Ник Львовский - Заметки путевого Обходчика
Еще через десять минут голова бугая смешно завалилась набок, а из открытого рта донесся раскатистый храп. Такого издевательства я, конечно же, вытерпеть не мог. Осторожно, почти что, задержав дыхание, вынул решетку, винтики я открутил заранее, и медленно высунулся наружу. Пока что до плеч, вертя головой на сто восемьдесят градусов. Никого. Осмелев, двинул дальше. Вернул заслонку на место, но привинчивать не стал. Опять же по прошлому, еще с Войковской, горькому опыту помнил, что обязательно нужно оставлять путь к отступлению. Кратчайший. А главное легко доступный.
Автомат откинул за спину, взяв в руку нож. – Всегда держи нож острием вперед – учил когда-то Мулла. Мой кореш, прошедший Чечню. – Обратным хватом его лишь пираты в фильмах таскают, да мальчишки глупые. – Это почему же – обидевшись, возразил я, потому как тоже держал финку по методу покорителей морских просторов. Мне так больше нравилось.
И он показал почему. Наглядно и весьма эффективно. Длинное лезвие в его руке, будто змеиное жало, рассекло воздух, когда только он успел его достать, и остановилось в миллиметре от моего горла. А я понял, что будь даже столь же быстрым, то и в том случае мое оружие все равно не у дел оказывалось. Впоследствии он обучил меня, как и всех из нашей компании, как надо. Где-то, через полгода, Мулла наконец-то заявил, что теперь он с нами бы в разведку пошел. Мол, есть кому его спину прикрыть. Эх, мне б его сейчас. Сюда. Мои-то тылы уже давно некому защищать.
Я, пригнувшись, просочился от решетки до облезлой, покрытой бурой ржавчиной боковины вагона. Затем лег и пополз под днище. Вынырнул с другой стороны. Свет сюда почти не проникал, а мрак в данном случае был моим надежным напарником.
Еще парочка шажков и я у цели. Охранник сидел аккурат под фонарем. В самом центре светового круга. И тут уж, как говориться пан или пропал. Шанс только один и, если что, назад точно хода не будет. Я вдохнул побольше воздуха, и ринулся вперед. Время замерло. И оно же понеслось с невероятной скоростью. Шуршание гравия под ногами выдавало меня с головой. Но это уже не важно. Охранник успел открыть покрасневшие ото сна глаза, а моя левая рука перехватила его за лоб, задирая голову немного назад. Обнажая кадык. Нож, предназначенный некогда для спецов и покрытый специальным составом, не блеснул в свете фонаря. Он и не должен был этого сделать. Зато его прекрасно отточенное лезвие расслоило кожу бандита на две части. Бугай издал булькающий, сиплый звук, и завалился навзничь.
Вагон был наглухо обшит металлическими пластинами, и представлял собой некое подобие бронепоезда. Вот только без бойниц и дул пулеметов. Замка не было. Лишь задвижка. Я включил фонарь и заглянул внутрь.
Поначалу мне показалось, что Аршин все же меня провел, в который раз уже, и вагон пустой. Но, поводив фонарем, я заприметил в углу человеческий силуэт. Явно принадлежавший ребенку, или девушке. Создание, свернувшись в позу эмбриона, лежало спиной к входу. Разобрать что-либо было невозможно. На мое появление оно тоже никак не среагировало. Все так же неподвижно продолжало лежать, накрыв голову руками. – Эй! Ты кто? – позвал я. В сложившейся тишине, мой голос гулко отбился от стенок вагона и, словно попав в копировальный аппарат, размножился. «Кто, кто, кто» – пронеслось следом, затухая, теряясь в темных уголках. Слабое шевеление, продемонстрировало мне, что клиент скорее жив – чем мертв. А ждать пока он все же соизволит очнуться, у меня времени не было. Поэтому я подскочил к телу, и сграбастал его в охапку. Оно оказалось на удивление легким, почти невесомым. Густая прядь всклокоченных, грязных, рыжих волос, явно говорила, что передо мной все же девушка. «Будем надеяться, что ты и есть дочь начальника» – подумал я, подтаскивая тело к лазу. Да и других вариантов у меня не было. Пленник то был в единственном числе. И даже если это не она, то не оставлять же ее здесь, в самом деле.
Узкая полоска света доползала и сюда, кое-как разгоняя морок по сторонам. И как раз в тот момент, когда я, отложив решетку в сторону, ухватил девушку под мышки, она глухо застонала, мотнув головой. Волосы сползли, открывая лицо. Невзирая на грязь, буквально въевшуюся в щеки, на пленение, изменившее, исказившее обличье донельзя, я узнал ее. Я все равно б узнал ЕЕ. При любых раскладах. Ведь передо мной лежала моя прекрасная Елена, девушка, от которой у меня съехала крыша.
***Я думал, что у злости есть какая-то грань. Когда меня пытали на Курской, казалось, что вот оно, то самое, истинное ее обличье. После, когда я смотрел в глаза Аршину, понял, что ошибался. И вижу перед собою иную, следующую ипостась сей госпожи. Опустился в своем скатывании в ее глубины на новый, неизведанный до сих пор уровень. Но потом, когда очнулся на дрезине, почувствовал, что опять промашка. Что снова новая ступень. И так далее. И еще. И даже увидев синяки и кровоподтеки на руках и лице Елены, я, оказывается, только продолжил падение.
– Эй, Багор! – послышались шаги откуда-то из глубины тоннеля. – Опять дрыхнешь! – раздалось вдогонку. Я спешно запихнул девушку в лаз и вознамерился последовать за ней. – Потап только что отзвонился и дал добро. Прикинь. Позабавимся с сучкой по полной – донесся другой, хриплый голос.
В моем мозгу, словно что-то переклинило. Щелчок и я рухнул, разом миновав тысячи и тысячи ступеней злости. Да какие на хрен ступени. Я просто перестал существовать, как подобие человека, разом превратившись в зверя. А в голове звучало лишь одно – «ЭТИ ТВАРИ ХОТЕЛИ ЕЕ ИЗНАСИЛОВАТЬ!!!». В моей руке возник нож, даже сам поразился, когда это успел его достать, и я рванул на звук шагов.
Глава №24. Не верь тому, что кажется.
Странно, я никогда не задумывался над словосочетанием «битый час». Кто его бил? А если не бил, то тогда почему он уже того, битый. Но именно такой час прошел, а я все еще был там, в тупичке. Мысленно, конечно же.
Ярость схлынула, как прибрежные воды океана во время отлива. Оставив после себя дрожь в руках и звенящую, отдающую тупой болью, пустоту в голове. Я выпил ее всю. До последней капли. Самозабвенно, сполна отдав дань злобе.
Ибо моя злость обрела плоть. Я столь явственно почувствовал ее на вкус. Смесь чрезмерно накопившейся желчи и зубной боли. Я даже смог бы увидеть ее. Для этого мне хватило бы всего лишь заглянуть в зеркало, будь оно под рукой. А еще мне казалось, что если бы мое безумие достигло своего апогея, и я вспорол собственный живот ножом, зажатым в левой руке, то оттуда, из глубин моего нутра, на волю обязательно вырвалось бы нечто чужеродное, страшное. То, что так долго ждало своего часа. И именно оно управляло мною, дергало за ниточки, уподобившись умелому кукловоду, направляя меня, подталкивая в пропасть. При этом оно ласково нашептывало мне на ухо «Давай, прыгай. Ну же. И ты познаешь меня». Опутывало, заливало медовой патокой. А я, превратившись в муху, целиком залип в этом сладостном потоке. Ведь что может быть слаще мести.
Должен заметить, что от природы я весьма миролюбивый человек. По меркам метро почти что пацифист. Насилие завсегда применял лишь в самом крайнем случае. И только в ответ на нечто подобное. Угрожающее моей собственной жизни. Кроме мутантов, естественно. Им же словами ничегошеньки не объяснишь. При встрече с упырями либо ты стреляешь первым, либо автоматически становишься пищей. «Брррр!» – быть сожранным кем-то еще та перспектива.
«Но они бы заметили труп охранника, и подняли тревогу. У них и телефон для этого имелся» – пробовал подыскать хоть какое-то оправдание тому, что учинил. Но, тут же вспомнил, что бандиты хотели сделать с Леной, и обязательно сделали бы, и вдруг понял, что мне абсолютно по фигу тревога и телефон. Что дело только во мне самом. «Но если любовь требует таких жертв…» – я впервые, пускай даже мысленно, произнес это слово, и на мгновение осекся. Глянул на девушку, которая все еще пребывала в беспамятстве, словно желая проверить себя, а любовь ли. И от одного лишь взгляда, в сердце всколыхнулось нечто иное, в раз вытеснившее мое самоедство. «Да я, да за нее… Да не задумываясь опять. И снова…» – вспомнил убиенных мною бандитов и понял, что мне их не жалко. Ну, нисколечко. Слегка успокоив таким вот образом свою совесть, я сподручнее перехватил тело девушки, и потащил дальше.
Как вы помните, костюмчик с противогазом у меня был в единственном числе. Поэтому на поверхность нам путь заказан. Пока что. Мне всего лишь требовалось добраться до станции под названием «Теплый стан». От самого названия на душе приятнее становится. Не правда ли? А главное, что меня там, в действительности ждало то самое, согревающие и тело и душу, человеческое тепло. Как так получилось, что почти что под боком у бандитов, столь приятный народец проживает? Или просто это в сравнении с беспредельщиками, тамошние жители мне столь приятными казались. Скорее второе. Но факт остается фактом. На эту станцию мне завсегда хотелось захаживать.
