Элона Демидова - Прощай Берлин
Агнесса Максимовна, вы же понимаете, что о вашем изобретении должны узнать люди, ведь это спасение для огромного числа людей, для всего человечества!..
Я знаю это лучше, чем кто бы то ни было… — ее голос был усталым. — Я тридцать лет занималась исследованиями, пока не был получен результат. Мне почти никто не верил. Часто было очень тяжело…
Но ведь сейчас у вас есть патент, проведены испытания, это же… Почему вы никак не пропагандируете свое изобретение? Научные медицинские журналы!.. телевидение!..
Тебе сколько лет, деточка?
Двадцать восемь, но не понимаю, какое это отношение…
А рассуждаешь ты, как восьмилетняя, в голосе Агнессы Максимовны начинали звучать гневные нотки.
Но объясните мне, пожалуйста, почему вы ничего не делаете?.
Ты подумала, что изобретение сделает с этим самым научным медицинским миром? Вот именно. Это называется — революция. А теперь, представь себе, моя милая, что будут делать толпы онкологов, кардиологов, да тех же терапевтов, когда и они сами, и их клиники, исследования, и вся их безумно дорогая аппаратура окажется не нужна? Наступит хаос. Ведь достаточно будет квалифицированной медсестры, чтобы сделать инъекцию… А научные журналы, представь себе, издаются на деньги фармакологических концернов. Куда же девать тонны таблеток, остановить заводы? А персонал, который эти таблетки выпускает? А все эти аптеки… Это же сотни тысяч специалистов. И согласись, это уважаемые люди, авторитетные, образованные… У них у всех хорошая работа. И разве они согласятся остаться без нее? Любой ценой будет сохранено существующее положение вещей… Теперь-то тебе ясно, что никто и никогда не напечатает никакой информации о вакцине. А если и напечатает случайно, то все закончится просто травлей, обвинениями в шарлатанстве, как уже и было не раз…
Но те же концерны вместо теперешних таблеток, которые ничего не лечат, смогут продавать вакцину, это ведь тоже большие деньги…
Да разве ее столько нужно, сколько сейчас лекарств выпускается? Раз в год молодым, два раза старикам, хотя их и старикамито назвать будет трудно, взгляни на свою маму.
Я сидела буквально раздавленная этими спокойными фразами, сказанными равнодушным голосом. О том, что происходит в современной медицине раньше я никогда не задумывалась. А здесь, словно пропасть разверзлась у моих ног. Получается, мы стали заложниками каких-то бесчеловечных, неуправляемых процессов, они высасывают жизнь из людей, чтобы поддерживать бессмысленное развитие самих же процессов. В каком диком, иррациональном мире мы живем?! Вот есть супер-чудо-средство, и нет никакой надежды пробиться через заслоны…
Вы смирились?
Я не буду бороться против системы. Это мафия, пусть не на Сицилии, но та же мафия. Она порочна, несправедлива, и когда-нибудь, раздавит самое себя. Опасаюсь, что для человечества будет уже поздно. Через два-три поколения здоровых людей практически не останется. Так что считай, моя хорошая, вам повезло. И приезжайте через год…
О, дорогая моя Агнесса Максимовна, если бы вы знали, как быстро сбудутся ваши пророчества. Хотя и совсем не так, как ожидалось.
Глава 5
Ноев ковчег (33 день после часа Х)
— Этот Ной, он же просто идиот! Выполнял волю Бога!! А ты где видела Бога?? Ты хочешь сказать, что мой сын… по Его воле… — крик задыхается в хриплом шепоте.
— Тихо, тихо, Мишаня, милый! Ведь мы ничего ни о ком не знаем… Ты же не знаешь, где была Ленка с детьми… Вон, Клаус говорил, таких убежищ Хоннекер и компания нарыли по всему Берлину! Да что там! По всей гедеэрии! На Александерплац точно есть одно, и ведь смотри, было целых двенадцать минут… Они, конечно же, успели! Все будет хорошо! Я вот, чувствую это! Я тебе точно говорю!
Мы сидим в комнате, которую переделали под класс, где наши панки вот уже вторую неделю учат программирование, историю, литературу, а также русский язык — это они сами захотели. Мы остались, чтобы обсудить темы завтрашних занятий, и вот, на тебе!
— Ты, правда… правда так думаешь?.. — круглая Мишкина голова утыкается мне в колени. — Бориска так меня просил… чтобы я взял его… с собой… А я, дурак, ох… дурак…
М-да… Первым прокололся Мишанька. В общем-то, так и предполагалось, и я была более чем готова подставить плечо, в которое он выплачется. Из нашего мужского кулака он самый слабый — мизинчик. Как там у классиков — «…Правитель выступает на Запад. Благоприятна стойкость. Хулы не будет…» А вот его психотип стойкости не предполагает. Он умница, гурман, балагур, душа нараспашку (хотя и обе руки никогда не покажет). Ах, черт, не умею я утешать, не умею правильные слова находить. Да и что скажешь? Остается врать, что и его жена, и сынишка — живы, что спаслись, что мы их найдем… И это извечное: все будет хорошо! Магически оно действует.
Но сама-то я слабо в это верю, и внутренний голос шепчет: «Какая же ты холодная сука, моя дорогая! Ведь тебе ни до кого, кроме себя и, пожалуй, собственного кота дела нет. Тебе никого не жаль. Как ты посмела взять на себя роль учителя, а еще и психолога? Какие-то дурацкие тесты всем раздала, аферистка…» И уже погромче: «Тесты, чтобы заставить людей отвлечься, в себя заглянуть, найти опору, заставить их шевелить мозгами, для этого они и учиться будут… А чтоб быть психологом, горячее сердце не нужно, вполне достаточно холодной головы и чистых рук…»
— …Все будет хорошо… хорошо… не смей думать иначе! Все будет хорошо, уж ты мне поверь… — приговариваю я, автоматически гладя по бритой макушке.
Мишкин случай — это, можно сказать, хрестоматия. Все понятно. Все реакции ожидаемы, предсказуемы… Конечно, у него, как и в любой душе, есть свои темные подвальчики, но запертых, тайных — немного. Может быть, потому, что мы дружим уже лет пятнадцать? Заранее опасаюсь, что с другими мне не будет так легко справиться. Но по любому, я не должна позволить им сдаться.
Да, очень продуктивно — иметь внутри себя управляемое раздвоение личности в виде критично настроенного собеседника:
«Кто будет следующий, а? Кому ты врать будешь, змеюка?»
«Скорее всего, Жан-Клод. У него тоже дочка наверху осталась…»
«Не-е-т, он пока слишком занят переводами и переговорами! Уж скорее твой ненаглядный Паша…»
Павел. В кулаке он как указующий перст. Вытянут, подбородок всегда поднят, напряжен. Само собой получилось, что он занял позицию лидера. Никто не спорил. Панки, те вообще в рот заглядывают, особенно девчонки. А как же? Красивый, надежный. Он как рыцарь, закованный в панцирь невозмутимой уверенности. Рядом с ним — спокойно. Ответственность его не пригибает, а распрямляет. И распрямляет жестко. Металл, а не человек. В целом, тоже хрестоматия, без особых наворотов, этаких типчиков мы в свое время изучали. Беда, что такие не прокалываются, а рассыпаются. Был человек, а осталась труха. Каков запас его прочности, вот чего я не представляю.
Пока не приходится вырывать друг у друга кусок мяса, чтобы прокормиться — нашей стае и такой вожак подходит. Но случись какой экстрем, не знаю, выдержит? Ведь истинный вождь мыслит иначе и обладает очень важным, на уровне инстинкта, качеством — готовностью пожертвовать жизнью ради своих. Конечно, можно поспорить на тему: кто такие, эти «свои», но Павел, по моему глубокому убеждению, будет спасать самого себя, в первую очередь. Он прекрасный охотник, быстро реагирует, может детально продумать тактическую операцию, а нам нужен стратег…
— … да ты меня не слушаешь, Катрин! Ты все еще про дурака Ноя мечтаешь?
– А?.. Да при чем здесь Ной? — я возвращаю в фокус расплывшееся Мишкино лицо. — Просто я хотела сказать, что такие случаи в истории человечества уже не раз бывали.
– Ага, спаслась кучка счастливчиков, каждой твари по паре, и мир снова заселился гомо сапиенсами! Какая прелесть!
– Именно. Возьми ты любую мифологию, вот хоть египетскую. Неизвестно откуда, с неба, явилась девятка богов, Великая Эннеада, как потом ее назвали, основала город Гелиополь. У богов было знание, невиданно мощные технологии, они научили людей разным ремеслам, дали жрецам письменность, астрономию, математику, законы, цивилизацию. У Озириса был такой приборчик, Око Уаджет, который зеленым лучом убивал чудовищ и плавил горы — это ж просто описание лазера! А все их погребальные обряды, саркофаги. — это же подготовка к анабиозу, или, если хочешь, криогенная заморозка. Потом, посмотри, во всех мифологиях были карлики, они жили под землей, как мы, у них был свет, ярче солнечного, чем не электричество? Всякие чудесные умения. А мы что, хуже? У нас сохранились компьютеры, на них бездна инфы, есть медицинское оборудование, мы найдем другие машины, оружие. Вот сейчас панков выучим, они же способные ребята. Нам надо совсем немного продержаться, пока наверху ядерная зима кончится…
– Ты сама-то понимаешь, что сказала? — его голос дрожит от сдерживаемой боли.
