Новый мир. Книга 5. Возмездие (СИ) - Забудский Владимир

Но «наваливаться» не пришлось. Едва плотные ряды сжавших кулаки «революционеров» накатили на очередь, словно мощный прилив, как разобщенные уголовники трусливо рассосались. Судя по отсутствию на лицах зэков особого удивления и по тишине их ропота, такое тут случалось далеко не впервые.

— Вот так это и делается, — подходя ко мне, сообщил возбужденный после короткой стычки Ши, удовлетворенно отряхивая руки, и тут же прикрикнул на остальных: — Не расходимся и не теряем бдительности, пока последний из нас не получит еду! И обратно уходим так же, группой!

— Обязательно было разгонять очередь? — спросил я шепотом, чтобы не оспаривать авторитет Хона при всех. — Можно ведь было и подождать,

— Ждать? Пока эти выродки нахаваются?! — насмешливо скривился Кореец. — С какой стати?!

— Они пришли первыми. А вы ведь, кажется, выступаете за равенство, — напомнил я.

— Равенство между людьми! А не между людьми и собаками!

Во взгляде Ши не было и тени сомнений в его правоте.

— Мы — узники совести! Жертвы репрессий! Мы здесь из-за своих убеждений! А эти выродки?! Даже если рассматривать их как плод несправедливого уклада общества, в котором они выросли — все равно их затянули на самое дно их пагубные наклонности! Этим криминальным элементам, в отличие от нас, здесь самое место! И они останутся здесь даже после победы революции!

— Так что им теперь, с голодухи подохнуть?

— Все хотят жрать! Даже собаки! Вот и эти пусть жрут! Но не раньше, чем люди!

Ши разглагольствовал в полный голос, не стесняясь ни присутствия зэков, которые все еще толпились рядом, дожидаясь нашего ухода и глядя на нас с неприкрытой враждебностью, ни даже охранников, которые могли слышать все это сверху.

Подняв голову, я увидел, что интендант Гриз, вопреки ожиданиям, смотрит не на главного смутьяна, а прямо на меня. В первый миг я понадеялся, что мне просто показалось. Но затем он сказал что-то соседнему охраннику, явственно указав в мою сторону пальцем. Взгляд у него был недобрый. «Проклятье!» — подумал я, вспомнив вчерашний разговор с Ши.

Возвращаясь к бараку, я пребывал в задумчивости. Фрэнк, плетущийся рядом, как хвостик, на ходу вертел и брезгливо разглядывал свой «завтрак». В оловянной миске была малоаппетитная густая кашица с чем-то вроде комков мяса в подливе, хотя о том, кому это мясо принадлежало, и что представляет собой подлива, гадать не хотелось.

Дождавшись, пока я взгляну на него, Фрэнк сбивчиво заговорил:

— Послушай, Димитрис. Мне рассказали о твоей ситуации. Сказали, что я должен прикрывать тебя, приглядывать за тобой в оба глаза. И я… я просто хотел сказать, что ты можешь рассчитывать на меня. Я тебя не подведу. Это очень большая честь, что мне доверили…

— Что за чушь ты городишь, Фрэнк?! — не справившись с раздражением, перебил его я.

В ответ на эту вспышку он удивленно начал моргать, явно не понимая, в чем дело.

— Нет здесь никакой «чести»! Я даже не один из ваших! Меня здесь, вероятнее всего, скоро прикончат! И тебя тоже, если ты окажешься неподалеку! Думаешь остаться в истории из-за того, что урки выпустят тебе кишки в какой-то дыре на краю света в компании «самого» Димитриса Войцеховского — какого-то парня, который что-то там сказал по телику?! Да ты не в себе, что ли, мужик?!

— Я делаю то, что нужно, во имя Сопротивления. Во имя революции!

Но такой ответ раздосадовал меня еще больше.

— Да какая нахер «революция»?! Отжимать толпой жратву в тюряге — это твоя «революция»?!

— Но при чем здесь? В смысле… Мы ведь боремся… чтобы люди… ну, нормальные люди, не уголовники… не жили, как скоты, — не очень-то связно пробормотал он, заметно растерявшись.

Приблизившись к родному «революционному бараку», толпа рассосалась — каждый пошел искать угол, где можно спокойно съесть добытый паек. Ши с Гэвином и еще парой подручных, не оборачиваясь, торопливо зашагали наверх, занятые каким-то очень оживленным разговором на нарочито пониженных тонах. Составлять им компанию я пока не стал — решил вначале поесть где-то в тихом уголке.

Я умостился с краю нижней ступени лестницы, ведущей на верхний этаж барака. Нос с интуитивным подозрением принюхался к кашице, и особенно к кускам странного мяса в ней, с тоской вспоминая о безвкусной стерильной пище в «зоне 71». Но выбирать не приходилось. Сжав ноздри для меньшего восприятия запаха, я принялся есть. Фрэнк присел рядом, исправно исполняя роль моего телохранителя. К своей порции он пока не прикасался.

— Так за что ты сидишь? — спросил я, устав молчать после пятой или шестой ложки довольно мерзкой кашицы, и вспомнив вчерашний разговор о нем с Ши.

— Я же говорил. Я политзаключенный.

— Это ни о чем мне не говорит. Каждый сидит за что-то конкретное. Что ты сделал? Написал что-то крамольное в соцсети? Стишки сочинил про то, что Патридж — педераст? Устроил одиночный пикет около правительственного здания?

Не дождавшись ответа, я сам же и добавил:

— Хотя нет, за такое в «Чистилище» не садят. Одну знакомую мне диссидентку, которая вела очень неприятные журналистские расследования против властей, посадили то ли на восемь, то ли на десять лет. Что же надо было пришить, чтобы влепить пожизненное?

— В наше время человека могут посадить ни за что. В Содружестве нет никакого правосудия.

— Да хватит уже ходить вокруг да около! — отмахнулся я. — Колись!

Нетрудно было заметить, что эта тема ему неприятна. Он долго ерзал на месте, прежде чем наконец найти нужные слова:

— Я пытался спасти десятки, а может быть и сотни тысяч людей.

— Каким образом? — удивленно поднял брови я.

На этот раз поиск подходящих слов длился еще дольше.

— 25-го сентября я и мои товарищи пытались помешать режиму применить оружие против народа в Сиднее.

Мне понадобилось какое-то время, чтобы переварить и оценить смысл этих слов.

— Ты хочешь сказать?.. — не веря своим ушам, переспросил я, перестав есть и медленно отставляя миску в сторону. — … что ты — один из психопатов, которые захватили Бокс-Хэд?!

Выражение лица политзаключенного было красноречивее слов.

— Черт бы тебя побрал! Но ведь даже ваш Фримэн заявил, что он тут не при чем!

— Это была инициатива руководителя нашего ревкома, — торопливо пробубнил он. — Ситуация требовала быстрых решений. И ему пришлось действовать на свой страх и риск.

— Господи! А ведь я так и думал! — изумленно покачал головой я.

В голове прокрутились слова Анны Миллер о слабой согласованности различных ячеек Сопротивления, а затем моя перепалка по этому поводу с Джеромом, свято верившим, что штурм Бокс-Хэд — это провокация властей.

Фрэнк, тем временем, торопливо начал оправдываться:

— Десятки тысяч безоружных людей были в опасности! Режим отдал приказ утопить все протесты в крови! Это к тому времени было уже решено! Что мы должны были, сидеть сложа руки?!

— Откуда ты знаешь, что это было «уже решено»?! — проскрипел я.

— Эта информация была у нашего командира! У него есть свои каналы!

Я с ухмылкой покачал головой.

— А ты не думал, что твой «командир» — провокатор?!

Такое предположение искренне оскорбило Фрэнка.

— Как ты можешь такое говорить?! Он пожертвовал своей жизнью во время этой операции!

— А что, если спецслужбы специально скормили ему дезинформацию?! Чтобы вы, кретины, напали на термоядерную электростанцию?! И дали им законный повод ввести режим антитеррора?!

Я рассерженно покачал головой.

— Мать твою, мужик! Да ты хоть понимаешь, что если бы эта штука взорвалась — то погибли бы миллионы невинных людей?! Погиб бы я сам, и практически все близкие мне люди!

— Мы не собирались ничего взрывать! Целью акции было наоборот, заставить власти воздержаться от насилия! У нас даже не было доступа к реактору! Мы не успели взломать системы защиты!

— «Не успели»?! — сразу же зацепился я за его слова.

Фрэнк запнулся, видимо, запоздало осознав, что сболтнул лишнего.