Среди нас (СИ) - Вальтер Макс
— Сколь… кха-кха-кха, — закашлялся я от рези в глотке, и медсестра снова окунула кусок бинта в стакан.
— Две недели пластом пролежал. Думали всё, не вытащим уже. А ты ничего, крепкий. Сосед твой уже почти овощ, второй месяц на аппарате.
— Спасибо, — поблагодарил я сестру за то, что отжала мне в рот немного воды.
— Пей, пей, касатик, — улыбнулась она, хотя ещё совсем недавно запрещала это делать. — Менты к тебе приходили. Ох, и злющие! Посо́дют, наверное. Каждый день ведь пороги околачивает, как на работу, утром и вечером приходит. Но Степан Лексеич тебя пока охраняет.
— Ещё? — Я снова попросил воды.
— Ага, щас! Чтоб ты у меня окочурился тут? Не в мою смену, — вмиг сделалась строгой она и, подхватив стакан, вышла из палаты.
Блин, зря я разгазовался, нужно было дослушать. Ладно, чуть очухаюсь и попробую выведать, что к чему. Похоже, поговорить ей особо не с кем, раз так разоткровенничалась. Да и женщина вроде неплохая, зря я на неё погнал. Всё-таки внешность бывает обманчива.
Вскоре она вернулась, зачем-то сунула мне под мышку градусник и сменила капельницу. Разговаривать не стала, словно куда-то спешила. Возможно, у них просто время для процедур, вот и бегает по палатам, лишь бы поскорее разобраться с делами и снова спокойно посидеть.
Прошло ещё минут двадцать, прежде чем сестра забрала градусник. Посмотрев на него, она как-то странно хмыкнула и снова вразвалку покинула палату. Я лежал, глядя в потолок с абсолютно пустой головой. И даже не заметил, как провалился в то ли сон, то ли бред.
Сознание постоянно выныривало в реальность. Иногда перед глазами мелькала яркая улыбка Алисы, а потом вдруг её глаза становились чёрными, а губы кривились в хищном оскале. Она то убегала от меня, то наоборот, догоняла. Её крик «Осторожно!» словно кувалдой бил по мозгам, а затем я снова возвращался к мерному «пх-х, пх-х» от аппарата ИВЛ.
Окончательно проснулся оттого, что почувствовал на себе пристальный взгляд. Хотел было схватить наглеца за глотку, но рука вдруг почувствовала сопротивление.
— Как себя чувствуете, Сергей Николаевич? — ещё более уставшим голосом спросил доктор.
— Не знаю, — честно ответил я. — Вам, наверное, виднее.
— Хм-м, как сказать, как сказать, — задумчиво пробормотал он. — Вас можно смело причислять к медицинскому чуду.
— Видимо, организм просто привык к огнестрелам.
— Шутите? Это хорошо.
— Что-то не так?
— А с вами всё не так. Понимаете… Как бы вам это сказать? Обычно с такими ранениями если и выживают, то на всю жизнь остаются прикованными к постели. Пуля пробила вам позвоночник и порвала спинной мозг. Мы, конечно, сделали всё, чтобы спасти вашу жизнь, но на подобный результат даже близко рассчитывать не могли. А потому я и хочу узнать: как вы себя чувствуете?
— Знаете, док, после того, что вы мне сейчас рассказали — прекрасно.
— Можете пошевелить ногой?
Я попробовал и вдруг почувствовал то же сопротивление, что минуту назад в руках. Нога вроде дёрнулась, но усилий для этого пришлось приложить массу. Я даже вспотел.
— Удивительно, — пробормотал Степан Алексеевич. — Ничего подобного раньше не видел.
— Скажите, утром ко мне ведь из полиции приходили?
— Не совсем, — поморщился он. — Из следственного комитета, некий Маркин, если не ошибаюсь. Очень неприятный человек, резкий и настойчивый.
— Это плохо.
— Да уж, хорошего мало, — согласился врач. — Но вы не беспокойтесь, до полного выздоровления вы останетесь под нашим присмотром.
— А вы не в курсе, меня в чем-то обвиняют или он как к свидетелю приходил?
— Сергей Николаевич, — усмехнулся доктор, — ну вы вроде взрослый человек… Кто же мне об этом расскажет. Материалы следствия мне недоступны, так что увы, в этом вопросе я вам не помощник.
— И как долго?
— Что именно?
— Ну… сколько мне вот так лежать?
— П-хах! — Степан Алексеевич даже головой покачал. — Боюсь, это только богу известно.
— Вы меня извините, но я хочу попросить вас об одолжении. Если откажете, я пойму.
— Так вы озвучьте вначале, а выводы уже будем делать по факту.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Вы не могли бы попросить зайти ко мне отца Владимира? Он в Никольской церкви служит.
— Думаю, в этом нет необходимости, он уже дважды к вам приходил. Как раз обещался заглянуть не далее как завтра.
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста. Отдыхайте, сейчас принесут ужин. Ну и далее вас ждёт неприятная встреча. Следователь всегда приходит сразу по окончании приёма пищи. Вот ей-богу, по нему часы можно сверять.
— Как-нибудь переживу. Спасибо вам ещё раз.
— Угу, — буркнул Степан Алексеевич и покинул палату.
Через некоторое время принесли так называемый ужин: жидкая до невозможности манная каша. Удивительно, но даже при такой консистенции её всё равно умудрились сварить с комочками. Однако отвратительное на вид блюдо влетело в меня с удивительной скоростью. Правда, это, скорее всего, благодаря усилиям медсестры, которая кормила меня с ложечки. Я ведь не то что сопротивляться, самостоятельно есть не мог.
Затем вновь образовалась пауза, но недолгая. Вскоре явился следователь, впрочем, как и обещал доктор.
Ярко выраженная татарская внешность, слегка даже монголоидная. Худощавый, с серыми глазами и невероятно цепким, холодным взглядом. Такой действительно не отстанет, пока не упечёт за решётку. И есть за что: как ни крути, а я убил человека. Да, это можно списать на самооборону. Но боюсь даже представить, какими были мысли у судмедэксперта, когда он писал заключение. Растоптать голову — это слабо походит на человека, который в страхе боролся за свою жизнь. Нет, не видать мне свободы, как своих ушей. А если ещё и прошлое поднимут, вообще швах.
Из вооружённых сил меня уволили не просто так. Вообще, оттуда, где я работал, просто так не увольняются. Заявлением по собственному желанию старшие офицеры без зазрения совести могут подтереться. А тебя, чтоб всякую дурь из головы вытряхнуть, — отправить в точку погорячее. Но меня рассчитали одним днём, и то лишь благодаря полковнику Прядееву. Хороший мужик, а главное — с пониманием. Хотя в качестве причины было указано «расторжение контракта по согласию сторон», реальная причина была в другом. И выяснить её (при желании, естественно) не составит особого труда.
Тот день, когда я с парнями попал в жёсткий замес… В общем, я сломал челюсть одному генералу. И благо меня вовремя спеленали, иначе дело бы приняло совершенно иной оборот. Я натурально собирался завалить этого мудака. Так что достаточно следователю задать несколько правильных вопросов, сложить два и два — и вуаля! — дело закрыто. А уж в суде прокуратура постарается сделать всё возможное, чтобы я сел надолго.
— Добрый вечер, — сухо поздоровался следак и мазнул корочками у меня перед носом. — Моя фамилия Маркин, я занимаюсь расследованием вашего случая. Как себя чувствуете?
— Спасибо, крайне хуёво, — честно признался я.
— Странно, а вот Степан Алексеевич утверждает, что вы пошли на поправку. И даже удивляется тому, насколько быстро это происходит.
— Ну, если Степан Алексеевич считает, что срать под себя — это замечательное состояние… Да кто я такой, чтобы с ним спорить.
— Зря язвите, Сергей Николаевич, мне ведь небезразлично ваше самочувствие.
— Естественно, ведь прикованного к постели инвалида посадить не получится.
— Хорошо, — флегматично пожал плечами Маркин. — Разговора, похоже, тоже не получается, значит, сразу к делу. Вы знакомы с гражданкой Кулешовой?
— Не могу знать.
— То есть не знакомы?
— Ты свои ментовские подъёбки можешь мне не демонстрировать, я не хуже тебя знаю, как нужно задавать вопросы. Объясни, кто такая эта Кулешова, и я отвечу.
— Некая Алиса Владимировна, сотрудница Детской спортивной школы.
— Знаком.
— Как давно?
— Тебе интересно, когда я впервые её увидел, или когда мы действительно познакомились?
— Сергей Николаевич, у меня возникает ощущение, что вы увиливаете от ответов.