Самый лучший апокалипсис 2 (СИ) - Гамма Ам Аль

— У-У-У! — бородатые интервенты перешли на слаженный довольный вой, улюлюкая и подбадривая девушек гонять извивающегося меня по мокрому асфальту. — У-У-У!

Синхронно притаптывая, залихватски подпрыгивая, инопланетная банда, кажется, испытывала неподдельное удовольствие от происходящего. Вот козлы! А я им ещё сопереживал.

— ГР-Р-Р! АРГХ!! — вырвалось взбешенное из моей груди.

Словно дикий зверь я попытался полоснуть когтями по ближайшему туземцу, не попал, кинулся в другую сторону, норовя выбить гадскую металлическую трубку из женских рук. Снова мимо. Долгих пару минут я извивался что червь, рычал и носился вокруг перевернутого авто, спасаясь от такого болезненного, невыносимого, раздирающего тебя на части ослепительно-яркого света. В итоге сдался. Забившись в кузов автомобиля, скрутился в клубок, заполз подальше, забаррикадировался и начал умолять нападающих выключить свои проклятые фонари.

— СОГЛАСЕН!! Я СОГЛАСЕН!! — прикрываясь рукой от света многочисленных трубок рычал я и дергался в конвульсиях. — ТОЛЬКО УБЕРИТЕ! УБЕРИТЕ СВЕТ! ПРОКЛЯТЫЙ СВЕТ!!

— Катька, выключи, — секунду спустя прозвучал уверенный женский голос. Ещё через мгновение, добавил. — Ну и урод! Вы видели?! Ужом крутился, пока мы его фонариками вокруг машины гоняли! Наркоман проклятый!

— И не говори, — прозвучало слаженное в ответ. — Мерзость!

Я шумно выдохнул. Стараясь не слушать о себе всякие гадости, перевернулся на спину, вытер слезящиеся глаза. Отдышавшись и собрав мысли в кучу, кое-как выбрался из автомобиля. Испуганно поглядывая на захвативших меня в плен девушек, встал. С фонариками наперевес и автоматами у плеча, женская четверка обступила меня со всех сторон и держала под прицелом дурацких металлических трубок. И где только такие взяли?

— Я согласен-согласен, — замахал я руками. — Только не свети! Не свети, Бога ради!

— Боишься?! Правильно! — погрозила мне ненавистной железкой главная из девушек. — Будешь дурить — заслеплю до смерти! Понял?!

Я испуганно кивнул, прижался к перевернутому авто, не в силах бежать или сопротивляться.

— Спасешь Настасью Павловну, и мы в расчете! — заявила мне всё та же девчонка. — Усёк?!

— В каком ещё «расчете»? — прикрывая лицо руками, переспросил я. — Я вам ничего не должен.

— А Светку нашу ты куда дел? — ткнула в меня фонариком наглая девица. — Мы всё видели!

Как же быстро вся эта компашка преобразилась. Минуту назад стояли сопли на кулак наматывали, рыдали, просили армейцев не стрелять, а теперь? Тычут в меня своими дурацкими светящимися палками и права качают. Упаси бог меня с женской половиной ещё как-то связываться. Одни проблемы.

— Может, сами попробуете? — предпринял я вялую попытку уйти от свалившихся на мою голову проблем. — Вас вон сколько, — обвёл я взглядом толпу, — а я один.

— Ещё чего?! — испуганно втянула голову в плечи главная из женской четверки, посмотрела на меня как на сумасшедшего. — Какой дурак в такую кучу-малу полезет?

— Всё, иди давай, — пригнули головы мои захватчицы, присели за остовом перевернутого автомобиля. — Спасай Настасью Павловну, а вещи твои пока у нас побудут, — продемонстрировали мне мою сумку с пожитками. — И за гадиной этой, — девушка опасливо ткнула автоматом в затихшую выдру, — мы тоже присмотрим.

Зубатая образина, понимая, что собственная жизнь висит на волоске, притворилась ветошью, прижала уши к облысевшей башке и вообще сделала вид, что её не существует. Правильная стратегия. Я вытащил фомку из рукава. Сопровождаемый светом проклятых фонариков и настороженными взглядами женских захватчиков, подхватил каску с кровью, свалил в темноту.

«Вот это я вляпался! Угораздило же!», — костерил я себя на чём свет стоит, потемками приближаясь к стрельбе, крикам, и куче армейцев. — «Хотя, с другой стороны в чем-то они правы. Свету я забрал и никого не спрашивал»

Перепрыгнув обломки ещё одного транспортного средства, миновав мусорные баки, вышел к пятерке вояк и пленному силовику — огромному гипертрофированному мордовороту, с пулей в башке. Силовик, связанный по рукам и ногам, так и валялся в снегу, отсвечивая железом в продырявленном котелке. Удивительным в этой ситуации была хладнокровность спеленавших его армейцев и, собственно, живучесть последнего. Каким образом тот оставался в сознании было непонятным и почему пуля не прошила башку насквозь — вообще загадка. Я аккуратно полил из котелка с кровью. Побегав вокруг да около, наследил вокруг армейцев красными каракулями и двинул дальше, оставил возле солдат минное поле из кривых закорючек.

Пробежав до следующей точки, притормозил у расплавленного кратера неподалеку и натужно-хрипящих силовиков — жертв загадочного поджигателя. Последний, по-прежнему оставаясь где-то там, в тени, усердно продолжал забрасывать через крышу девятиэтажки коктейли Молотова. Я присел над обгоревшими телами, прикрыл рот рукавом. Воняло от бедолаг адски. Как у бабушки в деревне, когда кабана закоптили. Я вытащил фомку из рукава. Глядя на эти черные как смоль, живые куски мяса, рубанул фомкой по башке ближайшего. Решил прервать муки потерпевших. Не вышло. Такая верная и надежная монтировка неожиданным образом дала сбой, не смогла проломить черепную кость силовика. Я малость прифигел. Подумав секунду, рубанул ещё раз. И ещё. Бесполезно. Череп стероидных амбалов, модифицированный виртуальной «силой», поддаваться простой монтировке отказываля.

— Фигово, — нахмурился я, сконцентрировался.

Оставлять несчастных мордоворотов плавиться в собственном соку было как-то не по-людски, а потому кривая писанина забрала к себе в нарисованный мир сначала одного, а следом второго. Всё, что от меня потребовалось — это вообразить появление алой размазни под горящими телами.

Я заспешил дальше. Свернув у обледенелого тополя и горы спиленных веток (никак ЖКХ поработало), проломил череп зазевавшемуся армейцу. Оттащив мертвеца в темноту, вскрыл убитому горло, подставил каску. Бурая жидкость слабым ручейком полилась в кевларовый котелок.

— А можно как-то побыстрее?! — раздраженно обратился я в пустоту перед собой, прекрасно понимая, что ничего не поделать.

Армейца внезапно обескровило. Ещё недавно весь такой свежий и розовенький, труп солдата в доли секунды осушило как губку. Буквально выжало тот, слив в кевларовую каску всю кровь до последней капли. Аж через край полилось.

— Матерь Божья! — вторила моим мыслям пара вояк, так некстати оказавшихся у меня за спиной.

Уже готовые стрелять, армейцы от увиденного выпали из реальности. Я напрягся. Понимая, что сбежать не получится, а телепортация работает только когда ей захочется, сделал ставку на алую письменность и её эффект с исчезновением. Каракули отреагировали. Загоревшись бессвязным набором из букв и символов, жуткая писанина проявилась у бойцов под ногами, заалеяла, будто бы спрашивая: «Забирать?»

— Забирай! — рыкнул я от нетерпения, раздраженно взмахнул рукой.

Солдаты исчезли. Я подхватил котелок с кровью и поковылял в сторону другой кучки солдат, остервенело постреливающих в Настасью Павловну и защищающих её, взбешенных силовиков. Притормозив чуть поодаль, сконцентрировался. Прислушиваясь к собственному чутью и внутреннему голосу, попытался воздействовать на армейцев, выжать из них всю кровь до последнего. Хрен там плавал.

— Как это вообще работает?! — злой как черт на собственные способности, зашипел я в пустоту.

Вояк тут же вырвало. Кто-то пустил носом кровь, кто-то без чувств повалился на землю.

— Кажется, ко мне пришло озарение, — резюмировал я вслух, окрыленный внезапной догадкой.

Намереваясь подойти поближе и опробовать вновь свои способности, я молниеносно отпрыгнул совсем в другую сторону. Буквально чудом избежал пикирующего на мою голову снаряда. В последний миг услышал странный гул и треск гудящего палмени, приближающегося с небес. Молотов угодил в армейцев, вспыхнуло. Загорелась одежда на вояках, пятерка несчастных закоптилась до состояния пережаренного шашлыка в считанные секунды. Я подступил ближе. Замер у полыхающей кромки, наблюдая как плавится асфальт и пузыриться кожа на ползающих телах. Армейцы были живы. Что странно. Силовики, с их виртуально-модифицированными телами ещё как-то объясняли причину собственной живучести, но почему простые смертные не пустили дух от многочисленных ожогов — вопрос. Я вновь сконцентрировался. Не желая продлевать муки несчастным, создал красные каракули, отправил всю пятерку пострадавших к нарисованным чертям и безымянному курьеру. Уж лучше так, чем они будут живьем коптиться в расплавленном кратере.