Фазовый переход (СИ) - Миллер Тони

— Спасибо, — поблагодарил он, — о состоянии здоровья Павла мы ещё поговорим. Но с начала, я бы попросил Михаила Юрьевича поделиться своими впечатлениями и выводами относительно проведённой операции.

— Как я понимаю, основные события вам уже известны? — произнес мужчина. — В таком случае, не буду повторяться. Дорога до Можайска показала, что использование Павла в качестве «радара» более чем эффективно. Ну, знаете, я ожидал что-то вроде: «Чую, где-то враги притаились», но когда он протягивает руку, и, указывая пальцем, говорит, что там группа из стольки-то тварей… Причём, в тех двух городах, где он увидел подступающие армии, нападение действительно произошло. Я специально удостоверился на обратном пути.

Примерно за час до прилёта на место Павел поинтересовался у Сергея, нет ли у него запасного бронежилета, а узнав что нет, попросил приготовить аптечку, и предупредил, что через некоторое время после высадки будет массированная атака.

При открытии двери подвала он почувствовал что-то, и сразу сказал, что это послужило сигналом тварям. В бою держался уверенно, стрелял результативно. Разве что, проглядел «паука», проникшего через крышу. Но, с другой стороны, он туда и не смотрел.

Во время атаки Павел, буквально за секунду окутался облачком искрящегося тумана, который сгустился на нём в виде «хрустальной» брони, что достойно выдержала удар, отбросивший его метра на четыре и припечатавший об стену.

— Полагаю, это было больно.

— И в самом деле. Но, к моему удивлению, секунд через пятнадцать тот пришел в себя и бросился лечить Сергея. Надо сказать, воспринял он это очень близко к сердцу и, как мне показалось, в процессе «починки» находился в не вполне адекватном состоянии. Ну знаете, как-будто у вас упала и разбилась крайне ценная для вас ваза. Крайне ценная.

— Несколько дней назад его напарник, тоже Сергей, кстати, спас ему жизнь, пожертвовав своей. На Павла, идейного эгоиста, это подействовало очень сильно. Три дня провалялся в прострации. А тут опять Сергей, и обстоятельства схожи.

— Похоже, что именно стресс и спровоцировал пробуждение способностей к целительству. Не факт, что он сможет повторить что-то подобное в сознательном состоянии, но мало ли… — задумчиво произнёс Михаил Юрьевич, после чего добавил: — Вера Павловна, как я понимаю, вы ещё будете с ним работать? Попробуйте его сводить в стационар. В ту же травматологию. Может у Павла что-то выйдет?

— Возможно… Хотя вы сами видели, что это далось ему не просто, — ответила она, — но будем надеяться, что в более лёгких случаях, исцеление также обойдётся ему меньшей ценой. Хотя, как врач, я не понимаю как это работает в принципе…

— Ладно, вернёмся к событиям той операции. — произнёс Сергей Семёнович. — Вашим людям, Леонид Павлович, удалось что-то разузнать в том подвале?

— Ну… как вы уже знаете, подвал был пуст, но кое-что узнать получилось. По крайней мере, задачу-минимум мы выполнили.

— Что вы имеете в виду?

— Мы выяснили, что рассказ Павла, о случившемся с ним имеет под собой основание. Как вы сами понимаете, паранойя — это моя профессия, по этому было необходимо проверить, не являются ли его слова откровенной выдумкой. Кто знает, может он был давним соратником и единомышленником Горбенко? Может это не мы его завербовали, а они внедрили его к нам? Сейчас, по итогам расследования, я могу сказать, что доверяю ему гораздо больше. В пользу его слов говорит само наличие этого подвала, лужа человеческой крови на его полу, крошка от панциря твари, медицинская каталка, на поручнях которой обнаружены отпечатки пальцев Павла, причем, именно там, где за них ухватился бы лежащий на каталке человек.

— Согласен, ситуация крайне не обычная, проверить стоило. Что-то ещё?

— Да. Во-первых, то, что из лаборатории вывезли всё оборудование, а так же тело Михаила Сергеевича, подтверждает подозрения о том, что он действовал не один, а в составе группы. Отпечатки пальцев, которые удалось снять с поверхностей, принадлежат как минимум четверым разным людям. Так что это, определённо, не какой-то один доверенный напарник.

Во-вторых, меня крайне беспокоит устроенная там ловушка. Сам факт её наличия указывает на то, что нас ждали. Так же, само её устройство, в виде кристалла, что был раздавлен при открытии двери даёт информацию к размышлению. Тут можно предположить, что либо данные «заговорщики» просто знают о тварях больше чем мы, раз уж смогли создать устройство приманивающее их, либо… и это самое скверное, они не только знают больше нас, но ещё и состоят с тварями в сговоре. Т. е. разбитый камень стал для тварей не просто «громким звуком», привлёкшим внимание, а условным сигналом.

Так же меня заинтересовали слова Михаила Юрьевича о том, что и Павел почувствовал этот сигнал. Это говорит о том, что он, образно говоря, находится с тварями «на одной волне». Думаю, можно смело утверждать, что большая часть его новых способностей заимствованы у наших врагов. Зрение, физическая сила, доспех этот кристаллический.

— Целительство?

— Ммм… маловероятно. В отличии от прочего, это у меня как-то слабо сочетается с «пауками». Скорее, это что-то присущее ему самому. Ведь вы же обратили внимание, насколько развилось его предвидение? Он не просто почувствовал опасность, но и предсказал конкретного пострадавшего. Возможно, вместе с усилением способности видеть будущее, проснулись и иные таланты?

— Интересно, что в нем ещё откроется и до какой степени усилится то, что есть?

— Лично мне бы хотелось, чтобы он как-то научился перехватывать их переговоры, и понимать их, само собой. — мечтательным голосом произнес Леонид Павлович. — Но даже то, что мы имеем сейчас — помогает лучше узнать врага. А это — самое важное.

— Кстати, Сергей Семёнович, — вмешался Михаил. — Продолжая мысль Леонида Павловича. В коптере Павел упомянул, что видит не самих тварей, а их кровь и точно так же видит и камни. Для него они так же «светятся». А что если и твари точно так же всё это видят?

— Хммм… не исключено. — согласился он. — И что из этого следует?

— Ну, например, сидя в засаде около трассы они видят камни в оружии наёмников, в топливных картриджах машин. И что если нам бы удалось это свечение как-то экранировать? Тогда, возможно, караваны могли бы проходить мимо засад не замеченными. По крайней мере в каких-то случаях. Это могло бы уменьшить потери. Опять же, экранируя топливные ячейки коптеров, мы сделаем их менее заметными для тварей, а то, выходит, они нас видят.

— Хорошая идея. Надо будет озадачить научный отдел. Пускай подготовят разные материалы, сплавы, всё, что только возможно, а Павел будет через них смотреть на камни. А параллельно, на двух-трёх маршрутах запустим караваны на машинах с обычными аккумуляторами или топливными ячейками вместо камней. Уж на сотню километров их заряда хватит. А охрану вооружить огнестрелом.

— И чтобы ни в багаже, ни в карманах не было камней!

— Да, разумеется. Тут надо будет подойти строго… Пусть челночат туда-обратно, а мы будем собирать статистику. Сколько нападений на обычные караваны, а сколько на такие, «безкамневые», на тех же маршрутах. — принялся рассуждать Сергей Семёнович. — На ближайшем заседании Верховного совета предложу эту идею.

— Да, если это действительно даст результат… Весь транспорт на аккумуляторы мы не переоборудуем, но какие-то критически важные перевозки — вполне. А там, глядишь, что-то и с экранированием выйдет.

— Ладно. Подытожим. — произнес Сергей Семёнович. — Ваше мнение, Леонид Павлович.

— Ну, проверку он прошел, так что ему можно доверять на общих основаниях. Не без пригляда, конечно, но по этой части комплекса Павел может ходить без сопровождения.

— Михаил Юрьевич?

Думаю, имеет смысл задействовать его в патрулировании. Не менее трёх вылетов в неделю. И пускай в научный отдел заглядывает, раз в день, на тесты.

— Согласен. — произнес он, кивнув головой. — А вы, Вера Павловна?

— В виду специфики данного случая, за Павлом необходимо постоянное медицинское наблюдение, ведь, фактически, он совмещает в себе человеческую и инопланетную, то ли биологию, то ли технологию. И при этом, эффективно взаимодействует с этим жидким кристаллом, без значительного вреда для собственного здоровья. По крайней мере, на данный момент. Ситуация беспрецедентная и поэтому невозможно предсказать, как она будет развиваться. Некоторые, тревожащие меня моменты есть уже сейчас, к примеру…