Дональд Маккуин - Воин
— Совершенно согласен.
— Ни за что! — в ярости выкрикнула Картер. — Вы пытаетесь переложить ответственность за его жизнь на чужие плечи. Вы не можете этого сделать.
— В таком случае я сам буду решать, когда стрелять и в кого.
Они молча стояли лицом к лицу, и, казалось, от эмоций сыплются беззвучные искры. Наконец она сказала:
— Я не доверяю вам. Я буду отвечать за пастора. — Она повернулась к Джонсу. — Постараюсь быть такой же храброй, как вы. Я не могу позволить, чтобы вас убили.
Он улыбнулся.
— Надеюсь, этого не случится. Все будет хорошо.
Конвей тоже вызвался. Во время разговора с Тейт перспектива стать солдатом казалась ему смешной. Но это было тогда. Теперь настало время действовать. И ему было уже не смешно.
Кандидатуру Тейт, также вызвавшейся добровольцем, Фолконер отклонил, поручив ей охранять пещеру в его отсутствие. Вместо нее взяли Кароли. Фолконер и Леклерк уже были с оружием; через пару секунд им снабдили и Конвея с Кароли. У всех, кроме Фолконера, были пистолеты и по четыре круглые гранаты, а кроме того тупорылая уродливая штуковина, похожая на винтовку, оседлавшую дробовик. Когда они вышли из пещеры, Фолконер продемонстрировал группе ее возможности.
— Мы сейчас собрались все вместе, и я покажу ваше основное оружие — как его заряжать и как стрелять. Когда вернемся назад, проведем курс обучения. Официально это — «Орудие, пехотное, многоцелевое», но в армии мы называли его «вайп». Средний ствол стреляет пластиковым зарядом двадцать пятого калибра. Через пять футов пластиковая оболочка слетает, а под ней находятся стальные стрелки. Именно они и убивают. — Он вскрыл одну пулю ножом. — Посмотрите — заряд безгильзовый. А вот и эти самые стрелки. Прицельная стрельба — на сто ярдов. Если вы выстрелите во что-то за пределами этого расстояния и попадете, то только случайно. Правда, уж если попадете, то это будет смертельно, убойная сила сохраняется до двухсот пятидесяти ярдов. Обратите внимание, стрелка начинает кувыркаться, когда проходит через границу раздела сред. То есть когда из воздуха она входит в ткань, или шкуру, или кожу, то становится неустойчивой. Не буду вдаваться в подробности, вроде скорости вылета пули и так далее, это вам не нужно. Но запомните — если бы Конвей выстрелил тому тигру в лапу такой штукой, то тигру разворотило бы всю ногу до самого брюха.
Он откинул защелку и переломил орудие, открыв нижний ствол, похожий на ствол обычного охотничьего ружья. Фолконер попросил Леклерка показать всем заряды, похожие на пули-переростки.
— Этот тридцатимиллиметровый ствол называется «буп». Из-за звука. У нас есть «ПП» — противопехотные заряды — вот эти, с зеленой полоской, и «ВП» — зажигательные, с красной полосой. Дальность — триста ярдов. Зажигательные начинены белым фосфором и при взрыве разбрасывают его на расстояние пятнадцати ярдов. Он горит, пока есть доступ кислорода, а значит — если попадет на человека, то прожжет дыру насквозь. «ПП» заряды — почти то же самое, что и ваши ручные гранаты. Опять же, смертельны на расстоянии пятнадцати ярдов.
Кароли спросил:
— А что, если я выстрелю в кого-нибудь таким зарядом? Я имею в виду, ближе чем с пятнадцати ярдов — что при этом произойдет?
Фолконер улыбнулся.
— Если попадешь, то проделаешь в нем ровную тридцатимиллиметровую дырку. Заряд не должен взорваться — теоретически — ближе чем в пятнадцати ярдах от дульного среза. Но лично я не советую экспериментировать, лучше использовать «вайп». Ну, а если у тебя не будет выбора… — Он выразительно пожал плечами.
Конвей спросил:
— А как быть с животными? Убьет ли тигра эта шрапнель? Или противопехотный заряд?
— Не знаю. Попробуй всадить в слона «ПП», и я обещаю тебе гораздо более спокойного слона, если не дохлого. И не ограничивайся одним выстрелом, стреляй, пока он не упадет. У нас теперь только одно правило — нет ничего важнее наших жизней. Ничего. Мы ничем не сможем помочь остальным, если умрем. Поэтому мы должны выжить. Любой ценой.
В его голосе послышались резкие нотки, вызвавшие у Конвея воспоминания о дымных следах ракет и сладковатом запахе разложения, поднимающемся над городами, слишком радиоактивными для погребальных команд. Он вспомнил, как подсознательно желал, чтобы чадящие развалины еще раз вспыхнули огнем, очищая отравленный воздух.
Он заметил, как пастор Джонс и Картер на мгновение соединили руки. Когда, склонив голову, пастор закрыл глаза, женщина прервала контакт. Но, несмотря на след снисхождения в ее улыбке, глаза смотрели задумчиво и руки чуть дрогнули, будто она хотела снова коснуться его.
Фолконер продолжал:
— Мы пойдем одной колонной. Я — первым, потому что единственный из вас получил соответствующую подготовку. Пастор, как специалист по контактам, и Картер будете держаться прямо за мной, примерно в десяти футах. Потом вы, Леклерк, на таком же расстоянии за ними. Остальные двое следуют за ним, Конвей прикрывает сзади. Постоянно контролируйте, что у нас за спиной. — Он поднялся. — Мы спустимся в долину. Если снаружи кто-нибудь есть, то они скорее всего живут именно в долине. Следуйте за мной. — И он быстрым шагом двинулся вперед.
Глава 24
Положение замыкающего в колонне позволяло Конвею наблюдать за остальными. Ветки и кусты не закрывали обзор — деревья в лесу были просто огромными. По его прикидкам, нижние ветви начинались на высоте примерно двадцати-тридцати футов над землей. Конические верхушки были почти полностью скрыты переплетающимися ветвями. Их тень превращала ясный солнечный день в сумерки. Странный, призрачный свет не давал теней и скрывал то, что находилось вдали, в то же время как бы увеличивая ближние предметы. Морщинистая кора огромных елей напомнила ему шкуру динозавров.
Интересно, не думают ли деревья то же самое о людях, крадущихся мимо?
В основном склон был пологим, но иногда попадались такие крутые участки, что им приходилось спускаться от одного дерева к другому, цепляясь за стволы; тогда тяжелое дыхание людей нарушало тишину. Один раз где-то в ветвях над их головами пронзительно закричала птица, и вся группа разом инстинктивно пригнулась. С того момента, как покинули пещеру, никто не произнес ни слова. Когда идущие впереди, осматриваясь по сторонам, поворачивали голову, Конвей замечал, как плотно сжаты челюсти, как напряжен взгляд. О разговорах никто и не думал.
Прямо перед Конвеем Кароли истекал потом. Пятна проступали на маскировочной ткани, понемногу расползаясь. В лесу было прохладно, но идти было тяжело, сказывалось отсутствие тренировки.
Расстояния были обманчивы. То, что из пещеры выглядело легкой прогулкой, теперь смахивало на кругосветное путешествие. Казалось, они топчутся на месте. Только иногда между деревьями появлялись просветы, позволявшие заглянуть вперед. Единственное, что ободряло Конвея, — это зрелище необъятных лугов внизу. Он стремился побыстрее выбраться из зарослей, нависающие ветки вызывали в нем чувство клаустрофобии.
Впереди показался очередной обрыв. Они остановились, ожидая, пока Фолконер осмотрит препятствие, потом двинулись по одному. Пока они стояли, Конвей начал замерзать. Группа продвигалась по широкому гребню и теперь подошла к тому месту, где ветер спускался с гор в долину. Влажная одежда продувалась насквозь. Мэтт вздрогнул от холода.
Через некоторое время деревья стали расступаться. Появились заросли кустарника, которые надо было обходить, но зато заметно посветлело. На солнце было намного приятнее.
Минут через десять пастор Джонс внезапно остановился, показывая влево. Ярдах в тридцати от них еще один тигр лежал на небольшом возвышении, лениво растянувшись. Картер, смотревшая только себе под ноги, налетела на Джонса. Зверь просто наблюдал за ними, но резкие суетливые движения насторожили его. На несколько секунд люди и тигр застыли. Вдруг большая кошка оказалась на ногах, мощные задние лапы задвигались, переступая одна через другую в почти забавном шаге. Канаты мышц перекатывались под толстой полосатой шкурой. Из этого положения тигр мог прыгнуть прямо на них.
Джонс медленно выпрямился, миллиметр за миллиметром, и с такой же осторожностью тигр скользнул в заросли и исчез из глаз.
— Видели? — сказал Леклерк, голос его дрожал от возбуждения. — Больше, чем любой амурский тигр, какого я только видел в зоопарке!
Никто не отводил от кустов взгляда, пока не успокоились последние листья. Обернувшись, Конвей посмотрел на Леклерка и был удивлен его воодушевлением. Это заставило Конвея снова подумать о том, что для Леклерка пережитое было меньшим шоком, чем для остальных. Он как будто пытался впитать новые ощущения. Конвей удивился бы, если б такими не были большинство людей 80-х.
Фолконер прервал его рассуждения, сказав:
