S-T-I-K-S. В западне 2 (СИ) - Ярмышев Александр
— И о чем же я думаю?
— О тентаклях и девочках-волшебницах.
— Хм-м. Надо же, — покраснел Лёха. — Получается, что связь работает в обе стороны. Тогда вот тебе образ, как работает ментальный щуп. Теперь надо научиться делать её односторонней.
Вот с этим вопросом провозились дольше. Канал не хотел закрываться лишь в одну сторону, он либо поводил мысли, либо нет. Но после серии экспериментов справились и с этим. Всего-то нужно не думать при работе каналом. Всего-то. Это было сложнее всего. Ведь для того, чтобы не думать, нужно было долго тренироваться. В итоге Лиза предложила половинчатое решение, думать о белой обезьяне.
Конечно, так незаметно мысли не прочтёшь, но иногда и это может пригодиться.
На очередном сеансе лечения Егора, Леха решил, что можно потренироваться на ребёнке, вряд ли у него есть секретные мысли. Однако вместо того, чтобы пытаться «не думать», он стал листать память, гуляя по ассоциативным цепочкам. Это был странный опыт. Образы памяти ребёнка были ярко окрашены эмоционально. Они тянули за собой мешая присмотреться к менее ярким воспоминаниям. В какой-то момент Алексей понял, что утонуть в этом калейдоскопе ему не дает лишь слишком тонкий канал, ограничивающий скорость передачи мыслей.
А если попробовать изменить конфигурацию щупа?
Этот эксперимент проводил уже не с Егором, а с Лизой. Девушка быстро уловила суть идеи Ведуна, и, добавив несколько своих наблюдений, она приступила к реализации задумки. Во-первых, она заменила придуманный знахарем щуп, так как он, по ассоциации со шлангом, был полым, чего для ментального инструмента не нужно. Мыслеобразы перемещаются отнюдь не по воздуху внутри канала, а по его стенкам. Теперь он стал значительно тоньше и гибче. Во-вторых, Лиза стала задавать свойства для этого щупа, и, методом перебора, получила три типа ментальных инструмента.
Они были простые: первый — односторонне-проводимый от объекта к ментату, для чтения памяти. Он не был абсолютно непроницаем, просто обратно проходили лишь жалкие крохи, как раз достаточные да отсылки ассоциативных сигналов.
Второй тип канала — тоже односторонне-проводимый, но теперь от ментата к объекту. Лиза сочла, что таким образом можно внедрять готовые мыслеобразы для обучения. Но Алексей попросил не распространяться об этом, потому, что таким образом можно сделать закладки в сознании человека.
Третий тип был просто обоюдно-проникающим — для общения. Его проводимость можно было менять прямо в процессе общения, для контроля «речи».
Открытия в ментальной сфере на этом не закончились.
На следующей процедуре Егора, Алексей вспомнил про камни-накопители. Ведь обычные знахари могут закладывать в них маленькие мыслеобразы, а Лея умудрилась накладывать на них некое подобие каркаса, тем самым, незначительно повышая их ёмкость. Но накопители Алексея могут вместить в сотни раз больше. Почему бы не залить в них какое-нибудь полезное знание?
Эта идея стала причиной для нового похода, но теперь за камнями, так как существующих запасов, для экспериментов, было откровенно мало.
Далеко отлучаться от стаба Лёха не стал. Всё же обязательства по лечению сына главы стаба не пустой звук. Но по ближайшим ювелирным магазинам прогулялся.
Результат был откровенно удручающим. Удалось найти только четыре подходящих камня, но и они были очень мелкими. В такие не поместишь сколь-нибудь существенный мыслеобраз. Пришлось ограничиться короткими воспоминаниями. Но они были малополезны, так как для обучения требовались более объёмные воспоминания.
И тогда в голову Алексея пришла мысль о том, что можно не ограничиваться камнями, и помещать знания из головы донора прямо в свой мозг. Так даже можно гораздо качественнее изучить медицину, просканировав, скажем, того же Савельева. Но это будет позже. Сперва надо закончить с лечением Егора.
Прогресс роста источника мальчика радовал. По прикидкам Лёхи, он уже мог продержаться пару недель без сторонней поддержки. А набрав нормальный для своего возраста вес, он стал проявлять активность, и, если бы не поводок, привязанный к его руке, он бы уже сорвал канал подпитки. Ничего страшного бы не случилось, но родителям Алексей ничего не говорил. Всё знала только Лея.
Она уже могла самостоятельно провести процедуру стимуляции источника, и вскоре, сможет проводить такие операции без Ведуна.
Воспользовавшись возможностью ненадолго передать свои обязанности знахарке, Лёха, на Кот-экспрессе, отправился навестить Берлогу, в которой не был больше месяца.
На первый взгляд ничего не поменялось. Женщины приветственно обняли его. Лиза и Надя чмокнули его в щеку, а вот Виктория прятала взгляд.
Капитан и Рекс отсутствовали. Как пояснила Лиза, они ушли на охоту.
— Рекс? — спросил Лёха. Вика лишь кивнула.
Разговор с ней ожидался тяжёлым. Надя с Лизой, прихватив Кота, тактично вышли из кухни, оставив старших разобраться в своих отношениях наедине.
По началу разговора вообще не было. Они оба сидели молча, подбирая слова. Виктории весь преподавательский опыт не помог в этой ситуации, даже мешал. А Алексей, и без разговоров понявший ситуацию, пытался разобраться в себе.
Сначала ушла Надя. Но девочку он не удерживал, так как его самого тяготила та ситуация, и Кота к ней, он, фактически, сам и подтолкнул. Поэтому, не без некоторой грусти, Лёха радовался за молодёжь. Вот теперь от него уходит женщина, которую он воспринимал почти как жену. Это должно злить, вызывать ревность и обиду. Но нет. На душе была все та же грусть, как и с Надей. Была доля непонимания, но осознание того, что он и сам не очень-то соблюдал ей верность, нивелировало и это.
— Давно?
— Что давно? — Не поняла Вика.
— Давно ты с Рексом?
— Что? Нет, я не с ним.
— Не понял, — удивился Лёха. — А с кем тогда?
— Блин. Не то. Я хотела сказать, что Рекс мне нравится, и, похоже, я ему тоже, но между нами ничего не было.
— Не было? А где ты была, когда Кот с Надей уединялись? Разве не с ним?
— Нет конечно. Эти прохвосты ночью ушли в котельную, и там все и сделали. Я лишь утром по их лицам все поняла. А потом поговорила с парнем и велела ему поговорить с тобой.
— Понятно. А то я уж на придумывал, — усмехнулся Алексей.
— Ты же сам хотел, чтобы Надя нашла себе кого-нибудь своего возраста.
— Хотел. И даже сам нашёл. Но тебе-то чего не хватало?
— Не знаю чего. Сперва пожалела его. Не без этого. Потом поняла, что злость ему не нужна. Зато нужен дом для души, где его будут ждать. Ты же не такой. Ты можешь сделать себе дом в любом месте. Но однажды все равно покинешь его. И отсюда уйдёшь. А мне что делать? Ждать когда ты оставишь меня? Можно сказать, что оставил. То, что потом ненадолго вернулся, ничего не значит.
— Наверно ты права. Вот я, вроде бы, должен злиться и ревновать, но все наоборот, хочу просить прощения, — с грустной усмешкой сказал Лёха.
— И ты меня прости, — потупила взгляд женщина.
— Чего уж там. Давай делить имущество. Вы же здесь жить собрались?
— По правде, мы ни о чем таком не говорили.
— Ну, тогда, мои условия такие: стаб мой! Но в нем мне нужен только ритуальный зал и подвал с камином.
— Какой подвал?
— Вы что? Ещё не обследовали тут все? — удивился Лёха. И пояснил: — Там, в мастерской, если подняться по дымоходу, то можно попасть в старый подвал. Если интересно, то потом посмотришь.
— Вот ещё по дымоходам не лазила, — проворчала Виктория.
Разговор вышел не длинным, больше взаимных упреков не было, и Алексей, собрав свои заначки, вернулся в Гвардейский.
Общение с подругами он не прекращал, а Лиза иногда составляла ему компанию в походах в мединститут. Там они читали воспоминания преподавателей, таким образом, усваивая знания на гораздо более высоком уровне. Например, описание процедуры по удалению аппендикса в учебнике довольно подробно, но опытный хирург, проводя эту операцию, проявляет столько дополнительных знаний, что, для описания, не хватит целой книги. Вед он прокручивает в голове все нюансы, начиная от анестезии заканчивая швом. При этом всплывают ощущения от давления на скальпель и натяжения нити, возможные проблемы и способы их купирования. То есть с этим воспоминанием можно самому провести качественную операцию.
