Кома. Эшелон (СИ) - Ростов Олег

Приклад в плечо. Я первый, за мной Илья и Коля. Они шли парой, один контролировал правую сторону, второй — левую. За ними Оля с винтовкой. И последними Артём с Павлом, так же парой с контролем обеих сторон. Я видел, как Люся заскочила во второй дом от начала. Илья с Николаем страховали меня. Прислушался. В доме тишина. Шаг вперёд. Прихожая. Никого. Ещё несколько шагов. Комната, похоже зал. Сервант, диван, телевизор, стол стулья. На полу мелкий мусор. И никого. Где же Люся? Влево от зала была маленькая кухня. Дверь в неё открыта. Тоже пусто. Увидел вход в другую комнату из зала. Парни шли за мной, водя стволами карабинов. Пара-тройка шагов. Старался идти мягко. Зашёл туда. Спиной ко мне стояла Люся. В руке нож. Она смотрела на двух детей. Они, прижавшись друг к другу, смотрели на неё. И тоже молчали. Детям было лет по 10. Мальчик и девочка, очень похожие друг на друга. Как позже оказалось двойняшки. И самое главное звали их почти одинаково — Кирилл и Кира. Лица их были чистенькие, не чумазые. Одежда хоть и поношенная, но без дыр. И там, где была порвана, зашита. И ещё, что было самое необычное, мальчик в руках держал флейту. Это было так странно. Как-то не вязалась флейта со всем, что вокруг происходило. Я бы не удивился, увидев у пацана или девчонки нож, арматуру, или даже огнестрел. Но не флейту. Ещё скрипки не хватало. Дети продолжали молчать, даже тогда, когда появились мы. Единственно, девчонка ещё крепче прижалась к мальчику.

— Не понял? — Услышал я Илью. — Они что тут, на дудке играют?

— Не на дудке, а на флейте. — Пояснил я, продолжая смотреть на детей. Обратился к Люси. — Люся, нож убери. — Сам опустил карабин. Подошёл к Люсе. Тронул её за руку, в которой она держала нож. Я заметил, что она одинаково владеет как левой, так и правой. Сейчас она нож держала в левой руке. Люся взглянула на меня. Зрачки ромбиком. Но нож убрала в ножны.

— Дети, не бойтесь, мы вам не причиним вреда. Скажите, как вас зовут?

Ребятишки продолжали молчать, глядя на нас со страхом. В комнату зашла Ольга.

— Дети. Не бойтесь. Как вас зовут? — Спросила уже она, мило улыбаясь. Наверное потому, что она женщина дети стали говорить, глядя на неё с надеждой.

— Меня Кира зовут. — Ответила девочка. — А моего брата Кирилл.

— А что вы здесь делаете?

— Мы живём здесь.

— А кто ещё, кроме вас тут живёт?

— Никого. Мы одни.

— Взрослых вообще нет? — Я вступил в разговор.

— Никого нет. — Ответил пацан.

— А как вы здесь живёте? Что едите?

— Там на дороге грузовик перевернулся. В нём консервы и макароны. — Ответил пацан. — Мы туда ходим и берём. А ещё здесь в подполье разные банки стоят, с огурцами и вареньем.

— Вы здесь раньше жили?

— Нет. Мы в посёлок к бабушке с дедушкой приезжали. — Он махнул рукой куда-то на север. — А потом все заболели. И мы убежали оттуда. Пришли сюда. Здесь никого не было. Только в соседнем доме, люди мёртвые лежат. Мы туда не ходим. — Ответила девочка.

— Скажите, дети, а вы не видели странных людей, они словно животные?

Мальчишка с девчонкой переглянулись. Потом оба кивнули.

— Видели. — Сказал Кирилл. — Мы их называем оборотни. Они в посёлке. Поэтому мы весной и убежали сюда.

— Вы тут с весны живёте?

— Да.

— А до этого, где жили?

— У бабушки с дедушкой. Бабушка умерла зимой, а дедушку убили весной оборотни. Но он успел нас спрятать в подполье. А когда мы оттуда вылезли. В доме было много крови, а дедушки не было. Мы и убежали сюда.

— Кирилл. — Я смотрел на него. — А что это у тебя? Флейта?

— Да. Нас мама с папой водили в музыкальную школу. А когда прошлым летом мы поехали к бабушке, то взяли с собой инструменты. Играли им, дедушке с бабушкой. А когда убегали сюда, взяли их.

— Их? Ещё есть?

— Да. Кира на скрипке играет. — Я чуть не рассмеялся, но сумел сдержаться.

— А кто вам одежду штопал?

— Кира. Её мама учила и бабушка.

— Марк, хватит детей допрашивать. — Возмутилась моя жена. — Кирилл, Кира пойдёмте. Хотите поехать с нами? На поезде?

— А Вы, тётенька нас правда возьмёте? А то нам страшно здесь.

— Конечно заберём. А у нас и другие дети есть. Познакомитесь. Пойдёмте.

— А можно я свою флейту возьму? А Кира скрипку?

— Конечно можно. Даже нужно. Вы поиграете нам потом?

Впервые дети улыбнулись.

— Поиграем. — Ответил пацан. Кира принесла из небольшого чулана футляр со скрипкой и папку с нотами.

Когда мы вышли из дома. Дети восторженно смотрели на эшелон.

— А это военный поезд? — Спросил Кирилл.

— Конечно военный. — Ответил Артём. — Видишь, настоящий бронепоезд.

— Бронепоезд! Класс! Я никогда не ездил на бронепоезде. Только в кино видел.

— Значит поездишь. Ещё надоест!

Подошли к первому купейному вагону. Дверь тамбура открылась. Там стояла моя мама.

— И кто это у нас тут такие? — Она улыбалась.

— Пассажиры, мама Вероника! — Засмеялся Илья. Мы все улыбались. Когда дети скрылись в вагоне. Ольга подошла ко мне. Её глаза влажно поблёскивали.

— Ты чего, душа моя? Расплакалась что ли? — Спросил её, обнимая.

— Марк! Вот как они могли выжить в этом аду? Бедные дети, сколько им пришлось пережить.

— Всем пришлось пережить настоящий ад. А брат с сестрой молодцы. Следили за собой, умывались. Одежду штопали. Ну вот, Лёлька, теперь с музыкой поедем! А то кроме пары гитар ничего и нет.

Мы залезли в вагон. Последней в него юркнула Люся. Состав, лязгнув сцепками, тронулся дальше на запад.

Детей увела к себе моя мама, в купе, которое она делила с Константином Георгиевичем. Они сошлись ещё там в клинике. Отца у меня не было. Мама была вдовой. Папа тоже был сотрудником МВД и задолго до пандемии погиб при задержании особо опасных преступников. С тех пор мама жила одна. И вот только этим летом сошлась с мужчиной, с тем самым, которого мы с Ильёй отбили у бандосов Кольца, вместе с Ольгой и Анной. Константина мы звали просто — Георгич.

Я же зайдя в наше купе, сев за столик, достал карту советских и российских железных дорог. Заодно связался по рации с Георгичем, сказал, чтобы отъехал от этого места как можно дальше, так как где-то там был посёлок, со слов детей и в котором имелись «дикие». И чтобы остановился где-нибудь в поле. Было время обеда. Народ пора было кормить. Ольга села рядом со мной. Напротив, сидела Анна, Илья и Артём присоединился к нам. Чуть позже подтянулся Стас, зам моей матери про продовольственной безопасности и прочей хозяйственной деятельности, морпех в прошлом. На верхнюю полку залезла Люся. Она вообще часто у нас ошивалась, если не бродила по эшелону, хотя её купе с Софьей было соседним.

Расстелил карту.

— Так, мы сейчас здесь. — Отметил ручкой точку на карте. — Это уже Красноярский край. Сейчас мы идём по северной ветке на Красноярск. В Уяре мы можем соскочить на ветку, идущую южнее, на Абакан. Вопрос, по какой пойдём?

— А есть разница? — Спросил Стас.

— Есть. Если будем идти северной, то нам придётся проходить сам Красноярск, потом Новосибирск, Томск и так далее. Это крупные железнодорожные узлы. А мне хотелось бы избежать этого.

— А если южнее пойдём, что, там не будет крупных железнодорожных узлов?

— Будут, но есть одно но. Стас, на носу октябрь. Становится всё прохладнее. А нам нужно ловить уходящее тепло, понимаешь? И если пойдём южнее, то это тепло мы будем держать за хвост. Пройдёмся по Казахстану. Потом выскочим на южноуральскую железку.

— На басмачей нарвёмся. — Усмехнулся морпех.

— А здесь что? Здесь не нарвёмся? Пусть не на басмачей, то на махновцев. Одна фигня. Хрен редьки не слаще.

— В общем-то ты прав. Хрен редьки не слаще. А тепло нам на самом деле нужно.

Я посмотрел вопросительно на остальных. Народ пожал плечами.

— Пошли южнее. Может яблоками и прочими дарами юга затаримся. — Ответил за всех Артём.

Впереди была станция Иланская. Не дошли до неё километров три-четыре. Остановились. Можно было и дальше проскочить, но решил сделать остановку до утра. Коров, овец, коз выгнали попастись. Спустили с платформ два «тигра» для охраны. На турели одного был установлен автоматический гранатомёт АГС «Пламя», на втором — пулемёт «Печенег». Народ тоже вывалил на землю. Ко мне подошёл Вали.