Чёрное лето (СИ) - Панарин Антон

— Максим, что случилось? Где генерал?

— Мёртв. Сраные депутаты его повесили.

— Что? В каком смысле?

— В коромысле Вахит! Генерал лежит у памятника Ленину! Его убили! Я своими глазами это видел! Я, я, я старался, но не успел. Если бы на пару минут раньше.

Среди спутников Вахита я заметил тех самых охранников.

— А вы какого хера были не на посту?

— Генерал приказал нам усилить заставу на Чернавском мосту. Мы буквально три часа назад отбыли выполнять приказ.

Генерал, твою мать…

— Вахит, сегодня всё изменится. И мне нужна будет твоя поддержка для того, чтобы мы задушили эту мразь. Я могу рассчитывать на твою помощь?

Вахит смерил меня взглядом, помолчал секунду и кивнул.

Глава № 32 — Бег продлевает жизнь

В моём кабинете собралась местная верхушка управленцев. Начиная армейцами и заканчивая МЧСниками и медиками.

— Я вас собрал здесь, чтобы раздать указания, кому и чем предстоит заниматься в ближайшие дни. Это не обсуждается.

— А с какого черта ты сопл…

К директору НИИ подошел Вахит и посмотрел на него с верхотуры. У Директора вопросы отпали.

— Если вопросов нет, то продолжим. Бачыло тут?

— Здесь я.

Из заднего ряда протолкался коренастый мужик лет сорока, на лице отпечатались морщины глубиной с Марианскую впадину.

— Идея со взрывом Северного моста была отличной, сегодня же организуйте подрыв Чернавского моста.

— Но ведь генерал был против.

— Ты прав, был. Но теперь сам подумай, как нам будет проще победить, воюя на три, точнее уже на два фланга или сосредоточив силы в одной точке? Вот тебе и ответ. Жду доклада до семнадцати ноль-ноль о подрыве моста. Можете выполнять. Вахит Османович, после подрыва моста, организуйте пожалуйста патруль прибрежной зоны из новобранцев, трех сотен будет достаточно, как думаете?

— Более чем.

— Ну и славно. Паша, теперь для тебя парт задание. Я больше не смогу руководить конструкторским бюро, теперь оно твоё.

Пашка хмуро посмотрел на меня и кивнул. Захар уже рассказал ему про стрельбу на площади? Ладно, позже наедине обсудим случившееся.

— Паш, вот первый госзаказ. Соорудите мегафоны как у Креста и починить какой-нибудь магнитофон или диктофон, для воспроизведения записи. Хочу оповестить население о новых перестановках и новой реальности.

— Сделаю.

— Друзья, хочу сообщить вам новость, которую думаю многие из вас, уже знают. Я, Захар и ребята подполковника Андреева смогли разбить Градовскую группировку. Теперь Северный район снова под нашим контролем. Надеюсь, следующие события не омрачат этой светлой новости. А события таковы. Теперь любой, будь то женщина, мужчина, или ребенок, посмевшие поднять руку на представителя силовых структур считаются враждебными элементами и подлежат уничтожению. Если представитель силовых структур дрогнул и не выполнил приказ, поставив этим под угрозу свою жизнь и жизнь товарищей, то он будет направлен прямиком к Атаману Кутепову, для получения десяти ударов нагайкой.

— Максим Алексеевич, десять многовато, может и ласты склеить.

— Тогда пять ударов при отказе выполнить приказ и десять ударов, если из-за невыполнения приказа кто-то пострадал. При выяснении что кто-то из граждан или представителей силовых структур сотрудничает с уголовниками, отныне вводится смертная казнь через повешание.

После моих слов запротестовала Инна Вячеславовна.

— Максим! Это недопустимо! Это же мирные люди! Как вы можете отдавать приказ о их уничтожении?

— Инна Вячеславовна! Во-первых, я для вас Максим Алексеевич, а во-вторых, поднимите свою пятую точку и дойдите до памятника Ленину и посмотрите в глаза Петру Евгеньевичу, это сделало ваше МИРНОЕ население!

Женщина потупила взгляд, а нижняя губа задрожала. Наверно не стоило на неё орать.

«Пшшш. Максим Алексеевич, на границе с юго-западным районом задержаны Клюев и Букашкин, какие дальнейшие распоряжения?»

— Доставить к театру оперы и балета, после вызовите меня.

«Пшшш. Принял.»

— А вот и попались лидеры «мирных людей». Александр Тимурович, прошу вас с вашими ребятами из МЧС, организовать доставку продовольствия из Ашана в город и раздачу его жителям. Излишки передайте на склад. Да, район Града оцеплен силами Андреева, вы будете в безопасности. Благодарю, можете выполнять. И еще, завтра состоятся похороны генерала Верещагина Петра Евгеньевича. Он будет захоронен на площади Ленина, там же где и погиб. Паш, попроси Захара найти умельца, который раньше карвингом занимался, пусть что-то на подобие памятника сделает. Если вопросов нет, то можно расходиться.

Вопросов не возникло и все разбрелись по своим делам, остался только Паша. Он подкатил к моему столу и взял меня за плечо.

— Макс, ты как?

Сука, гнев, и боль, и слабость, и ярость, всё одновременно затопило сознание. Я едва смог сдержать подкативший ком к горлу.

— Нормально.

— Да нихера не нормально.

— Паш, конечно, не нормально. Всё катится хер пойми куда, и каждый раз, когда кажется, что появился просвет, обязательно что-то пойдет не так и мы окажемся еще в большей заднице! Я уже устал рисковать собой, тобой, Захаром, Надей, ради вот этого сраного стада, которые всё равно ни чего из этого не увидят и не оценят. Им плевать на наши жертвы. Я просто хочу поскорее это всё закончить. Любой ценой. Придется вешать озверевших мирных на столбах для победы? Я это сделаю. Но ни одна тварь больше не поставит под угрозу жизнь тех, кто мне дорог. Понимаешь? Ни одна!

Выдав эту тираду, я без сил рухнул на спинку генеральского кресла. Паша хотел что-то ответить, но тут заговорила рация.

«Пшшш. Максим Алексеевич, пленники доставлены.»

— Принял, выхожу. Прости Паш, нужно биомусор утилизировать.

Я встал и пошатываясь пошел к театру оперы и балета. Я сегодня вообще ел? На первом этаже управы завернутый в триколор лежал Пётр Евгеньевич. Прости родной, я немного не успел. Единственное что я могу сделать, так это довести начатое до конца.

— Ребята, спасибо что занесли внутрь генерала. Начинайте потихоньку разбирать плитку на площади и копать яму. Если потребуется что то, вызовите меня, буду на седьмом канале, всем необходимым обеспечим.

На небе всё так же светило солнышко, но радости оно уже не вызывало. У театра оперы и балета стояли пятеро. Три солдата и два депутата. Заплаканные и перемазанные кровью морды депутатов не вызывали ни чего кроме отвращения.

— Благодарю за службу. Пройдемте за мной.

Мы вошли в тень арочного свода театра оперы и балета. В памяти всплыли не самые приятные воспоминания. Но чем глубже мы спускались в тёмные подвалы, тем громче в голове играл «полет валькирий». Та да та да да! Тада та да да! Тада та да да! Тада тадаааа!!! Я и не заметил, как начал напевать. Пропетляв по темным, воняющим плесенью коридорам мы нашли искомое. Послышался знакомый до боли в зубах крик из камеры слева.

— Тук тук! Иван Фёдорович, не помешал?

— Какого хе… Максим Алексеевич? Слышал, что ты взлетел до небес. Что? Пришел поквитаться?

— Не угадал. С недавних пор я стал большим поклонником твоей работы. И у меня для тебя два экземпляра мрази. Введите!

В камеру пинками закинули Клюева и Букашкина. Благо солдаты додумались им кляпы в рот запихать, слушать эту мерзость не хотелось.

— Иван Фёдорович. Необходимо допросить, с пристрастием, если ты понимаешь, о чем я? Никакой жалости, если сдохнут, у меня претензий не будет. И обид у меня к тебе никаких нет, ты можно сказать вытряхнул душу наизнанку, не оставив в ней место слабости, хотя слабость и не сразу ушла. Вопросы у меня следующие, как и кто конкретно убил генерала? А также кто стоит за этими двумя слизняками? Есть у меня одно подозрение, но нужно удостовериться наверняка. Справишься?

— А то ты сам не знаешь?

— Еще как знаю — сказал я, потерев щеку, за которой скрывалась пустота на месте когда-то растущих зубов — Ну и славно, как будет информация, вызови меня, я на седьмом канале.