S-T-I-K-S. Пройти через туман 2 (СИ) - Елисеев Алексей Юрьевич

Что я знал об этом месте? Да, в сущности очень немногое. Это островной городок на Аляске. А ещё поселение находится на острове Кадьяк известном как родина самой крупной породы медведей — кадьяков. Однажды я видел передачу по телевизору про этих симпатичных мишек. В ней утверждалось, что поколениями медведи жили на острове никем не потревоженные и развились в отдельную разновидность. Единственное, что я до сих пор не понял и понять не могу, почему некоторым так необходимо убить этого красивого и сильного зверя и расстелить его шкуру на полу или на стене. Это можно простить, например, если бы замерзали члены семьи, но нет, не мёрзнет никто, а кодьяков как отстреливали, так и отстреливают.

В общем-то, только эти сведения в моей голове и застряли об этом городе. Возможно, читал ещё что-то у Джека Лондона в пору моей буйной беспокойной юности, когда я представлял себя то полярником, то индейцем, то космонавтом. Немало удивился, когда обнаружил на границе зоны влияния Зимнего стандартный кластер, грузящийся из части Аляски, закреплённой за США.

Городишко не сказать, чтоб большой. Тысяч на пять жителей, но раскинулся он на приличное расстояние вдоль побережья. Преимущественно частная застройка и промышленные строения морской инфраструктуры — доки, пирсы, лодочные сараи, склады. Часть домов сгорела во время местного локального армагеддона. Команды мусорщиков с Тридцать Второго тут все почистили и успели вывезти тела. Однако первое, что мы увидели после въезда в город — пустыша в красном спортивном костюме, стоявшего на перекрёстке.

Я не стал останавливаться, а спросил:

— Все пристёгнуты?

Получив утвердительный ответ, вдавил педаль газа. Ярко-красный джип ударил медляка бампером. Мы проскочили перекрёсток и, как оказалось, встречи с заражёнными на этом не закончились. За машиной устремились четыре бегуна различной степени развитости, но я не стал останавливаться и в этот раз. Пока доехали до церкви, за нами собрался эскорт из девяти заражённых. Ни одного развитого, среди них не было, что скорей говорило о небрежно проведённой зачистке. Наш Wrangler затормозил, и мы взяли всех заражённых в ножи. Не слишком гигиенично, зато патроны не пришлось тратить.

Крёстная взяла с собой нашего отрядного матершинника и перешла на противоположную сторону улицы, где, судя по вывеске, было отделение банка. Вернулись они довольные собой с целым пакетом наличных денег.

В Мазае я был уверен, тёртый мужик, не спасует и покажет себя, как надо, а вот Брюнета нужно было натаскивать. Споровые мешки вскрывал он, пока мы втроём осматривали округу. Как я и ожидал, добыча не потрясала. На ладони позеленевшего паренька лежало всего два спорана.

— Оставь себе, — отрицательно покачал головой я, — Давайте занесём Наташу в церковь.

Это была настоящая достопримечательность русской Америки. Православный храм Святого Воскресенья, возведённый нашими колонистами ещё во времена освоения Аляски. У нас почему-то было не принято говорить о том, как в ещё царской России продали огромную и богатейшую Аляску за какие-то символические деньги. И вроде как, даже не продали, а сдали в аренду на двести лет, а янки потом нарушили этот договор и не отдали Аляску назад. Кто знает, может, они планировали это сделать, но их никто об этом не попросил.

Наташу я внёс в церковь на руках, словно ребёнка. Она и весила для моих возросших сил как ребёнок. Блондинку уложили на алтарный стол. Черты лица заострились, а роскошные белые волосы рассыпались красивой волной. В этот момент мы поняли, что из нас никто не знает, как проводить нашу подругу в последний путь. Крёстная удивила, прочитав на латыни длинную молитву. В завершение она поцеловала Наташу в лоб и попрощалась. Последним с ней проститься подошёл я.

— Извини… — только и смог выдавить из себя я.

— Кисляком тянет. Под лежачий камень мы всегда успеем, — резко оборвала моё прощание Мамба, — Уходим!

Попасть под перезагрузку не хотелось от слова совсем, потому покидали мы пропахшую ладаном и воском свечей церковь почти бегом. Изрядно потасканный ярко-красный внедорожник уносил нас за пределы кластера, а я задумался над тем, что нам нужна новая машина. Wrangler, хоть и исправно выполнял свои функции, но уже был без стёкол и весь исклёван пулями. Выехав за пределы кластера, съехали на обочину.

Здания пригорода Кадьяка утонули в густом молоке тумана. Сначала появились лишь жалкие клочья в прогалинах и низинах. После они принялись сгущаться, и продолжали это делать до тех пор, пока не заполонили собой всё на соседнем кластере. Треснуло несколько сухих разрядов молний, пару раз громыхнуло и… Всё. После этого туман начал отступать.

— Всё. Перезагрузка завершилась, — сказала Мамба, — Можем возвращаться.

С улицы в салон залетели хлопья вонючей химической кислятины, в салоне повис едкий запах, который с чем-то другим спутать нельзя.

Проживая в Лос-Анджелесе, Джошуа Бенджамин Шредер давно привык к тому, что абсолютно любых специалистов, необходимых для ремонта зданий, можно вызвать по телефону или через глобальную сеть гипернет. И в Кадьяке для него оказалось новым опытом, что надо мерить город своими ногами и договариваться со всеми устно, лицом к лицу. Трудно было только первый раз, а когда служащие местных офисов по предоставлению строительных и ремонтных услуг понимали — клиент готов платить не в рассрочку и с авансом, то быстро шли ему навстречу. Попутно, конечно, выспрашивали, кто такой Джо. Естественно, он не откровенничал, но и особого смысла утаивать о себе информацию не было. Говорил преимущественно о доме, полученном в наследство, о том, что хочет привести его в порядок и, может, даже остаться. Шредер рассчитывал, что своим желанием «стать Кадьякианцем» он расположит к себе людей ещё больше. Но всё получилось с точностью до наоборот. Люди вообще тут суровые и немногословные, как заметил Джо, так ещё и посматривать на него начинали после таких заявлений настороженно. Но деньги нужны всем и всегда, поэтому от работы вообще никто не отказался. В течение трёх дней Шредер уладил все вопросы с подрядными договорами на работы в доме и выплатил авансы.

Как только были проведены осмотры дома, и оговорён фронт работ, Джо занялся уже непосредственно мебелью. Ничего приличного он в Кадьяке не нашёл. Ну, по крайней мере, того, что он считал относительно приличным. Поэтому заказ с доставкой комплекта кухонного оборудования, стиральных машин, уборочной техники, спальни в колониальном стиле и минимума для гостиной он сделал по интернету в ближайшем крупном городе. Подороже выйдет оттуда везти, но зато то, что Джо хотел. Он серьёзно задался целью набить этот дом всем необходимым, дабы в будущем просто приезжать сюда отдыхать, беспокоясь только о продуктах.

Недружелюбное общение с местным шерифом Шредера не смутило, от дома и своих планов из-за закидонов местных служителей Фемиды он не откажется. Шерифы приходят и уходят, и существует куча способов по закону избавить себя от излишне пристальной «заботы» стражей порядка.

С непривычки в эти дни Джо страшно уставал к вечеру. Он буквально приползал в гостиницу, и его хватало только на душ и купленный по дороге уже готовый нехитрый ужин. И Шредер просто вырубался до утра, радуясь, что в этой кутерьме у него совершенно нет времени на тоску. Она накатывала, когда он возвращался в номер, но усталость и сон глушили её, как динамит рыбу.

Глава 49

Мотаясь то в город, то, возвращаясь к своему дому, он несколько раз видел человека в соседнем дворе. Очень колоритного такого на вид — настоящего коренного индейца с длинными волосами и умным, но неизмеримо грустным взглядом. Впрочем, к таким вот тоскливым взглядам жителей Кадьяка Шредер уже почти привык. Это поначалу, только когда он приехал из Лос-Анджелеса, ему хотелось безостановочно всех спрашивать, всё ли у них в порядке. Люди тут сплошь все были «осенние» или «северного типа», скупые на движения и речи, хмурые, недоверчивые. Однако Шредер считал, что всё это из-за того, что он для них пока чужак. А когда обживётся и оботрётся в Кадьяке, к нему привыкнут, а отношения станут теплей и солнечней.