Форсайт (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич

Мне достался ноутбук, на тот случай, если удастся скачать какую-то информацию. Вот только батарея у него раздулась и подтекла.

— Обычное дело, — прокомментировала Саша. — Тут часто батареи дохнут.

Были ещё продукты — концентраты и консервы. В них мы нужды пока не испытывали, но пища лишней не бывает. Химические трубочки-фонарики. И восемь металлических батарейных фонариков — я с большим сомнением включил один, но тот послушно выдал яркий луч белого света.

А вот два следующих тайника нас разочаровали.

Первый, в магазине «для взрослых», был вскрыт, кто-то нашёл его до нас. На полу мы обнаружили только несколько патронов и обёртки от концентратов. Вообще магазин производил удручающее впечатление: все розовые и радужные баночки разбиты, с особым упоением кто-то растоптал все игрушки для взрослых и порвал эротические костюмы. Валялись лоскуты «полицейской формы», «костюма старшеклассницы», «одежды медсестры», всё розовое-чёрное-белое, какие-то накладные ушки — и розовые заячьи, и чёрные кошачьи, кружева и латекс, блескучки и цепочки. Сашка развеселилась, нашла накладные кошачьи ушки, с серьёзным видом нацепила на голову и отказалась их снимать.

С этим трофеем мы и покинули никому не нужный приют взрослых развлечений.

А со второй закладкой, спрятанной в жилой квартире, случилось что-то странное. Дверь была мощная, стальная, её никто не вскрыл. Ключи мы нашли в указанном месте, закопанными в палисаднике справа от подъезда. И квартира выглядела совершенно не разграбленной.

Вот только шкаф, в котором нас должно было ожидать снаряжение, оказался целиком заполнен серой кристаллической массой, похожей на окаменевшую эпоксидную смолу. Где-то внутри этого месива могли находиться патроны, еда, медикаменты... но разбить смолу мы даже не попытались.

— Странно, да и фиг с ним, — выразила общее мнение Лена, когда мы рассказали ей о случившемся. — Всё равно закладки должны были дублировать друг друга.

Она ждала нас внизу, в машине, поднимать Лену на одиннадцатый этаж при неработающих лифтах мы сочли неразумным.

Если бы Мир После походил на постапокалипсис из фильмов ужасов! Если бы здесь трещали счётчики Гейгера, бродили по высохшим костям стальные роботы-терминаторы...

Но ничего подобного не было.

— Давайте к дата-центру, — предложил Миша. — Если управимся быстро, то проверим сегодня. Если нет, так завтра.

Никто не спорил, и я поехал по Авиамоторной. Машина, конечно, давала нам мобильность куда большую, чем у других групп. Миша поглядывал на бумажную карту, но заблудиться было бы трудно — через десять минут мы оказались возле отдельно стоящего, окружённого решётчатым забором здания промышленного вида. Шесть этажей, минимум окон, облицовка из сайдинга, на крыше — какие-то трубы и баки. Сайдинг тоже наверняка не напрямую к стене приколочен, под ним вентилируемый фасад. Дата-центр выделяет море тепла и нуждается в постоянном сильном охлаждении.

Разумеется, когда он работает...

Сейчас здание выглядело совершенно обычно для Мира После: окна по большей части заколочены или заменены на пластиковые полупрозрачные листы, сероватый сайдинг потемнел, кое-где отвалился, в заборе — несколько дыр. Обычное здание под чёрно-красными облаками, куда несколько раз наведались мародёры, после чего потеряли к нему всякий интерес.

— Если во всём виноват искусственный разум, то он придумал себе шикарное самоубийство, — выразил общее мнение Миша.

— Ничего мы тут не найдём, — поддержала его Сашка.

Но мы вылезли из машины, припарковав её на единственном свободном месте возле автобусной остановки. Я подумал, что загонять машину на парковку очень глупо, но инстинкты никуда не делись. Всё-таки москвичей выдрессировали и приучили пользоваться парковками, даже я, бравший раньше машину в прокате только на несколько часов, соблюдал давно забытые всеми правила.

— Может, в машине подождёшь? — спросила Сашка, глядя на Лену, устраивающуюся в коляске.

— Нет уж, — твёрдо ответила она.

И мы, придерживая вихляющую коляску, помогли Лене перебраться через дыру в заборе, а потом двинулись к проходной.

Прошло полчаса, прежде чем Сашка задала самый резонный вопрос.

— Никита, скажите, а что мы вообще ищем?

К тому моменту мы прошли два небольших зала для посетителей (кресла, столики, высохшие кулеры с водой). Ничего интересного, кроме затейливой инсталляции из авторучек, карандашей и блокнотиков, которую кто-то соорудил на одном из столов. Зашли в кафе или столовую для персонала (кто-то аккуратно расколотил всю посуду), пищи не было — или утащили, или сожрали ниблы.

Заглянули в серверные помещения (замок пришлось выбивать пулемётной очередью, и это оказалось вовсе не так просто, как в кино). Серверные были ровно такими, как я их представлял: длинные ряды закрытых шкафов с микросхемами, решётчатый пол, высокий потолок с раструбами вентиляции.

Разумеется, ничего не работало. Даже ни одной лампы не нашлось, а в туалете, куда на минутку наведался Миша, по его словам, не было воды в кранах, зато в унитазах и писсуарах лежали горы мятых денежных купюр.

Кто-то тут весело сходил с ума: посуду бил, дизайн разнообразил, ликвидировал товарно-денежные отношения.

Потом, очевидно, ушёл.

— Не знаю, что ищем, — признался я. Мы стояли во тьме пустых гулких коридоров, держа фонарики направленными в пол, чтобы создать вокруг пятно света. Страшно, кстати, не было — что-то подсказывало, что ничего живого и опасного в дата-центре нет. Я посмотрел на Лену — в силу возраста мы были негласными лидерами группы. — Дядюшка ничего тебе не говорил?

— Сегодня же обещали инструктаж, после форсайта, — пробормотала она. — Не знаю, Никита. Такое ощущение, что нас дурят! Ничего тут нет, а если и есть — из этих железок информацию не вытащить. Правда?

— Я не компьютерщик, я пользователь, — ответил я. — Пойдёмте в кабинеты начальства?

Начальственный кабинет нашёлся всего один, табличка на двери была сорвана, так что имени хозяина мы не узнали. В кабинете стоял большой стол в виде буквы «П», массивное начальственное кресло, десяток кресел поменьше, кожаный диван — разложенный, с какими-то тряпками на нём, несколько шкафов — совершенно пустые. Кое-где сохранились красивые медные таблички в рамочках, с перечислением заслуг и регалий дата-центра. На столе красовалась запылённая пирамидка из флэшек, авторучек, батареек и прочей мелочёвки. В общем — дребедень, как и в комнатах для посетителей, авторство угадывалось явно.

Но кое-что интересное в кабинете всё же было.

На аккуратно выкрашенной в бежевый цвет стене, под самым потолком, виднелась размашистая надпись разноцветными маркерами (похоже, человек чертил буквы как жирнее, а когда маркер кончался, хватал другой, первый попавшийся под руку). Из-за этого разноцветья надпись выглядела не то дурашливо-карнавальной, не то названием детской книжки.

ОНО УДИВИЛОСЬ, ОНО НЕ ХОТЕЛО

— И что это значит? — спросил Миша.

— «Оно» может быть искусственным интеллектом, — предположила Лена. — Не мужчина, не женщина. Оно.

— Фильм такой ещё был, «Оно», — подсказала Сашка. — Страшный. Про клоуна с воздушными шариками, он детей убивал.

— Клоуна тут нет, — вздохнул Миша и воинственно встряхнул пулемёт. — А то я бы ему отстрелил... шарики.

Мы уже все поняли, что наш визит в дата-центр завершился ничем. Что мы скажем Григоряну важного? Что «оно» удивилось и не хотело?

— Может быть, и впрямь возник искусственный разум? — вдруг сказала Сашка. — Его спросили: «Что такое форсайты, почему они?» А он отвечает: «Да потому, тупые кожаные мешки, что инопланетяне готовят вторжение! Научить вас с ними бороться?» И тут бац, инопланетяне поняли, что их раскрыли. И начали вторжение раньше времени! Поэтому всех не смогли уничтожить, и форсайты происходят, и всякие монстры...

— А инопланетяне — это стражи? — с иронией спросил Миша.

— Может, и нет. Может, это ниблы. А стражи — мутировавшие люди. А серпарды — мутировавшие кошки.