Татьяна Живова - Дети Зоны: альтернативная история
А Ксана потащила новую соседку обедать и пить чай.
— Если хочешь — оставайся тут или выбирай любую хату из оставшихся трёх. Они на удивление целые, — сказала она. — Утварью поделюсь, а то я тут к себе перетащила кое-что. Не думала, что тут ещё кто-то поселится кроме меня.
Марго подумала и решила всё же поселиться отдельно.
— Я привыкла быть одна, — сказала она. — Да и вдруг сюда кто-нибудь из людей заявится? Поодиночке прятаться удобнее.
— Да что им тут делать, людям? — отмахнулась травница. — Артефактов тут нет — зато аномалий куча… Сюда забираться — себе дороже! Я тут с лета живу, ещё ни разу никто не сунулся.
— И тем не менее! — многозначительно подняла палец изломша.
— Ну как хочешь, — улыбнулась Ксана.
Обустройством жилья для Марго занялись сразу же после обеда. Ксана радовалась, как ребёнок — наконец-то она теперь не одна и может ещё о ком-то заботиться! С большим трудом изломше удалось отговорить её от чрезмерного количества подарков: дай ей волю — щедрая Детёныш на радостях перетащила бы к соседке весь свой дом.
— С дровами вот только не ахти, — озабоченно поделилась между делом Ксана. — Кое-какой запас остался ещё от прежних самосёлов, но пополнить его я не могу — с топором обращаться я так и не научилась…
— Зачем тебе топор? — хмыкнула Марго, — У нас ведь теперь есть это!
И она продемонстрировала свою изменённую руку. Ксана уважительно покачала головой и цокнула языком: да, с такой силищей, как у излома, можно деревья голыми руками ломать. Точнее — голой рукой.
— Буду как каратистка — ладонью поленья колоть! — хихикала развеселившаяся мутантка.
— Как кто?
— Каратистка. Есть такой вид боевых искусств — каратэ… далеко отсюда, в одной стране. Так вот, мастера каратэ могут ребром ладони разбить кирпич или расколоть деревяшку.
— Кру-уто!.. — округлила глаза Ксана, с уважением глядя на изломшу. — Ты так много знаешь!..
— Не так много. — Марго посерьёзнела и даже погрустнела. — Большую часть моих знаний я утратила вместе со своей человеческой памятью. Когда стала… такой.
Детёныш снова сочувственно погладила её по плечу, изломша благодарно опустила веки.
— Всё-таки ты странная, — сказала она чуть погодя. — Не боишься порождений Зоны, жалеешь их… Впервые такое у людей вижу.
— Так то — у людей! — возразила Ксана. — А я — не человек, я — Дитя Зоны! Хотя и выгляжу, как они и, наверно, родилась человеком… Маргоша, ты расскажешь мне о моей маме?
Изломша вздохнула:
— А тут и рассказывать-то почти нечего. Впрочем, я попробую…
5. Прошлое и настоящее
Взрыв 4-го блока ЧАЭС в апреле 1986 года поставил крест на работах по модернизации находившегося рядом со станцией комплекса ЗГРЛС «Дуга-1». Долгое время после работ по ликвидации последствий взрыва сам радиоцентр дальней локации, и военный городок, обслуживающий его, находились в запустении и безлюдии. На «прокорм» столь большого сооружения требовалось колоссальное количество энергии, а где её возьмёшь — эту энергию, если вырабатывавшая её АЭС была остановлена?
Всё изменилось в девяностых годах, когда правительство теперь уже независимой Украины при поддержке зарубежного капитала активировало несколько оборонных проектов, в т. ч. и проект «0-Сознание». На территории образовавшейся после аварии Чернобыльской Зоны Отчуждения возобновились работы на местах ранее законсервированных секретных объектов. Несколько новых объектов были построены практически с нуля. Но поскольку из-за сохраняющегося радиационного фона жить в Зоне постоянно не представлялось возможным, для сотрудников этих объектов недалеко от Периметра также построили посёлок закрытого типа со всем необходимым для жилья. На работу людей возили в автобусах.
…Маргарита Васильевна Куприянова работала лаборантом-уборщицей на одном из таких режимных объектов. Официально объект незатейливо маскировался под филиал некоего Института сельского хозяйства и делал вид, что пытается выводить новые сорта сельхозкультур с повышенной урожайностью и новые породы домашнего скота и птицы. А вот чем занимались в засекреченных подземных лабораториях комплекса НЕОФИЦИАЛЬНО — о том всем до единого сотрудникам, от уборщицы и кочегара — до директора — предписано было молчать в тряпочку.
Насколько помнила сейчас сама Марго, «институт» экспериментировал с новыми видами организмов и пытался вывести что-то жутко эффективное для военно-исследовательских целей. Впрочем, помнила Марго немного.
— А твоя мама была специалистом по… кажется, это называлось «проблемной психологией», — сказала она Ксане. — Её обычно вызывали, когда кто-то из подопытных начинал капризничать или вообще буянить. Боюсь ошибиться, но в некоторых особо закрытых боксах опыты проводились не только над животными, но и над людьми. В основном, это были добровольцы из заключённых, которым дали выбор — гнить в тюрьме пожизненно или послужить целям науки. Твоя мама и с ними работала. Но в те боксы у меня доступа не было, там другие мои коллеги убирались.
Изломша сделала паузу, отпила из поданного Детёнышем стакана остывшего чаю и заметила:
— Похоже, свои способности налаживать контакты со всеми, кто попадается тебе на пути, ты унаследовала от матери. Она была ОЧЕНЬ хорошим специалистом, просто на уровне интуиции! Начальство её очень ценило!
— А мой папа? Он тоже работал в этом институте? Маргоша, ты знала его?
— Вот по нему ничего не могу сказать. Ирина была в разводе, жила одна, с дочкой. С тобой, то есть. Так что, кем был твой отец, я не знаю. А твоя мать подробностями своей жизни с коллегами не делилась.
— Жа-аль… — вздохнула Ксана. — Ну а дальше что было? Когда появилась Зона?
— Дальше… — Марго прикрыла глаза, вспоминая.
…Глухой удар, сотрясший землю, алое небо и столб ослепительного света, выросший над виднеющимися на горизонте постройками ЧАЭС. Что-то тёмное, чужое, вихрем пронёсшееся сквозь пространство, дома, стены, людей… крики, паника, всеобщая неразбериха и попытки укрыться от того, что надвигалось на них откуда-то со стороны законсервированной станции… Что-то такое, чего не могли удержать даже мощные стены секретных подвалов и массивные люки-двери с хитроумными запорами…
— Когда началось то, что породило Зону, люди в комплексе словно потеряли рассудок. Смутно помню, что твоя мама бежала к выходу и… тащила за руку тебя. Почему в тот день ты оказалась с матерью на её работе — я не знаю. Должно быть, что-то случилось в том детсаду, куда водили детей сотрудников. То ли карантин, то ли ещё что-то, из-за чего Ирине пришлось взять тебя с собой… Но ты была в тот день здесь, это я хорошо припоминаю. Вам с мамой удалось выбраться из охваченной паникой толпы и покинуть помещение лаборатории. А вот что с вами было дальше — я не знаю. Честно говоря, я не знаю, что произошло дальше и со мной самой. Очнулась-то я уже… изменённая. И мало что помнящая из прежней жизни.
Ксана сочувственно погладила изломшу по плечу и протянула ей конфетку, случайно найденную в кармане.
— Спасибо, — растроганно пробормотала женщина. И поинтересовалась: — Ксан, что с вами было потом?
Девушка задумалась.
— Ну… — наконец, сказала она. — Я тоже мало что помню. Мы оказались в какой-то деревне среди незнакомых мужчин и женщин, в основном, пожилых. Сейчас я понимаю, что это было как раз тут, на этом хуторе. А те люди были самосёлами, которые не пожелали уходить или вернулись после самой первой аварии, когда всех людей отсюда эвакуировали. Некоторое время мы жили тут. Самосёлы один за другим… умирали, наверно из-за действия на них выбросов. Потом остались только мы с мамой. Людей долго не было, но однажды они всё же пришли. Как мне потом объяснил тату… ну, мой нынешний тату, приёмный… скорее всего, это была одна из первых экспедиций, исследовавших Зону. Мама назвалась местной жительницей, не успевшей эвакуироваться, и попросила людей вывести нас к границам Зоны и помочь покинуть её. Помню, мы долго куда-то шли… А потом вся экспедиция погибла недалеко от Свалки. А мы с мамой снова остались живы. Но уже не могли никуда уйти — так как в Зоне появились первые аномалии. Так мы и остались жить на Свалке.
Ксана помолчала и грустно закончила:
— А потом мама пропала. Ушла искать еду — и не вернулась. Я долго искала её… Нашла Острозуба, и он взял меня к себе в стаю.
— Кто это — Острозуб?
— Снорк. Я как-то, ещё когда мама была жива, нашла его в леске. Он был весь израненный, в чём душа держалась. Я сперва-то думала, это человек, только потом поняла, что нет. Его сородичи порвали, когда он за место вожака бился. Ну, я его вылечила… травками. Я умею. А потом он, когда всё же стал вожаком, не дал другим сноркам меня съесть и принял в стаю. А чуть позже меня нашёл тату и удочерил. Вот. Но я всё равно не перестала дружить с детьми Зоны. Потому что я сама — одна из них.
