Лев Георгий - Идущие на смерть
Рванули за стеной гранаты, что бросили они четыре секунды назад и какое-то мгновение спустя придет черед китайских "хлопушек".
Разум понимал, что спасения нет, но инстинктам логичные доводы сознания не указ, они действуют до самого конца, самого последнего момента. Повинуясь древнему чувству Вадим все же рванул в ближайший угол комнаты, отворачиваясь от осколков что сейчас брызнут во все стороны и сжимаясь в комок. Бронежилет еще мог выдержать удар, нужно только как-то уберечь мягкие ткани, то есть руки и ноги, задницу наконец. Руки не проблема, чего не скажешь про ноги с седалищным местом…
Рванули китайские гранаты. Осколки мгновенно заполнили весь объем комнаты, они рикошетили от стен, пола и потолка. Выбитая крошка, сгоревшая взрывчатка, поднятая пыль в одни момент смешались, окутав весь объем помещения непроницаемой завесой.
Близкие взрывы в очередной раз контузили Куликова, отправив его в беспамятство. Наверное все это вместе: его неподвижность, плохая видимость сделали его незаметным для первых ворвавшихся в комнату китайских солдат. Они развивали успех и первые из них мало смотрели по сторонам. Только лишь телу Бурого валявшегося в проходе у них под ногами досталось несколько очередей в упор.
А вот последующие, наверное из второго десятка, оглядывались внимательнее. Один из китайских солдат остановился возле неподвижного тела Вадима и поднял автомат, чтобы добить контрольным выстрелом, даже очередью, ненавистного русского.
Но тут земля и дом задрожали от взрывов. Пара мин ударили непосредственно в дом, обрушивая стены и перекрытия. Вспышки огня от частых взрывов осветили все вокруг и можно было увидеть как рвало на части и поднимало высоко в воздух десятки китайских солдат, что штурмовали засевших в доме штрафников.
Палец китайского солдата все же нажал на курок скорее уже непроизвольно чем осмысленно, но очередь вместо того чтобы превратить голову Вадима в месиво из кости и мозгов прошла далеко от цели, скользнув по бронежилету и по без того израненным осколками ногам, разбивая в щепу кости и суставы.
Вадим очнулся от сильного рывка. Все ощущения его были смутными, смазанными, он ничего не понимал, да и не пытался что-либо понимать. Наверное к счастью, потому что наверняка бы почувствовал чудовищную боль в ногах, превратившиеся в безвольные, болтающиеся во все стороны истерзанные и окровавленные куски мяса.
— Держись, на…
Беспамятство вновь забрало его себе. Он еще несколько раз то приходил в себя, то отключался. В сознании отпечатывались рваные, мутные картины увиденного и прочувствованного.
Два укола в ноги, и боль в израненных конечностях, что вырвала его из царства Морфея спустя какое-то время притупилась. Земля продолжала дрожать, в небо поднимались сотни килограмм грунта, обрушивались здания, слепили вспышки…
Тряска… Кто-то несет его, подхватив под руки. Ничего не видно. Всюду стелется дым…
Снова разрывы. Стрельба. Что-то остервенело кричит в рацию комбат Заречный. Вяло протекла мысль, что значит им все же удалось выйти из зоны глушения.
Его снова хватают и куда-то бегут. Сколько их? Кто они?
Вспышки разрывов выхватывают в небе хищные силуэты боевых вертолетов. Вот они делают залпы и десятки неуправляемых ракет, оставляя хвосты ударили по позициям врага. То и дело на бортах винтокрылых машин вспыхивают искры. Вертолеты отвечают злобным лаем своих пушек.
Ураганный ветер закрывает обзор поднятым в воздух хламом, пылью, дымом. Вадима снова подхватывают, куда-то несут.
В следующий раз он приходит в себя от чувствительного удара спиной и головой. Пол вибрирует, заходил ходуном как палуба лодки в шторм.
"Я в вертолете", — осмыслил Куликов.
Но радости от спасения нет. Нет вообще никаких эмоций ни положительных, ни отрицательных. Их словно отбило взрывом гранаты. Собственно даже нет понимания того что он спасен, что они вот-вот вырвутся из ловушки в которую сами влезли.
Сильный удар. Огонь над головой. Надсадный рев турбин проникает в уши. Салон заполняется едким черным дымом…
Снова удар. Вадима как мешок с картошкой бесцеремонно вытягивают из вертолета, и волоком тащат по земле. Волочащиеся ноги дают о себе знать чудовищной болью, но вместо крика что так и рвется из груди, из горла вырывается только хрип.
Сам десантный вертолет горит. Взрыв. Огонь обдает сильным жаром.
Тот кто его тащит, падает сам и роняет его…
ЧАСТЬ III
ВОССТАВШИЕ ИЗ ПЕПЛА
Глава 13
Вадиму снилось, что он бежал. Бежал по какому-то полю заросшего травой по самый пояс. Он осознавал что спит, местность была ему абсолютно незнакома, и он раньше вообще никогда не бегал в траве, но продолжал бежать. Он бежал неизвестно куда, откуда, зачем и почему. За ним никто не гнался и он никого не догонял.
Осознав это он остановился. Небо над головой тут же затянуло тучами, в лицо тугой волной ударил холодный ветер, трава заколыхалась точно вода, над головой оглушительно ударил гром и яркая молния разломила небеса напополам.
Куликов упал, инстинктивно укрывая голову руками. Буйство природы нарастало, гром гремел уже не переставая, часто сверкали молнии ослепляя глаза.
Буйство стихии трансформировалось в мешанину боя. Зловеще свистели падающие снаряды и мины, взрывы перепахивали поле, вздымая к небесам тонным земли. Стучали пулеметы, и над головой свистели трассирующие пули.
Вадим хотел встать и убежать прочь от этого кошмара, но не мог. Ноги не слушались его. Он пополз на локтях совершенно не соображая куда ползет и есть ли в этом вообще какой-то смысл, а они безвольно волочились следом.
Близкий взрыв обрушил на него комья земли.
Куликов остановился, рывком перевернулся на спину и дико закричал.
Проснувшись от собственного крика, точнее хрипа – все, что он смог издать наяву, Вадим обнаружил себя в палате. Ноги жутко болели, но сил на то чтобы чуть приподняться, осмотреть и ощупать их, не было. Впрочем, боль спустя какое-то время немного отступила и он чуть успокоился.
На соседней койке стонал еще один раненый. Даже в тусклом свете, что вливался в палату с улицы и сквозь зашторенное белой простыней застекленную дверь, Вадим видел, как тот обильно исходит потом ворочаясь из стороны в сторону. Куликов хотел было его разбудить, чтобы прервать кошмары товарища по несчастью, что тому наверняка снятся, но не мог. Руку поднять целая история, а еще нужно что-то взять, дотянуться…
Вдруг стало холодно. Особенно сильно стали мерзнуть ноги. Холод начал подниматься все выше и выше. В живот словно положили кусок льда. Резануло сердце. Казалось его сковало ледовой коркой и с каждым ударом сердца эта корка ломалась доставляя мучительную боль. Сердце стало биться реже… начались перебои…
Вадим схватился за грудь и в этот момент увидел напротив себя, в ногах, темный силуэт. Он чуть колыхался в такт ударам сердца.
Холодный пот прошиб Вадима от осознания того, кто перед ним.
— Отпусти меня… — прохрипел он, после очередного мучительно-болезненного сбоя в работе сердца, сделав судорожный вдох и выдох, после которого изо рта вылетело облачко пара. — Мое время еще не пришло… Прошу…
Но Смерть не отпускала его. Сердце сжалось, будто кто-то взял его в руку и сдавил пальцами.
— Я сам… я сам приду к тебе, когда придет время… Обещаю!
Через бесконечно долгое мгновение давление на сердце ослабло, оно стало работать ровнее, исчезло ощущение оледенения. Сначала в сердце, а потом холод покинул все остальное тело.
Темный силуэт сдвинулся к соседней койке. Раненый на ней замер, судорожно дернулся и выдохнув облачко пара, затих.
Куликов зажмурился, даже отвернулся, а когда открыл глаза, оказалось что уже день. По палате ходят медсестры, выполняя свою ежедневную работу по уходу за ранеными.
"Приснится же", — с невероятным облегчением подумал Вадим.
Он повернулся в сторону соседа и замер. Койка была пуста.
— Сестра… — прохрипел он внезапно пересохшим ртом. — Сестра…
— Да?
— Где… где мой сосед?
— Успокойтесь…
— Где мой сосед?!!
— Умер этой ночью…
В горле встал ком. Ни сглотнуть, ни вдохнуть, ни выдохнуть…
— Вам плохо? — забеспокоилась медсестра.
— Я в норме… Спасибо, — сипло вздохнув ответил Вадим.
Виденное не было сном. Куликов в этом был полностью уверен и то, что сосед умер, являлось тому подтверждением.
"Кому расскажешь, не поверят, — подумал Вадим. — Впрочем, никому и ничего не стану рассказывать. Ведь тогда придется рассказать и о… договоре".
Вадим тряхнул головой.
— Вот ведь глупости же лезут.
Куликов, почувствовав себя в силе, приподнялся, чтобы опереться спиной о спинку койки и обомлел. Там где должны находиться его ноги, одеяло имело совершенно ровный вид. Нет никаких соответствующих ногам бугорков.
