Гнев истинной валькирии - Мид Райчел
Начальство с обеих сторон произнесло еще несколько пафосных речей, принимая непринужденные позы, а потом делегацию наконец-то пригласили к ужину. Широко улыбаясь, Карл жестом попросил всех пройти в дом. А сыновьям жестко пролаял:
– Багаж во втором автобусе. Разгрузить, отнести в гостевые флигели, быстро.
Возражать никто не осмелился, но, похоже, приказ Карла искренне изумил молодых людей. Карл покраснел от злости.
– Женщины на кухне! – прошипел он. – На целую ватагу ужин готовят, разве непонятно?!
– А пусть их наложницы все и несут! – пискнул самый младший, пятнадцатилетний подросток.
Старшему из сыновей было лет на десять больше, и он дал мелкому легкий подзатыльник: иностранцы же смотрят!
– Пошли, – приказал он четверым братьям.
Юноши побрели прочь, и Джастин с облегчением вздохнул: в доме вовсю работал мощный кондиционер. Аркадийцы не испытывали недостатка в современных технологиях, но их использование регулировалось весьма экзотично, путем толкования заповедей бога Нехитимара. Оставалось радоваться, что климат-контроль получил высочайшее божественное одобрение.
Столовая оказалась достаточно просторной, чтобы рассадить за одним столом всех чиновников, как джемманских, так и аркадийских, а также сыновей Карла. Поодаль накрыли отдельный столик для преторианок. Джемманские солдаты, как выяснилось, будут ужинать на заднем крыльце. Про детей хозяин не сказал ни слова, но, наверное, предполагалось, что их накормят в другой комнате.
– Как интересно, – прошептал Аттикус, обращаясь к Джастину и Лусиану. Они как раз стояли возле главного стола, накрытого белоснежной скатертью. – На официальных приемах и торжествах женщины и мужчины не едят в одном помещении. Они принесли стол специально для нас.
– А это хороший знак? – спросил Лусиан.
– Возможно, и это жест вежливости, поскольку они знают, что у нас все едят вместе.
Аттикус тихонько хихикнул:
– Воображаю, как аркадийские дамы обеспокоены данным фактом!
Он был прав. Женский стол располагался у дальней стены комнаты, и стулья там стояли впритык. Жены и наложницы из числа домочадцев Карла хлопотали по хозяйству, а другие аркадийские дамы сели возле преторианок и нервно поглядывали на соседок по столу и на мужчин-джемманов. А они просто не привыкли есть в присутствии чужих или им некомфортно сидеть рядом с иностранками? А может, видя женщин Карла, которые сновали туда-сюда с блюдами и графинами, они хотели помочь, но не знали, каким образом.
Правда, вскоре у Джастина не осталось времени на раздумья о горькой судьбе аркадиек, потому что подали еду. Он знал, чего от него ожидают, и легко поддерживал застольную беседу, равно как Лусиан и Аттикус. Джордж и Фил не могли похвастаться хорошо подвешенными языками, но всегда отвечали очень тактично. Среди аркадийцев тоже было поровну молчунов и говорунов, и в результате удалось избежать неловких пауз: все обменивались дружелюбными репликами, держась безопасных тем, не обещавших культурной конфронтации. А женщины, бедняжки, без конца подносили новые яства.
Местная кухня пришлась Джастину по душе, и он с удивлением обнаружил, что зверски проголодался. Мэй сохраняла спокойствие, но она и другие преторианки наверняка страдали от недостатка питания. Когда женщины Карла подошли к своему столику и застыли у спинок стульев, Джастин мог практически вилку проглотить. Но он пытливо подмечал, как ведут себя аркадийцы. Все чинно сложили руки на коленях. Разговоры стихли, когда все взгляды обратились к пустому месту за мужским столом. Спустя секунду в зал вошел джентльмен в сером лет сорока. Его голова и лицо были начисто выбриты. Едва он показался на пороге, аркадийцы встали, а джемманы последовали их примеру.
– Вот и наш приходской священник, преподобный Иеремия. Он прибыл специально, чтобы встретиться с гостями и прочитать полагающиеся за ужином молитвы, – пояснил Карл.
– Это большая честь для нас, – серьезно ответил Аттикус.
Джастину приходилось неоднократно присутствовать на религиозных службах, но он в первый раз участвовал в подобном действе по доброй воле, если так можно выразиться. Но даже сейчас он разглядывал священника придирчивым оком служителя, анализируя каждый жест и интонацию преподобного. Тот затянул благодарственные молитвы.
«Если он и избранный, я ничего не чувствую, – сообщил Джастин воронам. – А если он скрывает свои способности?»
«Трудно утверждать наверняка, – отозвался Гораций. – Не все служители богов имеют на них, так сказать, выход. Дар тоже есть далеко не у всех. И в Аркадии, и в нашей стране все обстоит одинаково. Многие священники – обычные люди, проводящие привычные ритуалы».
Но Джастин продолжил изучать Иеремию: вдруг он один из участников божественной игры? Однако уже через четверть часа Джастин банально утомился. А они сегодня ужинать будут или нет? Еда же остывает!
– Аминь, – наконец произнес Иеремия.
Аркадийцы хором отозвались.
«Поэтому я и не хочу связываться с богом, вы только посмотрите, что здесь творится!» – сварливо подумал Джастин.
«А Одину все равно, когда и что ты ешь, – радостно отозвался Гораций. – В прежние времена викинги бы начали закусывать, не дожидаясь, пока их пригласят к столу. Пиры, выпивка весьма по душе нашему богу».
Может, еда и остыла, но своего дивного вкуса она не потеряла. Джастин пытался поблагодарить усталых женщин, но вовремя передумал: в Аркадии полагалось услаждать слух хозяина дома. Джастин решил представить, что бы сделала Синтия, если бы за ее тяжкий труд поблагодарили его. Без разбитой посуды точно бы не обошлось, и кто знает, каких бы еще эксцессов!
– Ваша работа связана с религией, доктор Марч? – спросил Иеремия.
Спросил, надо сказать, весьма неожиданно, поскольку после молитвы преподобный не проронил ни единого слова.
– Можно сказать и так, – отозвался Джастин: религию никак нельзя было отнести к безопасным темам.
Уолтер, старший сын Карла, вскинул голову:
– Вы тоже священник?
– Нет, – ответил Джастин. – Мой интерес к религии чисто академический. Я ее не практикую.
Уолтера его ответ изрядно озадачил.
– Извините, но я не понимаю.
– Я изучаю религию ради знания, не ради веры, – произнес Джастин, опасаясь, что совсем запутал бедного паренька. – Это мне нужно для работы.
– Было бы неплохо, если бы наша молодежь лучше изучала богословие, – вся молодежь, а не только те, кто желает принять сан, – укоризненно посетовал Иеремия. – Доктор Марч – кто-то вроде нашего инспектора.
– Ясно! – просиял Уолтер. – Вы гоняетесь за еретиками!
Джастин припомнил то, что ему было известно о местной религии. Инспекторы имели право задерживать и даже убивать тех, кто святотатствовал против Нехитимара.
– Не совсем. Я разыскиваю тех, чья религия… представляет опасность. И я работаю на правительствао, а не тружусь во славу бога.
– Если доктор Марч таков, как и остальные джемманы, – заметил Иеремия, – то, вероятно, он неверующий.
– Так и есть, – согласился Джастин.
А правда ли это? Но даже если нет, вороны молчали.
«Неверующий!» Молодняк просто ошалел, но для правительственных чиновников этот факт вовсе не был новостью.
– А ваши служители неплохо устроились, – заявил секретарь президента по имени Маттиас. – У нас опасны все, кто не поклоняется Нехитимару. Если бы в РОСА распространилось его учение, все бы сразу встало на свои места!
– Давайте поболтаем о чем-нибудь более приятном, – произнес Карл.
Он по-прежнему улыбался добродушной улыбкой хозяина дома, но по его глазам было видно, что направление, которое приняла застольная беседа, ему ни капельки не нравится.
– Во время завтрашней встречи доктор Марч услышит от Великого Ученика гораздо более мудрые слова, нежели от нас.
– Да? – выпалил Джастин.
Встреча с предстоятелем аркадийской церкви в повестке дня не значилась.
– Я думал, мы завтра нанесем визит президенту.
– Верно, – кивнул Карл. – Затем джентльмены отправятся осматривать достопримечательности Дивинии. А вы поедете в храм и побеседуете с Великим Учеником.
