Алексей Доронин - Черный день
Уже в школьные годы у него появилось смутное подозрение, что не все ладно в датском королевстве, что с миром и людьми что-то не так. Но он был наивен и посчитал это ошибкой, совпадением, а не правилом. Только узнав получше историю мира, в который его зашвырнула злодейка-судьба, Саша понял, куда он попал.
Конкретно попал.
Люди убивали людей, причем с большой выдумкой. Человек был самым свирепым животным на Земле. Жестокость была нормой. Милосердие — редким и смешным отклонением. Он не принял этот мир, но у него не было выбора. Отступать было некуда, разве что в небытие. Но самоубийство стало бы актом капитуляции, поэтому он решил искать другой путь.
В какой-то момент, пока его здоровые сверстники били друг другу морды, сосали пиво на лавочках и обжимались на дискотеках, Данилов начал придумывать ирреальные миры. Они не обязательно были лучше этого. Некоторые из них оказывались даже ужаснее. Сам он не был в них суперменом или великим полководцем. В некоторых из них его вообще не было. Но зато они были куда ярче и реальнее, чем эта серая муть за окном. Это было для него своеобразной отдушиной, не дававшей ему окончательно свихнуться.
Время шло, и в век всеобщего цинизма он увлекся романтическими иллюзиями в донкихотском стиле. Но даже свою Единственную он искал мысленно, не покидая пределов собственной комнаты, и почему-то не мог найти. Когда-то он пытался разглядеть ее в толпе, среди девушек родного города, но все они были далеки от светлого образа. Тогда он стал склоняться к мысли, что ее не существует в природе. Если она была, то почему не нашла его? Саша просто устал ждать. Постепенно пришло ощущение, что его обманули, подсунув вместо жизни подделку, а вместе с ним — разочарование. Годы сменялись годами, он незаметно перестал быть тинэйджером, школа плавно сменилась институтом, институт — работой. Но Саша так и не нашел он в жизни ничего, из-за чего за нее стоило бы цепляться. Разве что по инерции.
В двадцать два Саша был убежден, что жизнь пролетела мимо, не задев его даже краем. Друзей у него никогда не было, знакомых парней трудно было назвать даже товарищами. Работа вызывала чувство, похожее на сверление бормашины, и не потому, что он неправильно выбрал профессию. Ни одна профессия не была тем, что подошло бы ему. Денег он не нажил, зато кое-что осознал. Даже если он стал бы Биллом Гейтсом, то это не приблизило бы его к счастью.
Александр был одиноким, как затерянный в океане камень, по недоразумению называемый островом, но с каждым днем окружающие были все меньше ему нужны. День за днем он отгораживал себя от мира глухой стеной, даже не зная, хочет ли защитить себя от мира или мир от себя.
Пути господни неисповедимы. Жизнь иногда преподносит такие совпадения, что можно усомниться в наличии у Всевышнего вкуса. В этот раз судьба сыграла с Александром в рулетку, и призом был шанс проснуться в воскресенье.
Двадцать третьего августа в девять часов утра, отправляясь на свой еженедельный сеанс репетиторства, он вытянул счастливый билет, когда сел спросонья не на тот автобус. Нельзя сказать, что такого с ним раньше не происходило. Двух лет для того, чтобы нормально ориентироваться в «незнакомом» городе ему было недостаточно. Но как получилось, что в этот же день он оставил бумажник на тумбочке в коридоре? Это тоже с ним бывало, но два таких события еще ни разу не совпадали.
К тому же автобус оказался пригородного сообщения и увез парня не по обычному городскому маршруту, а в неведомые дали. Он благополучно проспал до самой конечной остановки, а когда сошел, оторопело хлопал глазами, пытаясь взять в толк, куда его занесло. Стоя на пустой остановке посреди чистого поля, Данилов еще не начал выгребать последние медяки из кармана, как уже понял — не хватит. Но он не почувствовал испуга, обычного в таких случаях. Мысль пройтись до дома на своих двоих не вызвала у него отторжения. Даже наоборот, понравилась.
Сколько отсюда до городской черты? Километров десять? Больше? Еще лучше.
Александр давно мечтал привести свои мысли в порядок. А лучшего способа, чем размеренная пешая прогулка вдали от людей, он не знал. Тем более что погода стояла ясная, дождя не ожидалось, а на открытой всем ветрам дороге жара не так утомляла, как в раскаленном металлическом коробе автобуса.
Помахивая пакетом с учебниками, Саша бодро шагал по нагретому асфальту, отгоняя мух и редких комаров, вдыхая сухой горячий воздух и чувствуя, как необыкновенная легкость разливается по всему телу. Странно, но он совсем не огорчался, хотя только что лишился возможности заработать энную сумму денег. Заботиться ему было не о ком, с голода он не умирал.
Его всегда привлекали безлюдные пространства. Здесь, вдали от чужих взглядов, он по-настоящему отдыхал душой. Иногда парень даже представлял, что в мире кроме него нет никого. Это была одна из его любимых фантазий.
Он шагал по обочине шоссе, протянувшегося через бескрайнюю равнину, кое-где пересеченную зелеными линиями лесопосадок. Мимо него с ревом проносились автомобили, обдавая ядовитым дымом выхлопов, и в какой-то момент Данилов почувствовал жгучее желание оказаться от цивилизации еще дальше.
На первом же перекрестке он свернул на второстепенную асфальтированную дорогу, потом — на безвестный грунтовый проселок, потом — и вовсе на тропинку, уходящую в редкую березовую рощу. Александр шел, куда несли его ноги. Он отключил сознание, предоставил «автопилоту» направлять его движение. Внутренний компас вроде бы вел его в верном направлении, но он бессознательно выбирал самый длинный и непростой маршрут, чтобы максимально оттянуть встречу с опостылевшим городом.
Парень и сам не знал, чего он добивался. Сбежать от цивилизации таким путем еще никому не удавалось, а заблудиться в этих трех соснах было невозможно даже при его талантах. Стоит пройти километр в любую сторону, и ты обязательно уткнешься в автомобильную или железную дорогу, выйдешь к дачному кооперативу или, на худой конец, к линии электропередач. А уж звуки антропогенного происхождения слышны из любой точки этих пригородных лесополос.
Оставшись наедине с собой, Саша часто терял счет минутам. Так случилось и в этот раз. Уже потом точное время катастрофы — без десяти два после полудня — он узнал только по остановившимся часам.
Березняк сменился запущенным сосновым бором. После городского смога дышать было невероятно легко, а приятный полумрак радовал глаза Александра, уставшие от монитора. Тихо похрустывала под ногами прошлогодняя хвоя. Тропа выглядела давно нехоженой.
Неожиданно до парня долетел далекий нарастающий рокот, а его взгляд уловил странное движение на чистом небе. Он надел очки, задрал повыше голову и в просвет между широкими стволами сосен увидел, что небосвод рассекает множество росчерков. Инверсионные следы. Двадцать, тридцать, сорок — он никогда бы не подумал, что столько самолетов может разом кружить в новосибирском небе. Может быть, это авиа-шоу? Скорее всего.
Все они двигались по параллельным траекториям, держа путь в сторону города, и скорость их была куда больше, чем у обычных пассажирских лайнеров. С удивлением наблюдая за странным зрелищем, парень и представить не мог, как ему повезло. Ракеты летели с дозвуковой скоростью, иначе ему не сохранить бы барабанные перепонки.
Получив пищу для размышлений, он пошел дальше. Может, это и шоу. Или авиасалон. В любом случае, его калачом было не заманить на массовые мероприятия. Он вообще мало чем в жизни интересовался.
В этот момент до него долетел гул, ослабленный расстоянием, а ноги уловили слабую вибрацию почвы. Данилов пожал плечами. Мало ли, может, неподалеку идет тяжелый товарный поезд или проводят взрывные работы на разрезе. Железной дороги поблизости вроде бы не наблюдалось, так что второе предположение больше походило на правду. Вот только не было в помине угольных разрезов в окрестностях Новосибирска.
Парень не мог знать, что сам город был изуродован десятком маленьких карьеров, возникших там, где закончили свой полет крылатые ракеты с конвенциональными боеголовками. Вестники приближавшейся грозы.
Странно, но на этом Сашино везение не кончилось. Когда через четверть часа на западе зажглось второе солнце, он смотрел в противоположном направлении. Просто парень еще не изжил детской привычки вертеть головой по сторонам. «Солнце» это было оранжевое, огромное, слепяще-яркое. Настолько яркое, что, пронаблюдав его краешком глаза долю секунды, парень наполовину потерял зрение. А следом пришла боль, такая острая, будто в глазницы залили раскаленное олово.
Данилов инстинктивно закрыл лицо руками, но было уже поздно. От полной слепоты его спасли очки-хамелеоны и заросли, находившиеся между ним и источником светового излучения. Еще приличное расстояние и слабая облачность, которая установилась в последний час над обреченным областным центром. Но частичное ослепление на несколько часов и резь в глазах на пару суток он заработал.
