Сергей Панченко - Брат во Христе
Закончился кластер хвойного леса. Рэб просидел на опушке леса, рассматривая перед собой чистое пространство, в полукилометре за которым виднелся поселок, похожий на зону. Перед поселком, в несколько рядов, лежали «ежи» из кругляка, обмотанные колючкой. Нахрапом, на технике, поселок не взять. За ограждением виднелись четыре вышки. Рэб был уверен, что в них сидят часовые с пулеметами или снайперскими винтовками.
— Дом поросенка должен быть крепостью. — С этими словами Рэб вышел на дорогу, ведущую к поселку.
Для пущей безопасности он повесил автомат за спину и поднял руки вверх. Миновал первый ряд «ежей» и был неожиданно окликнут.
— Стой, кто идет!
Рэб замер и повел глазами на голос. Не сразу ему удалось разглядеть говорящего.
— Сюда смотреть! — Приказал голос.
Тогда Рэб смог разглядеть в небольшой, хорошо замаскированной кочке амбразуру и ствол автомата.
— Стою, стою. Я от Пирата. Он рассказал мне, что у вас можно искать защиты.
Из кочки донесся звук раскручиваемого динамо. Еле слышный голос часового докладывал по телефону:
— Просится, да… от Пирата говорит… нет, по виду опытный… пускать? Эй, мужик, руки вверх и иди прямо. Не вздумай тупить, тебя держат на прицеле. Пошел!
— Спасибо. — Рэб поднял руки и направился в сторону невысокого забора, высматривая того, кто может держать его на мушке.
Охрана на вышках не смотрела в его сторону, значит, где-то был хорошо спрятанный стрелок. В этом поселке знали толк в маскировке. Вдруг, перед самым носом разверзлась земля на две половины. На ступенях, уходящих вглубь, стоял вооруженный гладкоствольной Сайгой, мужчина.
— Иди впереди меня, и без глупостей.
Рэб прошел мимо мужчины и углубился в подземелье. Оно было неглубоким и вело в поселок. Освещение здесь было слабым, но его хватало, чтобы не натыкаться на стены. Проход вывел в помещение. Рэб назвал его «фильтрационным пунктом». Тюрьма-тюрьмой, с деревянной кушеткой и железным чаном.
— Складывай вещи и одежду на скамью. — Приказал человек с Сайгой.
— В смысле, одежду?
— Раздевайся догола, мы тебя обработаем, прежде, чем старцу Посеву тебя показать. Дух с тебя смыть надо, чтобы он опознал твою сущность.
— У него дар какой-то?
— Ты же сам признался, что от Пирата, неужели он тебе не говорил про старца?
— Не успел, видать. Он и не мне говорил, по-честному, Марте, которая нас хорошо накормила. Не приходила сюда женщина с таким именем?
— Так, да, приходила одна такая шикарная женщина с дочкой, тоже говорила, что от Пирата. А что с Пиратом?
— С Пиратом, всё. Сожрали его мутанты, на крыше гостиницы. Мы с ним, в напарниках были, и это ему я обязан тем, что стою здесь. — Реб рассказывал, стягивая с себя одежду. — А что за дар у вашего Посева.
В помещение зашла женщина с ведром воды. Рэб глянул на нее, она на него. Оба застыли. Это была Марта. Она присела на кушетку. По лицу побежали слезы.
— Она? — Спросил человек с ружьем.
— Да, это Марта. Спаслась все-таки. Помог Пират и тебе и мне.
— А что с ним? — Марта вопросительно посмотрела на Рэба.
— Погиб.
Марта снова пустила слезу и тихонько заскулила.
— Все, хватит. Скидывай последнее, я заберу, и мойся. Пошли, рёва.
Человек с ружьем забрал все, что было у Рэба. Ему показалось, что это было глупой идеей отдать все просто так. Однако, что случилось, то случилось. Если его обманут, то в следующий раз он будет намного умнее. Вода в ведре была теплой. На краю кушетки лежала мочалка и мыло. Рэб с удовольствием потер себя хорошо пахнущей мочалкой. Факт, что здесь есть человек, который его знает, как-то настроил на позитивный лад. Он отметил, что живот его почти совсем сошел на нет. Руки и ноги выглядели непривычно тонкими.
Через пять минут открылась дверь и в нее влетели белые кальсоны и нательная рубашка того же цвета. Реб примерил их. Что ж, любой начальник может иметь свой бзик. Пусть у здешнего старца это будут кальсоны.
— Я готов. — Реб просунул голову в дверь.
Его, уже без вооруженного конвоя вывели во двор поселка. Поселение было небольшим, окружено кольцом частокола, скрытого под маскировочной сеткой. Дома из бревен, добытых из соседнего леса, располагались так же по кольцу, в два ряда. В центре поселка находился дом больше остальных. К нему и вели Рэба. Охранник, назвавшийся Циркулем, посвящал Рэба в житие старца Посева.
— Его подобрали на вокзале случайные люди. Он там бродяжничал, без ног, слепой. Привезли в наш стаб. Тогда меня здесь не было. Место это было пропащим в те времена. Долго, ни один поселок здесь не мог выдержать осаду. То мутанты налетали, то урки устраивали грабежи и убийства. Руководителя не могли найти толкового. Так было до тех пор, пока один опытный человек с даром предвидения, не посоветовал накормить бродягу черной жемчужиной. Долго за ней охотились, и наконец, смогли завалить мутанта, в котором она оказалась. Скормили ее Посеву и начал он через неделю творить чудеса. Не стали мутанты околачиваться в наших краях, обходить стали стороной. Поселок начал крепнуть, набираться силой. Мы смогли вскоре отпор уркам дать. Совсем не уничтожили, но смогли поделить территорию. Если они нарушают договор, то старец Посев делает так, что мутанты начинают по дороге пастись и тогда урки и сами гибнут и заработать ничего не могут. Уже три года, как нас никто не трогал. Мы живет тихо, себя не рекламируем и очень ценим свою безопасность.
— А старец, что, сам выбирает кому в поселке остаться?
— Да, он людей чует. Все, кто здесь живет, были им отобраны. Результат налицо, крепче комунны, чем наша, нигде нет.
— А кто не прошел отбор?
— Тех за ворота и пусть идут куда глаза глядят. Будут рваться назад, пулю в лоб и все дела.
— Жестко.
— Иначе никак. Старец Посев прошел еще ту школу жизни. Улей у него начался задолго до того времени, как он сюда попал.
Чистым и в белом одеянии, Рэб чувствовал себя почти святым. Он был уверен, что пройдет отбор. За душой не было никакого камня за пазухой.
— Как тебя представить? — Спросил сопровождающий в прихожей.
— Рэб.
— Кем был до Улья?
— Священником. — Признался Рэб.
Признание кольнуло совесть.
— Это хорошо! Это большой плюс! — Сопровождающий исчез за дверью.
Минуту его не было. Потом он вышел и потянул Рэба за руку. В комнате, почти без мебели, только стол и стулья, в самодельной коляске, похожей на мобильный трон, восседал седой старик, с бельмами вместо глаз. Его правая рука была вытянута вперед.
— Вот, отец, этот человек, по рекомендации Пирата, желает обосноваться.
— Возьму мою руку. — Произнес старец хриплым и слабым голосом.
Реб взял его теплую пятерню в свою. Старика Будто дернуло током, залихорадило, он замычал, как бык, замотал головой, выдернул свою руку и прикрылся ею, как от занесенного удара.
— Зверь! Зверь! Вы пустили к нам зверя! — Зашипел старец.
Он бы закричал, если мог. Горло и связки, сожженные в свое время алкоголем, в Улье не смогли восстановиться.
— Гоните, гоните его! Прочь! Прочь! — Старец беспомощно метался на своем «троне».
Сопровождающий забегал, засуетился, позвонил в колокольчик, висящий на стене.
— Отец, успокойся, это человек, обычный человек. В нем нет ничего звериного.
— Я чувствую его, чувствую, зверь это, опасный! Гоните прочь его!
В комнату вбежали две женщины.
— Девки, помогите отцу нашему успокоиться. А ты… — Сопровождающий указал пальцем в Рэба, — за мной.
Рэб подчинился и пошел на выход. Ему совсем не понравился спектакль, устроенный главой поселка. Можно было сказать просто — мест нет, а не устраивать из этого представление. Хотя, в душе скреблось сомнение в том, что старик ошибся полностью. Неожиданный и полезный дар управления телами мутантов, мог как-то подпортить человеческую ауру, или что там чуял старец. В метафизику Рэб не особенно верил.
Сопровождающий снова запер Рэба в «фильтрационном пункте». Все вещи уже лежали горкой посередине комнаты.
— Спасибо, что дали помыться. — Поблагодарил Рэб сопровождающего. — А часто ли ваш старец так ошибается?
— Он не ошибается никогда. Сказано, что ты зверь, значит, зверь.
— Ты же с глазами, ты же видишь, что я человек! — Возмутился Рэб.
— Он видит не так, как мы. Глаза легко обмануть. Если мы не станем слушать Посева, то нашему поселку скоро придет конец. Я не хочу этого, и никто не хочет. Еще свежи в памяти недавние события. Так что собирайся молча и иди куда глаза глядят. Автомат соберешь, когда из тоннеля выйдешь. Тут тебе ничто не угрожает.
— Понял, спасибо и на этом. У меня горошины есть, обменяешь на еду?
— Сколько?
— Шесть.
— Шесть банок тушенки, две булки хлеба и шмат соленого сала.
— Идет, я все равно расценок не знаю.
