Дональд Маккуин - Воин
Транс не отпускал ее.
Обман.
Время пропало. Сайла снова оказалась в Оле.
Мать-настоятельница лежала на постели. Первые признаки возвращавшегося здоровья были не заметнее, чем штрих кисти на иссушенных чертах. Слова шелестели у нее на губах, как листья на ветру.
— Сестры рассказали мне, что ты спала здесь, на полу, рядом со мной. Больше недели.
— На случай, если вы проснетесь и вам что-нибудь потребуется.
Старуха попыталась улыбнуться.
— Ты нужна мне. Я счастлива. Я нашла тебя.
Ты нашла. А как насчет тех, кто потерял меня и кого потеряла я?
Сайле хотелось рассказать пожилой женщине, о чем та бормотала в забытьи болезни. Как полагали старейшие и наиболее преданные ее иерархи, глубочайшая тайна Церкви — Врата, существуют, хотя и потеряны столетия назад. Запрещенные псалмы Первой Церкви возвеличивали их. Настоятельница в бреду говорила о тайных советах, обсуждавших их поиски.
Согнутые артритом, тонкие в кости руки женщины были хрупкими, как соломинки, когда Сайла прикоснулась к ним, скрывая жалость за состраданием.
Защитница. Владычица. Если власть Врат так велика, что пугает тебя, я ее получу.
Настоятельница поцеловала девушку. Она так устала от долгого соседства со смертью.
— Ты — дитя моего сердца.
Сайла почувствовала, что транс выталкивает ее, не принимает ее разум, отвергая его, как ненужное подношение.
Вскоре пришел беспокойный сон. Реальный, с ужасными сновидениями, полными неясных страхов, которые швыряли Сайлу из стороны в сторону по постели до тех пор, пока она не очнулась. Тьма перед глазами насмехалась с беззаботным спокойствием.
Глава 14
Приземистая широкоплечая фигура Фалдара Яна четко вырисовывалась на фоне шатра, к которому направлялись Сайла и Нила. Одетый в грубые серые штаны и более темную шерстяную рубаху, он стоял перед своим жилищем, широко расставив ноги. Сайла хотела подъехать ближе, но Рыжик замотал головой, как бы споря с хозяйкой. Девушке захотелось похвалить животное, обладавшее хорошей интуицией.
Они обменялись приветствиями. Под взглядом Вождя Сайла почувствовала себя неуютно и отвернулась, пока он разговаривал с дочерью. Она отпустила поводья, и Рыжик, предоставленный самому себе, все дальше увозил ее от шатра Фалдара. Вскоре Сайла отъехала так далеко, что ни отец, ни дочь ее не замечали. Она рассеянно огляделась вокруг, и ее внимание привлекли дети, затеявшие игру. Они забавлялись стрельбой из лука тупыми стрелами. Один из малышей катил диск мимо шеренги ожидающих ребят, по очереди стрелявших в мишень. Каждое попадание приветствовалось громкими криками, и ликующий стрелок бежал в конец очереди. Оттуда более меткие дразнили менее искусных.
Сайлу отвлекло какое-то движение за спиной. Она оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть выходящих Бея и Ликата.
Подражая отцу, Бей приветственно улыбнулся Сайле. Ликат бросил быстрый двусмысленный взгляд, который вполне можно было расценить как угрожающий. Произнеся формальные слова приветствия, он больше не обращал на Сайлу внимания, не отходя от Нилы. Жрица почувствовала, как ее лютая ненависть к Ликату тускнеет, заслоненная растущей тревогой за девочку. Беспокойство Сайлы основывалось на особых знаниях целительницы, позволяющих видеть скрытое от глаз других.
Умение понимать язык движений тела, которые могут выразить больше, чем речь, — один из первых навыков, которым учили целительниц. Зачастую этот язык более правдив, чем слова. Глядя на Ликата, Сайла поняла это, как никогда прежде. Любой, не владеющий этим искусством, мог бы поклясться, что Ликат полон преданности и уважения к Ниле.
Однако Сайла видела его насквозь. Не только потому, что глаза светились одним лишь желанием, но и по агрессивным резким движениям тела и напряженности скрюченных пальцев, почти сжатых в кулаки, она точно угадала неприглядную сторону его заинтересованности. Приоткрытые губы обнажали белую линию зубов, но в выражении лица не было и намека на улыбку.
Сайла обрадовалась, увидев, что и Нила чувствовала в нем что-то неискреннее. Ее шея была напряжена, ноздри вздрагивали при каждом вздохе. Взгляд Нилы метался, стараясь избегать его глаз. Бессознательно Жрица успокаивала себя тем, что Ликат все еще находится вне окружавшего девушку «круга безопасности». Больше всего тревожил ее страх Нилы.
Нила отклонилась в седле, бессознательно стремясь отодвинуться подальше от Ликата. Сайлу удивило, что Нила не попыталась подъехать ближе к Фалдару или Бею.
Поняв это, Сайла обернулась, внимательно наблюдая за мужчинами. Не нужно было слышать, что именно говорил Фалдар, чтобы понять, кто задает тон. Он, как обычно, как бы исключал из разговора сына и Ликата. Собираясь высказаться, он заметно задирал подбородок, а когда снисходил до собеседника, грудь Фалдара явно, хотя и не сильно, раздувалась. Бей стоял, почти прижавшись к своему другу, и сначала Сайле показалось это случайным. Потом Фалдар непонятно зачем повернулся так, чтобы Нила не смогла обратиться к нему, минуя Ликата. С отвращением Сайла поняла, что они почти навязывают его Ниле — каждое замечание Ликата выслушивалось с комичной серьезностью и тут же поспешно одобрялось. Однако Сайла видела неуверенность, сквозившую в поведении Фалдара. Он делал все возможное, чтобы заручиться поддержкой Нилы в их игре, но ему явно не хватало энтузиазма, который он старался выказать.
Нила нервничала, пытаясь найти предлог, чтобы уйти. Взяв инициативу в свои руки, Сайла напомнила девушке, что им пора.
Ликат нахмурился.
— Ты знаешь, по словам Класа, неподалеку бродят разведчики Дьяволов. В степи слишком опасно для двух женщин без охраны. Тигры и медведи все еще голодны после зимы. Дикие коровы, бизоны и кони сейчас, словно бешеные. Их стада могут затоптать вас. Возможно, Клас и не прав относительно Дьяволов, но это — еще одна причина для беспокойства. Вы должны остаться в лагере.
Нила ответила, обращаясь к Фалдару:
— Мы не собираемся далеко. Я хочу показать Сайле наших ткачих и место, где они работают. После этого мы посмотрели бы наши стада, и все.
— Будь осторожна, — сказал Фалдар, сияя добродушной улыбкой.
Весь ее эффект был смазан, когда Ликат резко спросил:
— Какие еще стада? Куда вы направляетесь?
Как будто обвиненная в чем-то, Нила пролепетала:
— В восточные земли, по дороге к летнему становищу. А в чем дело?
Он клацнул зубами.
— Беспокоюсь о вас. И северные, и южные пастбища слишком далеко.
Сайла пришпорила Рыжика, послав его в галоп. Не ожидавший столь внезапной развязки Ликат наградил ее свирепым взглядом.
Сайла подумала о маленькой кожаной сумочке, хранившей гипнотические снадобья. Быть может, они и не понадобятся. Что, если Нила сама пожелает покинуть родное племя?
Они выехали за пределы лагеря, прокладывая путь сквозь стадо овец. Присматривающий за ними мальчик снял седло со своего коня и развалился на его спине, пристроив голову на свернутой куртке. Девушки засмеялись и помахали ему. Мальчик махнул рукой в ответ, с дерзкой улыбкой признавая свою безалаберность на работе.
Сайла наблюдала за Нилой и, убедившись, что напряжение отпустило ее, задала вопрос:
— Твой брат и Ликат, кажется, особенно близки. Он что, ваш родственник?
С легкой неприязненной гримаской та ответила:
— Нет, он нам не родня. Ликат — важный человек в племени. Видишь ли, его отцу принадлежали огромные стада прекрасных лошадей. Ликат очень богат. В моей семье считают, что это важно.
— Почему он не нравится тебе?
— Мне неуютно в его присутствии. Он странно на меня смотрит. И на других женщин тоже. Я видела, как он смотрел на тебя, когда думал, что никто не видит. Никогда не доверяй ему.
Да, подумала Сайла, ребенок может советовать учителю. Интересно, замечает ли она усердие ее отца и брата, навязывающих ей Ликата?
Прежде чем Сайла успела обдумать новый вопрос, Нила показала на Ручей Ткачих. Журчащий прозрачный поток, не более пяти футов шириной, сбегал вниз со скалистых, поросших деревьями склонов. Невдалеке от рощи хлопковых деревьев, где он изгибался, образуя большую петлю, деловито суетилась группа женщин. Листья были молодые, все еще бледные, и яркое солнце, пробивающееся сквозь них, приобретало оттенок старого золота. Пятнистый танцующий свет кружился в воздухе.
Сайла и Нила подъехали ближе, и, увидев их, женщины дружелюбно зашумели. Сайла почти забыла о том, как следует держаться, поглощенная потрясающей яркостью открывшейся картины. Ее глаза не могли остановиться и отдохнуть, непрерывно переходя с места на место, пораженные обилием оттенков на ткацких станках.
Пряхи расположились рядом с ткачихами. Вывешенные вблизи воды, выставленные на солнце, сохнущие мотки пряжи парили, как осколки разбитой радуги. Тут же женщины ставили на огонь и помешивали закипающее варево в красильных чанах.
