушей донеслись несколько слов:

-«Сокол», говорит «Сокол»… «Гнездо»… Я тебя не слышу!…

-Я ничего не понимаю! Он говорит по-русски! Добрынин, попробуйте вы!

Он протянул мне микрофон и, продолжая держать его над моим лицом, добавил:

-Говорите же что-нибудь!

-Нам срочно нужна помощь! Космонавтам требуется помощь! Позывной «Буян»! Ответьте, «Сокол»! – прокричал я на сколько хватило сил.

Робертсон в надежде на скорый ответ переключил станцию на прием, но похоже, нас не услышали. Вертолет продолжал двигаться своим курсом и вскоре исчез за верхушками деревьев. Мы попробовали вызвать их еще раз, однако результат был тот же. В эфире слышались лишь грохот и треск.

-Почему они не услышали нас!? - недоумевал американец. –Ведь мы же их слышали!

-Возможно у них более мощный передатчик. И как мне кажется, они тоже безрезультатно пытались до кого-то докричаться.

С тяжким вздохом американец лег на траву.

-Это все ваш спутник… - принялся он за старую песню.

Пытаясь увести разговор в сторону, я спросил:

-А как же система оповещения?

-Связи со спутниками нет. Либо они рухнули, так же как и станция, Либо связи мешает этот странный источник помех.

-Сдается мне, что они рухнули. Пока вы искали Осаку, я видел, как с неба падало большое количество каких-то объектов.

-Я тоже видел их, когда мы шли. Но это могли быть обломки станции.

-Вам не кажется, что они слишком долго падали…

Промолчав немного, он ответил:

-Кажется, но что это меняет?!

-Только не говорите мне, что виноват наш спутник.

-Поймите, Добрынин, я вовсе не обвиняю вас лично. Вы действительно могли ничего не знать…

-Как летчики «Энолы Гей»? – неожиданно вырвалось из моих уст.

-Господи, да при чем тут это!? Может быть, ваш спутник вообще не имел никакого отношения к военным! Но в результате испытаний что-то пошло не так. Яйцеголовые как всегда чего-нибудь не учли. Или же произошел какой-то сбой… Знаете, при желании даже безобидная микроволновка может стать опасным оружием.

Его слова заставили меня вспомнить о желтом индикаторе, который так и не загорелся. Не уж-то все из-за него? Да нет, не может того быть, чтобы из-за сбоя в каком-то дурацком спутнике нарушилось природное равновесие. Я не верил, что маленький прибор мог вызвать настолько страшные последствия.

Или не хотел верить?! Атомная бомба ведь тоже не очень большая, а какой эффект! Значит, Робертсон не так уж далек от истины. Чем черт не шутит, а вдруг это действительно из-за нашего спутника?!

Меня брало в дрожь от подобных мыслей. Единственным оправданием было то, что я находился в абсолютном неведении. И тут меня осенила страшная догадка. На Земле опасались непредвиденных последствий и поэтому специально не сообщили нам суть эксперимента. Но в таком случае это просто свинство! А Рымкевич урод каких свет не видывал! На его совести жизни троих, нет уже четверых космонавтов и, бог знает, скольких мирных жителей. Я еще раз вспомнил о Степаныче и подумал о том, что сейчас чувствует его семья.

Пока я размышлял, американец достал из рюкзака пистолет и кобуру и закрепил ее на комбинезоне.

-К чему это?! Мы ведь не на вражеской территории.

-Предосторожность необходима. Во время стихийных бедствий возможны случаи мародерства. Лучше скажите, куда мы двинем?

-Город был на северо-востоке. Значит, туда. А куда же еще? – пожал плечами я.

Жмурясь, Робертсон глянул на небо.

-Надеюсь, мы доберемся до цивилизации до заката.

-Не знаю, по Москве сейчас без четверти одиннадцать.

-Гм… Если судить по солнцу, то здесь часа на два больше, – прикинул Робертсон и я с ним согласился.

Американец закинул за спину рюкзак, и мы двинулись в путь. Трава на поле была недавно скошена, поэтому идти было легко. Не будь такого сильного задымления, наша дорога показалась бы увеселительной прогулкой. Но лесные пожары вокруг были столь сильны, что дым порой закрывал солнце. Впрочем, поле, по которому мы шли, огонь пока что не затронул. Но никто не мог гарантировать, что пожар не застанет нас врасплох где-нибудь впереди.

Пока мы шли, я обратил внимание, что с неба по-прежнему падали метеоры. Робертсон тоже заметил это и, сдвинув брови, осторожно спросил:

-Добрынин, давайте постараемся восстановить ход событий. Может быть, это пояснит ситуацию.

Какой же он все-таки зануда, подумал я. Интересно его что-нибудь заботит кроме причин катастрофы? Но с другой стороны, о чем было еще говорить? О погибших товарищах? Чтобы нам обоим стало еще тошнее? Нет, об этот говорить будем после, когда окажемся в безопасности.

Прокашлявшись, я ответил:

-Хорошо, иначе вы никогда не отстанете от меня.

Затем кратко описал ему все события вплоть до взрыва, погубившего станцию.

-Чему, по вашему мнению, радовался Цыплаков? – спросил он, когда я закончил.

-Наверное, эксперимент удался…

-Но ведь вы утверждаете, что он тоже ничего не знал. Как же в таком случае он узнал, что эксперимент удался?