Разлом (СИ) - Островская Алина

Сколько по времени тонул трудно сказать. Погружался всё ниже и ниже, обессилено наблюдая за тем, как отдаляется тусклый свет солнечного цветка. Вода с каждым метром становилась холоднее. Я ждал, когда мое тело достигнет дна, чтобы оттолкнуться и вынырнуть на поверхность, но, кажется, у этого озера не было конца. Кислород в лёгких заканчивался. Желание сделать вдох возрастало до предела, растекаясь чувством жжения и распирания в грудной клетке. Опьяненное сознание крепко держало на цепи инстинкт самосохранения, не дозволяя предпринять попытку к спасению.

Судорожный вдох.

Вместо вожделенного воздуха — лёгкие заполняет ледяная пресная вода. У меня осталось несколько секунд, прежде, чем все закончится. Перед глазами поплыло, темнота сгущалась, отнимая зрение. Я перестал чувствовать тело, но сознание все не отключалось. Упрямо держалось на волоске от бесконечности. А затем, я словно со стороны стал наблюдать за своим отрядом. Как друг тащит мое окровавленное и израненное тело в безопасное место; как пытается привести в чувства и стягивает жгутами раны; как сообщает по рации о серьёзных ранениях, требуя немедленной эвакуации и оказания квалифицированной медицинской помощи. Черт побери! Выгляжу паршиво…

Затем картинка сменяется и я вижу маму, сидящую на краешке моей детской кровати. Она пытается разбудить меня. Гладит по голове и плечам, зовёт по имени. Я двадцать лет не слышал ее голоса…

— Юра! Юрочка, сынок, вставай! Ты уже опаздываешь, сына…

Я не откликаюсь на зов, тогда ее голос наполняется тревогой. Она откидывает одеяло в сторону и прикладывает ухо к груди. Миловидное лицо белеет от ужаса, и мать начинает хлопать меня по щекам.

— Юра! Очнись! Сынок!

Эти шлёпки по детским щекам отражались болью на мне, отрезвляя, приводя в сознание. Я открыл глаза и с удивлением понял, что нахожусь не слишком глубоко. До поверхности рукой подать, а в лёгких все ещё есть воздух. Несколько усиленных гребков руками и я вынырнул, откашливаясь и выплёвывая воду. Из последних сил выбрался на каменистый берег и улёгся, прижимая к груди промокшую насквозь сумку. С лица стекали солёные капли воды, оседая на губах.

Солёные?!

Приподнялся на локтях, с удивлением отмечая, что вынырнул я не там, где занырнул. Передо мной не то маленькое озерцо, а, вероятно, море, горизонт которого плотно укрывает густой туман.

— Что ж, похоже я в Разломе.

Рухнул обратно на склизкие камни, тяжело дыша и стирая влагу с глаз. Нужно проверить содержимое сумки. Все наверняка промокло насквозь… Восстановив сбившееся дыхание, вернул своему телу вертикальное положение и осмотрелся внимательнее.

Вокруг вязкой пеленой клубился туман, скрывая от глаз большую часть берега. Видимость не больше десяти метров. Зловещий штиль на море обещал мне, как минимум, появление какого-нибудь морского чудища. За спиной возвышались отвесные скалы, заросшие изумрудным мхом. Взбираться по ним придёт в голову только самоубийце. Что ж, выбор пути не велик.

Прежде, чем отправиться в никуда, я вытряхнул содержимое сумки. Лепёшка размокла, превратившись в клейкую жижицу, и перепачкала все содержимое. Расточительно относиться к еде было бы слишком глупо в моем положении. Поэтому я процедил из сумки воду через льняную ткань, на которой осели не размокшие до конца кусочки хлеба. Свернул остатки в небольшой мешочек и выжал излишки влаги. На первом привале просушу.

Сумку и ее содержимое прополоснул в воде, избавляя поверхности от клейковины. Свою одежду выкрутил практически досуха, но все же рубашка и штаны неприятно липли к телу, а накидка, напитавшаяся влагой, значительной тяжестью давила на плечи.

Жуя кусочек солонины, я отправился вдоль берега, наугад выбрав направление. На ум сразу пришли строчки: «поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что».

Но оставаться на месте нельзя. Нужно двигаться. Поэтому я шёл вдоль берега, с каждым шагом сильнее погружаясь в плотную пелену тумана. Видимость снижалась, пока не достигла своего пика. Я вытянул руку вперёд и шёл на ощупь, пробуя носком сапога твердость земли перед собой. А что если туман не рассеется? Тогда придётся вернуться обратно? Обернулся и увидел плотную белёсую стену, отгородившую от меня картину берега. Вынул веревку из сумки, привязал к небольшому камню и пошёл дальше, прокладывая путь к отступлению. Потеряться в этом бесконечном мареве, как раз плюнуть.

Местность пейзажами не радовала. Ничего не видно, зато слышен лёгкий шум морского прибоя, подсказывающего мне о том, что я все ещё бреду вдоль берега. Моток верёвки в моих руках быстро испарялся, а видимость по-прежнему оставляла желать лучшего. Однако сквозь пелену все же проглядывались очертания рваных прибрежных скал. Когда второй конец верёвки оказался у меня в руках, ситуация вокруг была такой же неопределенной. Я встал перед выбором: вернуться или дойти до скал, проглядывающихся сквозь вуаль тумана. Недолго поразмыслив, решил, что облако когда-нибудь закончится и выпустит из своих объятий. По крайней мере, так бы произошло на земле. А что с законами природы в Разломе?

На свой страх и риск остаться на длительное время в неизвестности, я стал сворачивать веревку, которая ещё могла бы мне пригодиться. Закручивал ее вокруг локтя, как вдруг столкнулся с неким сопротивлением на той стороне.

Камешек застрял?

Дёрнул несколько раз — не помогло.

Зараза, придётся возвращаться… Пошёл обратно, скручивая веревку и дергая ее на себя. Плотно засело. К счастью, далеко идти не пришлось. Камешек, привязанный к другому концу, застрял между двумя валунами. Я вынул его и собрал веревку, закинув моток на плечо.

Несмотря на отсутствие прямого солнечного света, в самом низу между камнями что-то блеснуло. Я оперся на шершавую поверхность, запустив руку в самую глубь. Пальцами дотянулся до мелкой гальки и нащупал гладкую поверхность блестящего предмета. Кое-как подцепил и вынул круглую монетку. Монетку не этого времени, а своего! Самый настоящий пятак!

— Хмм… затерянная вещица предыдущих счастливчиков, попавших так же, как и я? Или старая монетка людей из гибернационных капсул? Вряд ли бы они взяли с собой старые пятаки. Значит, Разлом мне хочет показать, что я не единственный путешественник во времени? Так?

Огляделся, словно пытался найти того, кто ответит мне на вопросы. Разговариваю сам с собой, совсем уже крыша ржавая. Пока мысленно отчитывал сам себя за шизофрению, туман постепенно рассеивался, открывая мне любопытные виды. Меня одновременно удивили две вещи: вход в пещеру, темнеющий в отвесном берегу, и собственно длина береговой линии, не оставляющая надежды взобраться наверх. А если это остров? Буду наворачивать круги, пока не умру с голоду?

Так, решаем проблемы по мере их поступления. Первым делом надо заглянуть в пещеру. Вдруг она выведет меня наверх? А если это нора какого-нибудь зверя? Не хотелось бы мне сейчас встретить этрусса или ещё кого похуже. Поэтому ко входу подошёл тихо, стараясь не шуметь.

— А вот и мои предшественники, — вздохнул, увидев гору скелетов, усыпавших землю. Боже…да их тут сотни. Хороша ли была идея вернуться домой? Может и можно бы было смириться с жизнью в средневековье? Что мне этим пытается сказать Разлом? Что мне точно не выжить? Так вариантов у меня нет. Круг замкнулся. Либо я умру, либо увижу все, что должен увидеть и вернусь обратно, а если повезёт, то и окажусь дома. Пробежался по костям взглядом и, заметив несколько экипированных счастливчиков, пробрался к ним. С сожалением отметил, что пещера представляла собой небольшое углубление и не имела продолжения. Значит все-таки придётся взбираться вверх по скалам.

Происходящее приобретало странные черты: кто сносил сюда все эти тела? Не сами же они решили умирать один у другого на голове. К тому же, я сомневаюсь, что все они попали сюда разом. Может, где-то поблизости все-таки живет хозяин этой берлоги?

Решив, что дожидаться его ни к чему, быстро выбрал самый удобный топор, с извинениями снял с черепа одного из воинов, шлем, а с другого кольчужную рубаху. Увесистая. Уложил добычу в сумку. Окинул хозяйским взглядом остальных, надеясь найти ещё что-нибудь полезное, но кроме старых бурдюков с забродившим пойлом, бьющим в нос острым уксусным ароматом, и прогнившей верёвки ничего не нашёл. Что ж, на безрыбье и рак рыба. Берём что есть и не выпендриваемся.