Дмитрий Ермаков - Третья сила
«И это не удивительно», — осклабился Антон. Про то, как работала до Катастрофы хоть милиция, хоть полиция, он тоже слышал много забавного.
— Исчезал он, шеф. Сквозь пальцы проходил. В последний раз про этого призрака долбаного в девяностые годы говорили. Потом пропал.
— И ты веришь в эти сказки? Ты, умный мужик? — купец смерил телохранителя презрительным взглядом. — А в русалок и домовых ты тоже веришь?
— Это не сказки, шеф. Это — метро, — произнес, озираясь, Николай. В тусклом свете старого фонаря лицо его на миг показалось Антону серым и землистым, как у мертвеца.
Часть первая
ОККЕРВИЛЬ
Глава 1
ОТЕЦ И ДОЧЬ
«От агента «Крот». Срочно. Секретно.
Итак, выводы неутешительны, господин Сатур. Пропаганда, успешно действующая на других станциях метро, в данном случае дала сбой.
Вы просили проанализировать причины провала. Они просты. В.В. Стасов противопоставил нашим лозунгам («Долой союзы, да здравствует независимость!», «Свобода станции превыше всего!» и др.) следующую систему. Он организованно отправлял своих людей на жилые станции (Владимирская, Фрунзенская, Чернышевская и др.). На обратном пути «экскурсантам» показывали часть какого-нибудь союза. Например, Садовую или Адмиралтейскую. Прививка против независимости получилась эффективной. Я сопровождал несколько таких групп, видел, с какими лицами экскурсанты возвращались на «Черкасу». С той же целью Стасов собирал на независимых станциях жителей, изнуренных нищетой и голодом, и переселял к себе.
Теперь перейду ко второму Вашему вопросу. Военный потенциал Оккервиля весьма высок. В арсенале Альянса хранится тридцать пять единиц автоматического оружия. Ниже приведу выписку из инвентарного перечня. Перечень составлен мной лично, так что сведения точные. Пулеметы «Печенег» — 2 штуки. РПК — 3. АК— 74 — 23. АКМ — 5. АК-105 — 2. Имеется гладкоствольное охотничье оружие. Всего 40 единиц хранения. Приводить здесь полный список ружей и карабинов надобности не вижу. Имеется жидкостный огнемет кустарного производства.
Вооруженные силы Оккервиля: двенадцать постовых, дежурящих посменно на блокпостах станции Новочеркасская. Десять человек несут службу на остальных станциях. Еще пять человек числятся в резерве. Имеется три группы сталкеров по три человека каждая. Их командир, Святослав Рысев, позывной «Князь», — один из лучших сталкеров в метро. Настоящий мастер своего дела. Чрезвычайно опасен.
Цифры не впечатляют. Но мне давно стало ясно то, что проморгала (простите за прямоту) Ваша разведка, господин Сатур.
Дело не в количестве стволов. Сила Оккервиля — его жители. Когда будет нужно, под ружье встанут все или почти все. Вот в чем качественное отличие общины Оккервиль от всех прочих. Вот в чем главная угроза для планов Империи. Именно поэтому я считаю, что правобережные станции могут стать той «третьей силой», которая если не переломит ход войны, то уж точно усложнит нашу борьбу.
В Альянсе поддерживается высокий уровень медицинского обслуживания. Это заслуга полковника Дмитрия Бодрова. Он сумел договориться с администрацией Площади Ленина. Военные медики, присланные с красной линии, не только победили несколько эпидемий, но и передали опыт местным докторам. В госпитале Оккервиля действует правило: врач не имеет права отказать пациенту в приеме. Работает тренажерный зал. Средства на все это дает Альянсу наркотрафик. В отличие от начальства Улицы Дыбенко, население которой в военном отношении бесполезно, Стасов и Бодров сумели распорядиться доходами разумно.
Каждый совершеннолетний гражданин Альянса обязан совершить выход на поверхность. Некоторые погибают (хотя это случается редко; при мне ни один охотник не погиб). Остальные получают бесценный боевой опыт. Результат — здоровое, боеспособное население. Идеальные доноры генетического материала для наших научных экспериментов. Правда, сначала их надо завоевать.
Наконец, касательно последнего Вашего вопроса: имеются ли какие-либо соглашения между Оккервилем и Приморским Альянсом. Насколько мне известно, подобные переговоры не велись и не ведутся. Так что в ближайшем будущем не стоит опасаться объединения двух группировок. Тем не менее, Ваше решение ликвидировать независимость правобережных станций я полностью разделяю и горячо поддерживаю.
Жду дальнейших распоряжений. Служу Империи.
Крот».
* * *
Оккервиль — это небольшая, но хорошо организованная община, получившая от жителей название в честь притока Невы.
Альянс-включает три станции: Новочеркасскую (она же «Черкаса»), Ладожскую («Ладога») и Проспект Большевиков. У каждой станции есть комендант, из которых состоит Совет общины. Василий Васильевич Стасов, комендант «Проспекта», считается в Совете главным.
Это сонное, тихое место, почти лишенное связи с остальным населенным метро. Причина этой изоляции — не Размыв или Разлом, как на красной линии, и не идеология, как у коммунистов на Звездной, а пограничные посты Империи Веган.
Веганцы непредсказуемы. Бывает, они пропускают через Площадь Александра Невского спокойно. Тогда челноки, едва покинув владения Империи, снимают шапки и крестятся, радуясь удаче. Существует специальный ритуал, в ходе которого просят победителя тевтонцев, чье имя носит пересадочный узел, о спокойном проходе. Помогает, но не всегда. Бывает, что транзит превращается в настоящий кошмар. Документы могут просто не принять. Товар, хоть мешок с шампиньонами, хоть сапоги, перетрясут десять раз. Умные торговцы заранее отсыпают в специальный кармашек пяток патронов. Но тут тоже надо держать ухо востро: попадется офицер, не берущий взятки, а мучающий путников чисто для удовольствия, так за подкуп можно легко загреметь в камеру. И участь твоя в этом случае незавидна. Бывает, наконец, что на границе людей разворачивают без всяких объяснений. Просто так.
А еще в Оккервиле знают: Империя планирует расширяться. Тесно «зеленым человечкам», как называют здесь соседей, на своих шести станциях. Пристально следят их агенты за другими обитаемыми общинами, ищут слабые места в обороне, умело раздувают внутренние конфликты. Веганцы считают Оккервиль своим владением, просто временно занятым чужими. На Новочеркасской часто можно встретить офицеров Империи. Какие задания выполняют они, что ищут, за кем следят — не знает никто. Зато почти все понимают: однажды аннексия произойдет. И тогда шансов уцелеть у жителей немного.
Эта мысль не ужасает людей. Они к ней привыкли, как к хронической головной боли.
Но пока правобережный Альянс живет, цепляется за жизнь.
Украдкой посматривают жители на надпись, укрепленную в торце станции Ладожская: «Дорога жизни. 1941-1944», говорят себе: «Вот тогда был каюк. А сейчас терпимо», — и трудятся дальше, добывают свои сто двадцать пять грамм отрубей. Чаще, конечно, больше. Настоящий голод, сводящий с ума, низвергающий человека в первобытную дикость, Оккервилю не знаком. Люди работают на грибных посадках, на крысиных фермах, в мастерских. Караванщики время от времени уходят с нехитрым товаром на Площадь Невского. Заодно они уносят и так называемый «секретный товар», а по сути главный источник благоденствия — галлюциногенные грибы с Улицы Дыбенко.
Про Веселый поселок, исправно снабжающий подземный Петербург галлюциногенными грибами, слышали все. Даже жители далекой Северной Конфедерации, отделенные от красной линии Размывом, иногда ходят на Выборгскую за этим товаром[2].
Ничего удивительного в такой популярности «веселого товара» нет: это самый быстрый и легкий способ раскрасить яркими красками безрадостные, унылые будни... На большинстве станций повседневная жизнь тяжела, опасна и, в конце концов, просто невыносимо тосклива. Никаких праздников, никаких приятных мелочей — только тяжелая, монотонная работа от рассвета до заката. В смысле, от того момента, когда администрация зажигает свет, и до его отключения. И так день за днем, год за годом — попробуй выдержи.
Тогда и появляются продавцы счастья, пронырливые торговцы, перекупающие товар у жителей Веселого поселка. Всего пара патронов — и жизнь преображается, и отступает боль, и забываются все проблемы, и тело становится воздушным, и грязная холодная станция кажется дворцом султана... А потом волшебная сказка кончается. Вернуться туда поможет новая порция грибов. Стоить она будет на один патрон дороже.
