Парадокс Харди (СИ) - Свир
Она отшвырнула его в сторону.
– Что значит «не клинок»?
Она шагнула к нему.
Сандра не собиралась больше трогать его, просто хотела подойти ближе. Доктор начал испуганно отползать. Он поднял руки, точно пытаясь защититься.
– Кто я по-твоему, если не «клинок»? – спросила Сандра. – Я была им, пока ты не воткнул в меня свой блядский нейроблокатор!
Дверь распахнулась, и в медблок влетело сразу трое здоровых парней в форме. Они замерли на пороге.
– Отвалите! – бросила на них Сандра короткий взгляд. – У меня разговор с доктором.
Они без слов двинулись к ней.
С рукой, болтающейся, как плеть, драться было не особенно удобно. Даже просто удерживать равновесие во время быстрых движений оказалось проблемой. Первый охранник попытался ухватить её за бездействующую руку, но Сандра увернулась и, зайдя сбоку, ударила его под рёбра.
– Отставить! – прозвучал резкий окрик.
Сандра замерла, узнав голос.
За спинами охраны она не заметила человека в инвалидном кресле, а он был здесь.
Тактик Флеминг.
– Что вы себе позволяете, сержант Ривера?! Напали на медперсонал…
– Этот медперсонал заблокировал моё оружие, – задыхаясь, проговорила Сандра. – Не предупредив, даже не…
– Это был мой приказ, – оборвал её Флеминг.
– Почему? Что я сделала?
– Пойдёмте, покажу вам кое-что… – Флеминг начал разворачивать кресло, но в узком пространстве медблока, где столпилось четверо человек, а доктор Абиола, так и сидел на полу, сделать это было трудно.
Один из солдат взялся за ручки на спинке кресла и развернул его.
– Спасибо, Прасад, – поблагодарил Флеминг, хотя лицо его раздражённо дёрнулось. Он ненавидел попадать в положение, где не мог справиться с креслом сам, без посторонней помощи.
– Нам туда, – указал Флеминг в неосвещённую часть коридора.
Почему-то следовать за ним было легко. Это не вызвало в Сандре такого внутреннего сопротивления, такой ярости, которую она чувствовала по отношению к доктору. Хотя вина была не на нём. Он был лишь исполнителем.
– И что там? – спросила Сандра.
– Морг.
Глава 2. Прекрасное падение
Сандра Ривера родилась не так уж далеко отсюда — во франкфуртской агломерации. Её отец, беженец из Канады и талантливый инженер, работал в международной организации, которая возводила фортификационные сооружения. Не те бетонные и металлические, которые оказались бесполезны против страйдеров, а новые – электромагнитные; колоссальные по размеру и мощности поля, закрывавшие сразу целые районы города. Жену он привёз из одной из своих поездок, и она вытянула счастливый билет: до того она занималась тем, что выискивала в руинах ценные вещи или их остатки и выменивала на еду. Она была очень красива, очень благодарна и смотрела на своего мужчину с обожанием.
Сандра была на неё похожа, но такой красавицей не была. У неё были мамины глаза – большие, широко расставленные, с приподнятым вверх уголком, прозрачно-зелёные, такие же чётко очерченные, яркие губы, но самому лицу не хватало мягкости: острые скулы, острый подбородок, резко изломанные брови.
Когда Сандре было пять, отец умер от инфекционного менингита. С антибиотиками в те годы было настолько плохо, что даже такой важный для обороны человек, как он, был просто оставлен умирать. Со всем прочим в их разрушенном мире было не лучше. Вдовам и детям не полагалась никакая помощь. Никто ни о ком не заботился, все от страны до последнего калеки на улице были заняты одним – выживанием. Все ресурсы шли на сооружение защиты, исследования страйдеров и порталов, через которые они приходили в мир, и разработкой оружия для «клинков». Их тогда было намного меньше, чем сейчас, и их не всегда получалось остановить, но они всё же были и каким-то чудом сдерживали атаки на Европу и Азию, когда Австралия, Африка и обе Америки уже были оставлены.
Те континенты приняли первые удары – и тогда человечество ещё ничего не могло противопоставить страйдерам. Они уничтожали город за городом, проходили континенты от края до края, разворачивались и шли сеять смерть на новых землях.
Спасало лишь то, что их было не очень много, и бо́льшую часть населения успевали эвакуировать.
Страйдеры приходили из разрывов, и первый такой Сандра увидела, когда ей было восемь.
Они с матерью тогда жили уже не в агломерации под защитой поля. Это было им не по карману. Даже за одну тесную комнатку надо было платить в месяц столько, сколько мать, работая в столовой на химическом заводе, не получала и за полгода. Сначала им пришлось переехать в бедные районы за пределами купола. Мать начала пить, на работе была рассеяна, то опаздывала, то делала что-то не то, и вскоре её выгнали. Им пришлось уехать ещё дальше, потому что комната даже на задворках агломерации стала для них слишком дорогой. К тому же прибавился ещё один рот – у Сандры родился брат; его отец и не думал им помогать. Когда мать Сандры пришла к его дому с новорождённым, он расхохотался ей в лицо: «Ну подай на меня в суд!»
Ещё через год они оказались на ничьей земле. Так называли районы, а иногда и целые города, которые были настолько разрушены, что там никто не жил. Они давали стены и крышу над головой – больше ничего. Но и плату за жильё никто не требовал. За водой приходилось ходить к реке, десять минут туда, пятнадцать с тяжёлыми вёдрами обратно. Чтобы купить еду – ещё дальше. В любой момент в дом, который они заняли, могли ворваться грабители и отобрать последние пожитки, что у них были, и это если повезёт; если не повезёт: избить, изнасиловать, перерезать горло. Соседи в этих руинах у них были, не так уж и мало, но Сандра знала, случись что, за них никто не вступится. В тот день мать повезла брата в ту часть города, где до сих пор были школы, полиция и больницы. Марко с рождения много болел, а последний месяц кашлял почти не переставая. Кашель выворачивал его худенькое тело так, что начиналась рвота.
Сандра, всю ночь почти не спавшая из-за кашля Марко, немного побродила по дому, села читать книгу, которую они с матерью нашли в доме неподалёку, и уснула. Ей казалось, что она спала совсем недолго, но по тому, как светило в окно солнце, поняла, что время было уже ближе к обеду.
И только потом она поняла, что снаружи шумно.
Иногда они слышали с матерью крики и ругань из дома по другую сторону улицы, где-то плакал ребёнок, а сейчас злые и испуганные крики слышались отовсюду.
Сандра выбежала наружу.
Она проспала открытие разрыва, падение слезы и раскрытие. Страйдер уже крушил город.
С такого расстояния был похож на огромный белый цилиндр выше большинства зданий в городе, и было совершенно неясно, как он вообще перемещался.
Уже потом, когда она училась под руководством Флеминга, Сандра определила, что это был тип SSC с индексом не меньше шести, учитывая, как ровно он двигался, словно плыл.
Тогда она этого не знала, и просто стояла в шоке, не в силах ни шевельнуться, ни даже вскрикнуть. Никакие рассказы, никакие видеозаписи не передавали всей огромности, всей неправильности движений и вообще какой-то чуждости этих существ.
На мутно-белом теле страйдера то и дело появлялись яркие вспышки, точно по нему бежала голубая искра. Потом она сверкнула ярче, и страйдер, до той секунды не особенно обращавший на вспышку внимания, дрогнул. Сандра только в этот момент поняла, что это была за искра.
Страйдер был настолько далеко, что разглядеть человека было невозможно. Но это был он – один из «клинков». Удары его меча порождали эти вспышки.
Там шёл бой.
Отсюда казалось, что всё тщетно – нечто настолько маленькое, невидимое, вроде муравья на теле гиганта, не могло победить. Просто не могло, настолько они были несоразмерны…
Если бы Сандра была героиней фильма, то наверняка в тот самый момент она бы решила, что обязательно станет «клинком». Но ничего подобного не пришло ей в голову. Она подумала только, насколько отчаянно, безумно смелыми были эти люди.
