Павел Нечаев - Цена свободы

— Значит, Песец не случайно пришел… Джек тоже что-то такое говорил. И что, другого решения не было, обязательно было всех убивать?

— Когда у человека рак в четвертой стадии, лечить бесполезно. Нужно планировать похороны.

— Значит, нас отформатировали. Так? А вместе с нами и всю планету…

— Да. И дали второй шанс. Возможность не повторить ошибок, и построить новое общество.

— А индиго? Какая у них во всем этом роль?

— Индиго, это новая ветвь эволюции. Если все пойдет как надо, со временем все люди будут индиго. Другие просто не будут рождаться. Но это в идеале, скорее всего, произойдет разделение. Будут и Старые люди, и Новые, может быть, даже биологически несовместимые.

— То есть, ты и сам не знаешь, как оно будет?

— Я и не могу этого знать, ведь это еще не произошло. Все зависит от вас, что вы построите, то и будет. На вашу Республику я возлагаю большие надежды. Вы можете стать тем зерном, из которого вырастет новое, справедливое общество. У вас большой потенциал, хоть вас и немного. Вы смогли победить фашистов, почти что сами, я лишь немного помог. Теперь вас ждет другая битва.

— Это ты про что? — подскочил я.

— Я про мирное строительство, — успокоил меня шаман, — вас ждет много работы. Но вы справитесь, если не дадите чмуликам голову поднять.

— У нас нет чмуликов! — опять подскочил я, хоть и понимал, что шаман, в сущности, прав. Есть у нас чмулики, они не могут не есть.

— Есть. Их меньше, чем до Песца, но все еще достаточно, чтобы вас подмять.

— И как мне этого избежать? — заинтересованно спросил я.

— Очень просто. Забудь старые методы. И внимательно смотри на людей: те, кто предлагает пользоваться старыми методами, и есть чмулики. После Песца старые методы работать перестали, вам придется изобрести свои, новые. Иначе получится старая песня на новый лад.

— Что ты имеешь в виду, под «старыми методами»?

— Ты поймешь, когда встретишься с ними.

— А флаг? А все эти теории, что Вайнштейн с Летуном обсуждают, это разве не старые методы?

— Теории, что Вайнштейн с Летуном обсуждают, так теориями и останутся. Хотя кое-что разумное они из них почерпнуть смогут, да и тебе стоило бы почитать те книжки. Загляни Вайнштейну под койку, у него там много интересных книжек. — «Н-да, он даже знает про то, что Вайнштейн хранит под кроватью», подумал я, «серьезный дядька», — Слишком все изменилось, чтобы те теории заработали. А вот флаг… — шаман встал, и прошелся по поляне. Вернулся, черпнул варева, пригубил с ложки, отставив руку. Поморщившись, сыпанул в котелок горсть сушеной травы. Пристально взглянул мне в глаза:

— Флаг — просто тряпка. Это у Вайнштейна детство в одном месте играет, вот он и вытащил его. Хотя, среди ваших две трети таких вот взрослых детишек, так что это сработало. Главное, не увлекайтесь, в меру ребятки, в меру.

— Верно, — кивнул я. Я и сам так думал, мне часто казалось, что Летун с Вайнштейном оперируют понятиями, не имея представления об их реальном смысле.

Я вспомнил ощущение присутствия, которое почувствовал, стоя возле гаубицы. Спросил шамана, тот усмехнулся, и ответил:

— Рядом с вами были ваши деды, и прадеды, и деды дедов. Твой прадед тоже был там. Или ты думаешь, что вы вот так взяли и победили четырехкратно превосходящего вас врага, со всеми его танками и пулеметами? Что все ваши удачи, это просто случайность? Совпадение? Вы позвали их, и они пришли, — было что-то в том, что сказал шаман. Кольнула ревность — как этот так, победа, доставшаяся нам такой дорогой ценой, все же не совсем наша заслуга?

— Скажи, шаман, а другие группы есть, как наша? Или жизнь сохранилась только здесь? — задал я наиболее волнующий меня вопрос.

— Конечно, есть. Есть многочисленные сообщества, и на Черном континенте, и на Севере, в подземных убежищах, есть и на Дальнем Востоке. У них свои хранители, я отвечаю за вас.

— То есть, не получится у нас, сделает кто-то другой?

— Примерно так…

— А что, если мы, например, построим этот твой «Город Солнца», — при этой фразе шаман поморщился, ну да пофиг, в конце концов, я к нему в гости не набивался, пусть терпит, — а потом придет большая банда, и всех перебьет? Где гарантия, что этого не случится?

— Вопрос хороший. Ответа нет. Но, при том состоянии, в котором находятся все эти группы, разделяющее вас расстояние лучшая гарантия вашей безопасности. Да и что им у вас искать, чего нет у них? Ради чего стоит преодолевать тысячи километров безлюдных пустынь или снегов?

— Слушай, шаман, а почему я так вам нужен? Тебе, Джеку, остальным?

— Ты человек действия, Коцюба, такие всем нужны.

— Иными словами, вам, великим мудрецам, нужен кто-то вроде меня, чтобы таскал для вас каштаны из огня.

— Да, именно так. Но тебе ведь это нравится. Пока не пришел Песец, тебе ведь было скучно, разве нет?

— Крайние два года выдались очень веселыми, что да, то да, — горько рассмеялся я. Все-таки умные ребята, Джек, Летун, Вайнштейн, умнее меня намного. Вот и шаман туда же. Умные, но дураки…

Разговор у нас выдался долгим. По моим ощущениям, прошел не один час, но костерок не потух, все так же булькало, не думая выкипать, варево, да и солнце на небе не сдвинулось ни на миллиметр. Шаман оборвал разговор на полуслове, наклонил голову, будто прислушиваясь к чему-то.

— Тебе пора, Коцюба. У вас там уже прошло десять минут, и Габи уже отчаялся. Как бы не посчитали тебя мертвым. Иди, — приказал он, — попей водички из реки. — Я не стал спорить с хозяином этого места, спустился к реке, зачерпнул горстью ледяной воды. Она оказалось неимоверно вкусной, я пил ее с ладоней, и никак не мог напиться.

— Хватит! Возвращайся, — окликнул меня шаман. Я подчинился, вылез назад. Шаман окунул ложку в котелок, зачерпнул, подал мне: — пей!

Я спросил у него:

— Вопрос напоследок, шаман. Как я с тобой смогу связаться оттуда, когда вернусь?

— Во сне увидимся, может быть. Пей.

Я секунду помедлил, хотелось еще что-то спросить но шаман разволновался.

— Да пей же! — зашипел он. Я отхлебнул. Ну и мерзость, я с трудом подавил рвотный рефлекс, но, подчиняясь шаману, выпил все до дна. И, что за напасть, опять выключили свет.

Пришла боль, она разрывала грудь и живот, я скорчился, попытался встать, опираясь на правую руку. Все было как в тумане, где-то высоко надо мной плавали желтые пятна света. Встать я не смог, только дернулся. Услышал вдали звонкий детский голос:

— Он очнулся, он жив!

Потом мне на лоб легла ладошка, и боль сразу же отступила. А затем пришел сон, просто сон, без сновидений.

В следующий раз я очнулся ночью. Ничего не болело. Левая рука была замотана бинтами. Я открыл глаза, и прохрипел:

— Где я?

Спросил несколько раз, наконец, сонный голос Алины ответил:

— Дома, в своей постели. Хочешь пить? — спросила она.

— Тетенька, дайте попить, а то так есть хочется, аж переночевать негде… — я, и правда, чувствовал себя неплохо. Попробовал встать, но головокружение тут же опрокинуло меня назад на подушку.

— Лежи-лежи, тебе нельзя вставать. Выпей вот, — Алина поднесла к моим губам чашку. Я начал жадно пить, часть питья пролилась по щекам на подушку. — Спи давай, тебе надо восстанавливаться. И не думай вставать, тебе еще нельзя.

Я охотно последовал ее совету, и опять провалился в сон.

Выздоравливал я быстро. Через неделю уже смог, осторожно переставляя ноги, по стенке, дойти до туалета. Индиго сотворили чудо, они не просто вернули меня к жизни, но и неимоверно ускорили процесс регенерации тканей. Вот только с рукой ничего сделать не смогли, вместо указательного и среднего пальцев остались обрубки. Я лежал в комнате один, Вайнштейна от меня отселили, на его кровати спал тот, кого назначали сидеть у моей койки, это были или Алина, или Мишка, или Габи. Приходил Медведь.

— Прости, Медведь, за Рому, — повинился я перед ним. Он ничего не ответил, только хлопнул меня по плечу. Потом долго сидел рядом, но так ничего и не сказал, ушел восвояси. За время моей болезни у моей постели побывали все, ну, или, почти все. О делах не разговаривали, старались беречь мои нервы. Один Летун не выдержал, пришел, положил мне на грудь какой-то листок, улыбаясь, поздравил меня:

— Поздравляю! Вчера мы провели выборы. Временный Комитет реорганизован в постоянный. Меня избрали председателем, ты — второй в списке! Нас избрали на год. Читай.

Я поднес к глазам листок, что принес Летун. Листок гласил:

Всем гражданам Республики! Временный Организационный Комитет объявляет о самоликвидации. По результатам прошедших выборов, образован постоянный Организационный Комитет, сроком на год, в составе:

— Яков (Коби) Бен-Ами, позывной Летун

— Виктор Коцюба, позывной Заноза

— Дов Сотник, позывной Медведь

— Алина Гофман, позывной Сестра