Павел Старовойтов - Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (антология)
— Ребята, есть возможность поставить самое грандиозное представление за всё время нашего существования.
— И как ты это собираешься сделать? — скептически поинтересовался у меня Севка.
— Вот. — из старого дипломата на стол перекочевала огромная кучу патронов. — Это тебе на грим и все принадлежности, Светка знает. Гришка, с тебя прожектор и вентилятор для снега. Нурлан, на тебе пиар… Ну и свяжись с Леонидом. Скажи, очень нужен.
— А если не согласится?
— Скажи, есть шанс насолить отцу. Через пять часов сбор, я за реквизитом!
* * *И в тот, момент, когда дамы из ВИП-персон пристали к своим мужьям с немедленной просьбой приобрести для них эту драгоценность, на сцене появился мальчишка-хулиган с рогаткой на… У всех мужчин застыло удивлённое выражение лица… Тот самый, игрушечный, красный Жигулёнок с педалями. Вот он, предмет зависти всех пацанов любого двора! Вот он, живой раритет, живая память! Пока на сцене мальчик и девочка продолжали играть, драться, мириться и ещё раз играть, зрители глазами пожирали живые памятники счастливого детства. Вот тот самый тучный мужчина судорожно пересчитывает мешочки с патронами, явно планируя совершить покупку этих вещей. Вот какой-то военный что-то рассказывает своему сыну. Видимо, про то, как сам когда-то рассекал на такой машине, только большой и вместительной.
Но тут прогремели отдалённые взрывы, заморгал прожектор и флейтист заиграл тревожную мелодию. В зале все напряглись. Началась война. Мальчик и девочка пытаются подойти к друг другу, но их тела швыряют невиданные им силы. Мальчик бросает машину и бежит прочь. Девочка долго не могла расстаться со своей любимой скакалкой, но, в последний момент, случайно роняет её из рук и скрывается за кулисами. Тишина. Кажется, что прошла вечность, как вдруг откуда-то сверху пошёл снег. Да, вовсе ненастоящий. Но как порой хочется верить в чудеса! Спустя пару секунд, зрители стали ловить в ладошки выпавшие белые хлопья счастья. Вот бы сейчас слепить снеговика, поиграть в снежки, покататься на санках.
Все стали дружно обсуждать увиденное, как вдруг из зала на сцену полезло какое-то человекоподобное чудище. Это Гришка незаметно напялил маску. Флейта неторопливо издавала устрашающую мелодию. Мутант начал разъярённо метаться из угла в угол. Но вот, он приметил слегка занесенную снегом машину, как очередную вещь для разрушения. Чудище уже вальяжно подползало к Жигулёнку, как вдруг из зала в него полетели крысиные хвосты, ботинки и всё, что попадалась под руку. Публика негодовала, пытаясь прогнать наглого мутанта. На секунду мне показалась, что Гришке больно, что ему нужна помощь. Но заползая в кулису, с улыбкой на лице, он повторял лишь одно: «Они мне поверили, поверили!»
Толпа гудела и рвала, так она радовалась своей победой над чудовищем. Гришка вернулся на свое место за прожектором, флейтист заиграл бравую и торжественную музыку — на земле появился первый человек. Тяжело дыша в противогазе, он медленно, с ружьём продвигался к заснеженному автомобилю. Присмотревшись, и не веря своему счастью, он стал разгребать эту кучу снега, пока не увидел «тот самый автомобиль». В порыве чувств он от всей души обнял машину. В солидарность с поступком, мужчины, сидевшие в зале, вытирая рукавом слёзы, зааплодировали!
Рядышком показался ещё один человек в противогазе, медленно пробирающийся к соседней снежной горке, отчистив которою, на свет появилась скакалочка. Прижав к груди и закружившись в медленном танце, под шквал женских аплодисментов, оба человека в противогазах замечают друг друга. Флейтист ненадолго умолкает. Но это лишь для того, чтобы выдержать несколько секунд паузы и громко вступить с новой, безумно романтической мелодией, когда два человека, содрав с лица резиновые маски, слились в объятиях и поцелуе! И тогда… встал весь зал. Вот рукоплещет молодой рабочий, рядом стоит, заплаканная, его избранница. Вот, с платком, в руках хлопает тучная ВИП-персона, явно не оставившая намерение приобрести эту машинку. Вот товарищ Москвин, периодически указывая на флейтиста, яростно отчитывает, уже со всей вероятностью, бывшего следователя Сорокина. Вот радостные дети смеются и прыгают.
И, судя по искрящимся глазам зрителей, сегодня мы подарили им не только сказку.
Мы вышли на поклон.
Маленькая девочка подошла к краю сцены и робко протянула мне бумажный цветок. Так же нежно, стараясь не сломать, я принял это подарок. Вот он, это лучший момент в моей жизни! То, ради чего стоит жить! Вы говорите — «Пора перестать верить в сказки. Мы все сдохнем в этой подземке», да? А я скажу — «Все рано или поздно умрут. Лично я сдохну мечтая! И даря эту мечту людям».
С любовью, клоун Бонти.
Павел Старовойтов
«Сказка про Зло»
В глубинах метро, некогда крупного, а теперь разрушенного ядерной войной мегаполиса жил да был мальчик Петя. Не то чтобы совсем карапуз, нет. Станционную профессиональную школу он окончил давно, однако растительность на его лице только-только начинала проклевываться. Обитал он, как все, в палатке и числился на станции разнорабочим: где плитку упавшую на место посадит, где трещину неровную раствором затрет. И так у мальчика все красиво, да ладно выходило, что глаз оторвать было нельзя. «Золотые руки», — твердили соседи. Начальство души в нем не чаяло: в пример всегда ставило, да грамоты давало.
Бывало даже делегации с ближайших станций заезжали. Все руководящие, важные чины в палатку к Пете заглянуть норовили. Кто за советом, кто просто на мастера посмотреть, а некоторые и сманить хотели — дюже крупные планы на его счет главы соседних линий-государств имели. Неподъемные цинки с промасленными патронами выкладывали перед ним ганзейцы. Яркое знамя, алый бант на лацкане и частые праздники сулили вожди Красной ветки. Постоянной пропиской в культурном центре Московского метро трясли уполномоченные Полисом брамины. Чистокровностью, да прической короткой наполняли свое технико-коммерческое предложение серые волки Рейха. Бандиты и того хлеще — выкрасть грозились, да в кандалы заковать. Уголовники ведь, чего возьмешь… Одним словом, изгалялись пришлые как могли. Чуть ли не до драк между ними доходило, когда встречались у жилища мальчика неуживчивые гости. Да только Петя уверено стоял на своем: ни патронов бесчисленных, ни шатра чрезмерного ему не грезилось. Угрозы, запугивания разные ничуть его не трогали. Никуда с родной станции мальчик уходить не собирался.
Так и жил бы себе Петя, да в ус не дул, кабы не повстречалось ему на пути Зло. «Какой миленький», — подумало оно. «Какой красивенький… И как это я раньше его не приметило?» — Зло пристально вглядывалось в мальчика. «Такой в быту всегда пригодится: и гвоздь забить сумеет, и колышек для палатки выстругать. Прелесть просто. А если еще и патроны в кармане водятся…», — табун мечтаний сорвался с места и принялся нарезать круги в голове Зла. «Ух! Каков подарочек».
С этого дня Зло старалось всюду следовать за мальчиком, всячески обращать на себя внимание: то в толпе локтем коснется, то в очереди за водой лукавый взгляд бросит. Однажды даже, пронося мимо него таз с бельем, Зло споткнулось и мокрые вещи вывалились прямо на платформу. Мальчик не мог не помочь — опустившись на колени, он тут же принялся собирать упавшие тряпки. Бюстгальтер третьего размера, случайно попавший в руки Пети, заставил его покраснеть — Зло специально утащило этот артефакт у своей соседки, чтобы охмурить мальчика. Оно с благодарностью приняло тазик с собранным бельем и, сославшись на внезапную боль в лодыжке, попросилось к Пете, зная, что кров мальчика недалеко. «Полежу немного, боль и отпустит». Согласился Петя, не углядел худого в словах Зла. Взвалил его на плечи, да принес домой.
В палатке нога начала болеть куда сильнее. В довершение к этому еще и дрожь непонятная в теле появилась. «Худо мне, Петя», — прошептало Зло, плотнее пододвигаясь к мальчику. «Холодно очень». Гостеприимный хозяин попытался высвободиться и укрыть его одеялом, но Зло стянуло с себя кофту и, жадно поцеловав мальчика, прижалось к нему всем телом. Внутри что-то дрогнуло, ослабевший Петя, словно в забытьи, повалился на матрац. Плотный клубок из сплетенных тел заворочался под теплым одеялом — и не стало больше мальчика Пети, вместо него с утра на работы вышел мужчина Петр.
Ночь за ночью Зло привязывало его к себе, пытаясь максимально заполнить жизнь мужчины. Почти все свободное время они проводили в общей уже палатке. Никогда еще Петр не уходил с работы в таком приподнятом расположении духа и не являлся на службу со столь большим опозданием.
Друзья никак не могли понять, что с ним творится: «Открытый, вроде, человек, радушный, а тут бац! — особняком стоит, приятелей чурается: ни стаканчик пропустить после дня трудового, ни за жизнь разговор завести… Захворал может?».
