Хроники Каторги: Цой жив (СИ) - Ярцев Григорий Юрьевич

Шматы мяса полетели в разные стороны, а за ними органы, которые не удалось опознать, но сородичей огнедыха, такая смерть, кажется, только порадовала, потому как продолжили извергать огонь активнее.

- Жаль, - с сожалением проговорил Лис, цокнув языком, - этот был моим фаворитом.

Наблюдали, как ящеры зарываются в землю. Девушка спросила, зачем. Оказалось, только там, под землей, можно спастись от йухов, до описания которых она не успела добраться.

Вернувшись к месту ночлега, Лис предложил подкрепиться, но у Анны после увиденного кусок в горло не лез. Лис не сразу сообразил, о каком куске речь, но настоял, и Анна отужинала.

Едва развиднелось, отправились дальше. Лис вернулся на место, где минувшей ночью, пытаясь впечатлить самку и продолжить род, трагически погиб огнедых. Засучил рукава, на руке красовался ожог - плата за спасенную жизнь. Вытянул нож и принялся свежевать раскуроченную шкуру огнедыха. Анна тем временем сверялась с картой ролла - до Резервации оставалось немного.

- Что за штукуевина? - поинтересовался Лис об устройстве в руках девушки.

- Ролл, - подкинула устройство в руке. - В ниом собрани все необходимие данние, - продемонстрировала спутнику несколько возможностей гаджета, в том числе и приложение, в котором на многочисленных ветвях искусно изображенного древа расположилась вся родословная Анны.

- А это что?

- Генеалогическое дерево моего рода, - с гордостью пояснила девушка и немного грустно добавила: - Когда-нибудь, и я окажусь там.

- Ну нет, перестань, - поморщившись от неприятной мысли, ответил Лис. - Ты не можешь стать деревом, Милаха, бревна из тебя не выйдет. Анна посмеялась, на этот раз даже забавно хрюкнув. Лис еле заметно улыбнулся в ответ, свернул плотную кожу в рулоны и уложил в подсумок.

Отправились дальше. Мясо решили не брать, - готовить некогда, пайки и удобнее, и полезнее.

Куда не глянь - частокол мертвых деревьев, и завывающий ветер сдувавший сажу, гонял по земле обугленные ветки и перья пепла. Солнце спряталось; его совсем не видно за серо-желтыми облаками.

Лис предупредительно выставил руку. Что-то заметил.

- Уши заткни, - скомандовал он и, немедля, последовал собственному совету.

Анна послушно вставила беруши и нацепила наушники, прижав их ладонями.

Замерла.

Лис не сводил глаз с волнистой земли, укрытой пеплом. Заметил движение, - слой пепла взбучился; что-то приближалось, вспахивая усыпанную пеплом землю изнутри. Лис достал бутыль гона. Решил напиться перед смертью что ли? Но едва из пепла показались два пучка глаз, как Лис плеснул между ними пойлом из бутылки.

Пепел разлетелся в стороны, подобно миниатюрному взрыву, из которого выскочило продолговатое тело крикуна, взбаламутив серо-черную пыль. Крикун извивался и подпрыгивал точно змея, отплясывающая предсмертный танец на раскаленной сковороде. Показались еще двое, Лис расправился с ними, а когда вынырнул третий, гона в бутылке осталось на донышке. Пасть крикуна раскрылась в оглушающем вопле, мелькнули несчетные ряды шиповидных зубов, закрученных спиралью. Ужасные звуки еле слышны благодаря вещицам Старого мира. Лис и Анна должны были упасть от всепоглощающего звона в ушах, но этого не случилось, и червеобразная тварь в отчаянии решилась напасть. Лис брызнул остатками гона, которого оказалась недостаточно для пьяной лихорадки, когда тело крикуна реагирует, сжимаясь, и собственными зубами нарезает себя на ремни.

Крикун бросился на Лиса, и лопнув в воздухе, разлетелся на куски, как воздушный шар, наполненный черной водой. Анна держала пистолет в вытянутых руках и не переставала стрелять. Первого попадания оказалось достаточно, - пуля, - прекрасно умерщвляет все, имеющее тягу к жизни, но Анна машинально давила на спусковой крючок еще и еще. Когда пистолет закончил выпускать пули и выплевывать блестящие гильзы, последовала череда щелчков, - магазин пуст.

Открыла глаза.

Рядом с обезображенным телом крикуна обреченно стоял Лис. Лицо искорежено гримасой непонимания и шока, которая вот-вот поддастся страху. Он убрал отлепил руку от живота; ладонь в крови. Чувствовал майку, прилипавшую к телу; алое пятно расползалось по ткани.

Упал на колени, завалился на бок. Анна, выронив пистолет, подскочила и, согнув колени, нависла над Лисом. Закатала майку, под стоны осмотрела рану, - щупальца крови, расползаясь по животу, стекала к земле, окрашивая багровым серую почву. Пуля не задела органов, но раскрывшись, подобно цветку, осталась внутри. Каждое движение порождало острую боль. Горло пробил хрип, он крепко сжал предплечья Анны и не отпускал, ухватился как за последнюю ниточку, удерживающую его в мире живых.

- Не бойся, - собравшись, твердо сказала Анна, утерев подступающие слезы, - Ти теряешь много крови, скоро тело начниот неметь, но я не дам тебе умереть. Ты не умриошь.

Полезла в сумку, вытащив хромированный цилиндрик, вогнала его в рану и надавила; ее быстро заполонили раздувшиеся целлюлозные губки, похожие на беленьких червячков. Следом бесцеремонно вколола в живот стимулятор и гримаса боли на лице Лиса тут же расплылась. - Ти усниошь ненадолго, - сказала Анна, обхватив его лицо, - усниошь с единственной мыслью: просниошься. Просниошься, ти слишишь?

Лис слышал, но ответить не мог, стимулятор подействовал.

Анна вернулась за пистолетом, перезарядила обойму, - осталась одна. Вернулась к Лису и уложила его голову себе на колени. Одной рукой сжимала пистолет, другой приобняла раненого за плечи, ожидая пробуждения.

Смеркалось. Ветер протяжно выл, заставляя содрогаться и оборачиваться в страхе от каждого дуновения. Как проведет ночь, если Лис не очнется, не представляла. Он размеренно дышал, должен был очнуться с минуту на минуту, но почему-то не приходил в себя. Анна несколько раз вытирала его лоб, покрывшийся испаринами. Лекарство действовало.

- Выживет? - за спиной прозвучал обеспокоенный и знакомый голос -единственный луч света в Царстве тьмы. Обернулась, увидела Цоя; весь вымазан в грязи, саже и запекшейся крови. Одежда изорвана, Оля преданно висела за спиной, а вот Ляля - почему-то за поясом, ее ножны пропали в бою с бесом.

Поднялась и, поддавшись эмоциям, обняла, крепко прижавшись. Нерешительно ответил взаимностью. Не выдержала, сама не поняла, как расплакалась, когда он вернул каждый жгут, привязанный ей к деревьям.

- Виживет, - говорила, уткнувшись в грудь искателя, - но пуля внутри. Смогу витащить еио, если добериомся до Резервации.

- Когда доберемся, - поправил искатель, - когда доберемся.

- Пойдиом ночью? - в страхе спросила Анна.

- Да, - ответил Цой и с гордостью показал флягу, до краев наполненную мочой побежденного беса. Отвинтил крышку; от резкого запаха Анна потеряла сознание.

Когда пришла в себя, сквозь полуопущенные веки углядела огонек размытого костра. Искатель накидал веток и валежника, пламя усилилось и приятно согревало.

Угли пульсировали ярко-красным на ветру, а искры воспаряли, исчезая в непроглядной ночной пучине. Цой вернулся к раненому и продолжил мастерить носилки, пустив в ход крепкие ветки, свою накидку, полиэтилен и бечевку, снятые с ног Лиса.

Уложил его на носилки, тот кряхтел и бормотал что-то нечленораздельное, стараясь выглядеть мужественным и сильным, пытался шутить, но язык заплетался; при каждом движении руки машинально тянулись к ране.

Девушка посмотрела на часы, лежала без сознания неполные десять минут. Засекла время: через два часа вколет Лису очередную дозу стимулятора. Поднялась с земли, подошла ближе, услышав жуткий смрад мочи. Глаза слезились, не выдержала, надела кислородную маску из сумки, уж лучше приторный воздух, чем пропитанный вонью.

Шли всю ночь. Анна извела на Лиса все запасы воды, чтобы компенсировать кровопотерю. Тучи расползлись, и луна кое-как освещала путь.

Цой уверенно волок носилки и Лиса за собой, оставляя в пепле ровную колею. Терпение в нем сильнее самурайского меча за спиной. Анна шла рядом, связанная веревкой на случай опасности, хотя моча отпугивала крикунов и огнедыхов. А бесы, которые могли оказаться поблизости, учуяв запах побитого сородича, направились поедать останки.