Спящий сталкер - Лебедев Владимир Владимирович
Неожиданный шорох прозвучал как гром среди ясного неба. Я замер. Запоздало сообразил, что, занявшись собой, совершенно забыл о Зоне. Она ведь никуда не делась. А я тупо стоял столбом посреди поля и даже не пытался прятаться. Снова упасть на землю, в объятья Печкина, было выше моих сил.
Да и не было в этом большого смысла.
Звук приближался. Я пришел к выводу, что зверь некрупный, раз его не видно над травой. Но для меня, немощного и безоружного, он не менее опасен, чем тот же слонопотам. Порыв ветра всколыхнул зелень. Трава заволновалась, зашелестела. Откуда ждать тварь?
«Что ж, – пришла в голову мысль, – этим серым утром (а утро ли сейчас вообще?) сталкер Каин сдохнет тут так же, как Печкин».
Вот он. Источник шума. Грязно-рыжий банши-кот. В три раза больше, чем любой кошак вне Зоны. Я стоял не шелохнувшись. Смотрел, как он приближается. Если тварь вдруг захочет поорать, кровь из ушей обеспечена…
Чернобыльская кошара подошла совсем близко. Вскочила на труп Печкина и привстала на задних лапах. Огляделась, принюхалась. Я наблюдал за ней краем глаза. Играть с котом в гляделки не испытывал никакого желания.
Огромный прыжок… Банши-кот скрылся с глаз. Я посмотрел на небо. Нагромождения облаков. Завихрения. Белые барашки. Как на море после шторма. Но Шторм еще впереди.
Я с наслаждением выпил бы какое-нибудь облако. Это ведь вода. Но они высоко…
Пришло время испытать мой костыль.
* * *Изнемогая от жажды, чуть ли не ежеминутно вырубаясь от кровопотери и боли, я полз. Меня колотила лихорадка.
Все пошло не так.
Костыля хватило ненадолго. Печкин снова подвел меня. У него на одежде не было ни одной пуговицы. Чтобы я мог использовать их для бросков. Хорошо хоть, в высокой траве некоторые аномалии видимы. Но кто ж знает, сколько их невидимых, неосязаемых, неощущаемых!!!
Мне пришлось снова вернуться к Печкину. Как только я понял, что каждый раз за землей или травой не нагнешься. Да и легкая она. Для броска. А если набрать кучу и тащить – тяжелая.
Видит бог, Печкин, я не хотел этого делать. Но выбора нет.
Я снял с трупа сапоги и штаны. Печкину все равно, а я хочу жить! Штаны разорвал пополам. С помощью костыля кое-как отбил от сапог каблуки. Завязал их в штанины. По каблуку в каждую штанину. Проклял себя за то, что использовал рукава спецовки на перевязку. Вот он, мой детектор аномалий. Двухразовый. Плюс еще ремень. Плюс еще мои каблуки. Перчатки легкие. Если только… С отвращением отбросил эту мысль. Я не буду откусывать у Печкина пальцы. Может, насыпать в перчатки земли? Тяжесть. Лишняя тяжесть. Каждый грамм на счету. Избавился бы от комбеза, но без защиты тоже нельзя… Или… как?
Это было часа два назад.
О баре в Когороде или подвале на «ЭкоХиме» я уже не помышлял. Не выйдет. Не рассчитал сил, спекся. Как гусь в духовке.
Одна надежда на схрон наемников.
Как там сказал Хэфтик?
«…Скоро Шторм. Пора в укрытие. Благо недалеко…»
Я повторял эти слова с каждым толчком тела вперед.
Это моя молитва. Помогает сосредоточиться и дает силы.
Схрон. Его-то мне и надо найти. Если наемники там… буду просить, умолять, продавать душу, чтобы пристрелили или спасли. Все лучше, чем стать зомби. Хотя после смерти будет уже по барабану. Можно и зомби. Только я умирать не хочу. Хочу жить! Коптить небо Зоны! А не шарахаться по ней с утробным завыванием…
Лежу на левом боку. Правая рука швыряет штанину с каблуком. Одним «детектором» уже пообедала «мухобойка». Пауза. Левый локоть выставляется вперед, левая нога толкает тело. Рука оказывается под телом. Приподнимаю корпус, снова опираюсь на локоть. Исходное положение. Оглядываюсь. Молитва. Боль. Жажда…
И так без конца.
Отчаяние давно поселилось в моей душе, а предвестники Шторма только добавляли смятения. Но именно отчаяние придавало силы. А еще найденный окурок. И пустая банка из-под энергетика с каплей жидкости внутри.
Я на верном пути. Даже страх у меня в помощниках.
Страх потерять жизнь гнал вперед, уподобляя паршивому мутанту, что несется прочь не разбирая дороги. Мутанты бежали на юг, к границе Зоны, и я полз по их следам.
Один лишь раз я сорвался. Сорвался и забился в истерике.
Это было тогда, когда наступил день и я пытался утолить жажду.
…День, да. Где-то там, позади, лежит Печкин. Солнца нет, но рассеянного света хватает, чтобы определять границы аномалий. Я не представляю, как шли наемники, но точно знаю, что по направлению к «ЭкоХиму». Особенно мне везло рядом с аномалиями. Когда находил гайку, я радовался как ребенок. Даже изнуряющая боль не мешала мне это делать. Найденные маркеры означали, что я на верном пути! Я собирал их, берёг как зеницу ока, используя только в крайних случаях. Одну гайку, вроде на четырнадцать, засунул в рот и сосал, чтобы хоть как-то бороться с терзающей меня жаждой.
Все изменилось в тот момент, когда опустился туман. Белый, густой. Сухой какой-то. Больше похожий на дым. Видимость резко упала. Я простоял, наверное, минут пять, хлопая глазами от растерянности.
Куда теперь? Как искать след? Что делать с аномалиями?
Вытер с лица пот. Посмотрел на небо. Там, в вышине, туман отсвечивал багровой зарницей.
Как не сбиться с нужного направления? Как определить, где север, где юг?
Надо было вырывать траву в местах обнаружения гаек. Чтобы сейчас не ходить кругами… Осёл!
Высокая трава цеплялась за ноги. Слом ветки-костыля давил под мышкой. Я приспособил перчатку с землей, чтобы сделать своеобразный амортизатор. Все опора.
Прошел метров семь. Не задумываясь о направлении, следах, аномалиях. Совсем как Ежик в тумане. Бросок штанины-детектора, ковыляние, стон от боли. Недоотдых. Бросок, ковыляние.
Вечность страдания.
По небу пронеслись тени. Я задрал голову и увидел ворон. Вот кому хорошо. С высоты видно всё, да и лететь не в пример легче, чем ползти по земле. Но что действительно важно: теперь я знал, в каком направлении мне двигаться! Стая летит на юг – значит, мне нужно туда же! Не отрывая взгляда от птиц, я подкорректировал маршрут. Неожиданно одна из ворон выбилась из стаи и начала описывать круги над какой-то точкой, постепенно снижаясь.
Что там?
Может быть… вода?
Раны требовали ухода. Львиная доля жизненной энергии уходила на контроль состояния ноги. Несколько раз в тумане я видел Печкина.
Бред. Печкин коченеет где-то там, в поле. У меня лихорадка… галлюцинации. Нервное истощение.
В реальность я вернулся, когда очутился около предмета интереса птицы. Опустошенный до дна, упал рядом с ним. Презрительно каркнув, ворона подпрыгнула и взлетела, унося в клюве кусочек мяса…
Печкин?
С завистью я проследил за полетом птицы. За той легкостью, с которой она махала крыльями. Закрыл глаза. Нужно отдохнуть.
То был не Печкин.
То была туша кабана. Но не простая туша, а след. След моих палачей и будущих спасителей.
Кабан был мертв. Солидных таких размеров кабанчик. Множество пулевых отверстий по всему телу. Вороньё уже успело потрудиться над внешним видом покойного. Вокруг нескольких ран выдраны куски шкуры и плоти. Ну а кто не любит свининки? Настоящий деликатес. Шашлыки… Да еще под пиво… Душу бы продал за бутылку холодного пива! Или просто воды…
Туман сухой. Нет в нем воды. Сволочь.
А в кабане есть кровь… И я хочу пить. Очень хочу. Умираю от жажды. Умираю от боли и потери крови…
Кровь и мясо. Можно попробовать хотя бы чуть-чуть восстановить силы! Надо только оторвать кусок!
Я сел возле туши и ощупал ее. Жесткая щетина. Густой запах. Убили животину недавно. Еще теплая. Скорее всего, на заре. Хэфтик постарался…
Кровь. Это почти то же, что и вода. Надо разрезать артерию, чтобы добраться до крови. Разрезать нечем. Если только сколоть с костыля щепу. Или разорвать зубами.
У человека артерию удобнее всего резать на горле. Там она толстая и сразу под кожей. Я осмотрел шею кабана. В страшном предчувствии сердце заколотилось быстро-быстро.
