Антон Шаффер - Арт-Джаз
— Есть будешь? — неожиданно спросил старик. — Теперь можно. Первый экзамен ты сдал. Нехорошо, конечно, что на старика руку поднял, но…
Арт шутку оценил.
— Есть буду, ответил Крылов.
— Ну, пойдем тогда. Покормлю тебя. А то и сам устал эту парашу хлебать.
На столе оказалась хорошо знакомая Арту рисовая каша серого цвета, но запах исходивший от нее, казался теперь молодому бойцу просто таки райским. Дядя Слава щедро наполнил ему тарелку, а потом положил и себе, тоже не обидев.
— И всех вы так тренируете? — спросил Арт, уплетая кашу.
— А как же! Потому Солдат ко мне всех и отправляет. Ну, с бабами помягче. Вон, Катьку твою тоже я воспитывал.
— Били? — встрепенулся Арт.
— Да что я, зверь какой что ли? — в голосе Славика засквозила обида. — Нет, конечно. Но баланды она поела сполна. Кстати, от нее я получил по рогам намного раньше. Представляешь, говорю ей, мол, ты, дура, давай есть садись. Поставил перед ней эту гадость, а она мне тарелкой в лицо!
Дядя Слава снова рассмеялся, но теперь его смех казался Арту дружелюбным и где-то даже приятным, хотя объективных причин думать так не было. Но, все люди одинаковые…
Доев, они еще немного посидели за столом, словно старые друзья, между которыми не было никаких ссор и разногласий. Дядя Слава рассказал пару историй из Катькиного обучения, каждая из которых была одна другой смешнее. Но Арт понимал, что и их старик рассказывает не просто так— за ними стояла определенная мораль, суть которой Крылов хорошо понял. Его предостерегали от возможных ошибок.
Но Арта интересовал и еще один вопрос: а кто, собственно, такой сам дядя Слава? Старик будто прочел его мысли.
— Ты вот думаешь, почему тебя ко мне прислали? — Хитро прищурившись, спросил он.
— Ну, были видимо причины, — неуверенно ответил Арт. — Но было бы интересно узнать.
— Интересно — расскажу, — заверил старик и перешел к главному: — Как ты знаешь, зовут меня дядя Слава. Сам понимаешь, я такой же Слава, как ты — Олег. Но настоящее имя я приберегу для господа бога, с твоего позволения. Что касается возраста, то условимся, что мне семьдесят лет. Тебя устраивает? Впрочем, какая, к черту, разница! Чем я занимаюсь? Ничем. Так же как и все жители нашей славной деревни. Перебиваюсь с хлеба на воду, выращиваю рис, иногда помогаю технику какую-нибудь ремонтировать.
Арт с улыбкой выслушал эти сомнительные биографические данные. Само собой, он не поверил ни единому слову старика. Судя по тому, что он уже видел, дядя Слава раньше был военным. Скорее всего бывшим сотрудником какого-нибудь специального подразделения — уж больно грамотно бил, да и вырубал моментально. К тому же, вряд ли Солдат стал бы посылать новичков на стажировку абы к кому.
— Ты, Олег, не переживай, — продолжил Славик. — Все нормально будет. К назначенному часу полностью подготовишься. Туда в таком состоянии, как ты сейчас, никак нельзя. У тебя легенда-то серьезная — бывший боец Сопротивления. Ты их сам видел, знаешь, что эти ребята из себя представляют. Так что придется потрудиться.
— Я понимаю, — кивнул Арт. — Методы у вас уж больно…
— А по-другому, брат, никак нельзя, — развел руками дядя Слава. — Только так. Если бы я с тобой сюсюкаться сразу начал, то точно бы ничего не вышло. Это как в армии: зашел за ворота части и все — забудь про прежнюю жизнь. А порядки, кстати, остаются прежними. Не будешь подчиняться — буду лупить. И намного сильнее, чем до этой минуты.
— Почему сильнее? — Сильнее Арту совсем не хотелось.
— Как почему? — Удивился старик. — Потому что теперь ты точно знаешь, что за каждое неподчинение следует наказание. А значит, если будешь нарушать — значит будешь совершать двойную ошибку каждый раз. Ну, и, соответственно, бить буду тоже в два раза больнее. Такие дела, брат.
Дядя Слава душевно рассмеялся и лукаво подмигнул Арту, который сидел с кислым выражением лица, обдумывая все услышанное. С одной стороны, дела пошли куда лучше. Старик оказался никаким не садистом и поддонком, а просто строгим воспитателем, заботящемся, в первую очередь, о будущей безопасности своего подопечного. Но с другой стороны, к казарменным порядкам Арт был не готов, да и вообще испытывал к ним своего рода ненависть.
— Когда следующие занятия?
— Вечером. — Славик порылся в карманах и выудил пачку сигарет. — Трофейные, от вас.
Арт узнал известную табачную марку.
— А до вечера что будем делать? — аккуратно уточнил он, дождавшись, пока старик сделает пару затяжек.
— В деревню пойдем. Надо тебя людям показать, чтобы попривыкли к твоему присутствию. Слушок уже пошел, но лучше, чтобы тебя поскорее увидели. Видок у тебя сейчас как у побитого щенка — самое оно. Вроде как бежал, скрывался, долго не ел, пока до двора дяди Славы не добрался…
— А что же, в деревне не знают, что вы с Сопротивлением сотрудничаете? — удивился Арт.
— В деревне, Олежка, знают, что я сотрудничаю с «ядерщиками».
Славик снова подмигнул Арту и оскалился. Арт удивленно моргал глазами, пытаясь понять, что же это за человек такой сидит перед ним. По всему — настоящий профессионал. Штирлиц прямо!
Старик приказал ему идти готовиться: слегка подмазать сажей лицо, да переодеться в его старую куртку, до того изодранную, что одевать ее было стыдно. Но Славик настоял, сказав, что иначе будет не правдоподобно. Арт удивился, что не получил за свое несогласие по морде — внутренне он к этому уже приготовился. Бывший военный это, похоже, заметил.
— Да расслабься, дурик, — иронично заметил он. — За куртку бить не буду, хотя надо бы, конечно…
Арт глупо улыбнулся, но что сказать не нашелся. Не вломили — и то хорошо.
Собравшись, они вышли со двора и пошли по проселочной дороге. Деревня была почти точной копией той, в которой Арт оказался с Катей во время своего прорыва в лагерь Сопротивления. Те же калеки, полусгоревшие дома, собаки… Внимания на них никто не обращал, но дядя Слава объяснил, что это лишь видимость:
— Поверь, Олег, все смотрят только на тебя.
Глава 5
— Не отставай. — Коротков шел так быстро, что Прошин не поспевал за ним. С самого утра следователь был возбужден и мотался по отделению с такой скоростью, что иной раз бумаги слетали со столов от поднимаемого им ветра. — Ты с командировочными разобрался?
— Да, к обеду обещали все подготовить. С билетами, правда, пока не ясно.
— Не ясно? — Коротков гаркнул так, что Прошин с перепугу растерялся и, не вписавшись в поворот, больно ударился плечом об угол.
— Говорят, сегодня могут не успеть…
— Прошин, мать твою! — Теперь майор перешел на крик. — Я тебе что сказал? Чтобы к обеду все было готово!
— Так я же…
Но Коротков его уже не слушал. Резко изменив направление, он бросился на лестницу. Прошин побежал за ним. На третьем этаже, в отделе кадров, были явно не готовы к столь молниеносному вторжению. По старой ментовской привычке майор открыл дверь чуть ли не ногой и безо всяких приветственных церемоний выпалил:
— Мне надо улететь в Иркутск сегодня после обеда. Я не загорать собираюсь, а работать! У меня срочные оперативные мероприятия!
— Да успокойтесь, Сергей Иванович. — Полная приятная женщина поднялась со своего стула и подошла к следователю. — Билеты уже заказаны. Ваш рейс в шестнадцать тридцать. Из Домодедово.
Не сказав ни слова в ответ, Коротков вылетел из кабинета и помчался обратно по коридору. Он с трудом выбил у начальства эту командировку и теперь, в оставшееся до отлета время, хотел подбить все самые срочные дела. Ко всему прочему, ему очень хотелось успеть заскочить к Оле и попрощаться.
— Так, Прошин, — крикнул майор с верхнего пролета отставшему коллеге, — я сейчас домой за вещами, а ты, если что, тут же звони и сообщай. Мне с утра звонили из Иркутска, там все на ногах, работают по Нежданову. Сообщить могут в любой момент.
— Все понял, — отозвался запыхавшийся Прошин. — Если что, то сразу!
Коротков на пару минут забежал в свой кабинет, сделал пару звонков и отправился к Оле. Вещи он собрал еще накануне, и они с вечера лежали в багажнике его машины. Но «поехать за вещами» — было отличным предлогом чтобы улизнуть на пару часов с работы и повидаться с любимой.
Оля встретила его объятиями и поцелуями. Поставив чайник, она увлекла его в комнату, где Коротков уже никак не мог сопротивляться и полностью оказался в ее власти. А потом они пошли пить чай.
Роля включила телевизор на кухне, который что-то забормотал, но расслышать было ничего невозможно — звук был практически на нуле. Коротков уже давно отметил эту особенность девушки: она любила включенный телевизор, но звук всегда стала на минимум. Видимо, ей просто был нужен эффект присутствия.
Поставив перед Коротковым дымящуюся чашку с чаем и тарелку с бутербродами, Оля уселась напротив и начала умильно наблюдать, как майор ест и пьет.
