А отличники сдохли первыми – 3: снова в школу. Часть 2 (СИ) - Рентон Рик
Рука хватается за край кормы и вытягивает туловище наружу. Ноги, едва приземлившись, тут же бросают тело вперёд и вверх по примятым кустам, следом за сумасшедшей «троллихой». И глаза цепко ищут среди разбросанного салата из тел хоть что-нибудь, похожее на оружие…
— … РРРРРРРРР… СУКИГАДЫТВАРИСДОХНИТЕСДОХНИТЕСДОХНИТЕ-Е-Е-Е-А-А-А!!! — Пронзительный визг «троллихи» стал слышен, едва оборвался стрёкот оружия в её руках. Тот самый «Суоми»⁈
— Валите их!!! — Где-то совсем рядом завопил знакомый ломкий баритон того пацана, что дал приказ к атаке. — Валите!!!
Пулемёт всё ещё молчит, а мой взгляд как раз упал на окровавленную пилу Шрика — странный клинок валялся совсем неподалёку от изящного меча Никса. К которому уже тянулась рука в знакомой засаленной «цифре» — та самая, которая только что вонзила нож в печень певучего «тролля»…
Кривые зубья разорвали щёку этого «грибника», как только тот уставился на мою ногу, прижавшую восточный меч к асфальту. Обратный удар отрезал ухо и половину скальпа. И подброшенный носком ботинка меч удобно лёг в левую ладонь — за миг до третьего удара, пронзившего хрипящему пацану горло…
Но есть ли у меня ещё хотя бы секунда, прежде чем по нам снова начнут стрелять?
— … да блядь, заело… вно, говорю!.. Прям…опала!
Значит, ещё есть.
Ветер донёс обрывки этой и ещё нескольких гневных фраз оттуда, куда только что палила от пуза сумасшедшая девчонка. Похоже, оставшись без огневой поддержки, там сейчас активно решали, что делать дальше…
А сама Барби, продолжая быстро шагать вперёд, лишь небрежно отбросила в сторону финский раритет. И, вытащив на ходу свои длинные ножи, всё-таки остановилась, когда из кустов послышалось уже гораздо громче:
— Зырь их только двое осталось!
— И тёлка живая!
— Ни-и-ишть…
Приближаясь к Барби, я мельком оглянулся вниз на машину. Чихающая и чадящая чёрным дымом «Делика» уже сползла носом в воду, а мои друзья по несчастью торопливо помогали друг другу выбираться наружу через задние двери.
— Живую берём! Гандона мочи нахуй! Ну!
— Хана стволу…
— Блядь… Пох, так завалим… Пошли, чё сели⁈ Пошли, бля!!!
Подгоняемые визгливыми приказами и каким-то громким стуком, «грибники» начали выбираться из кустов на более удобное место для рукопашной схватки. Один, два… Пять… Семь… Десять…
Эти были одеты не в пример лучше соратников, которых уже разметало по асфальту. Под синей «цифрой», судя по угловатым контурам плеч — защитные жилеты.Наплечники-наколенники-налокотники, почти новые ботинки… Только шлемов не хватает. Наверное, слишком тяжёлые для подростковых шей. Но щиты и дубинал у тюремного спецназа малолетние уголовники всё-таки позаимствовали.
Высыпав на проезжую часть, отряд принялся довольно грамотно распределяться в стороны. Образовывая широкий полукруг, центром которого становились мы с Барби. Наверное, не раз сами были в нашей роли… Но и я, кажется, тоже…
И это смутное дежавю не только намекнуло на то, что я, видимо, частенько оказывался с неправильной стороны тюремной решётки и вёл себя там очень непослушно. Ещё оно подсказало дальнейший план действий…
— Жора что ль… — Послышалось из-за щитов, пока я прислушивался к собственным ощущениям. — Пох, задавим…
— Петушары с Москвы не хватает… — Кто-то, похоже, успел подсчитать наши потери.
— Хуй с ним… В тачке, небось, прижмурился…
Услышав мои шаги, «троллиха» резко оглянулась, подняв ножи. Но, заметив, как и куда я смотрю, лишь чуть отступила в сторону.
Цветастый макияж девчонки потёк, став ещё более пугающим. Подрагивающие губы исказила гримаса боли и ярости. Но теперь я видел, какого цвета её чуть припухшие слёз глаза — такие же яркие, как у Беллы.
Голос Барби себе, всё-таки, сорвала:
— Кх… Кхрибные тролли… — Опустив ножи, она оглянулась по сторонам на растерзанные тела своих приятелей. И, чуть ссутулившись, остановила взгляд на центре медленно приближающегося построения колпинских «грибников»…
— ВХА-ТХА-КХУ-У-У-У-У-У!!!
Выставив один клинок вперёд, а второй отведя чуть за спину, девчонка ринулась прямо на щиты, продолжая отчаянно голосить:
— … У-У-У-У-КХ! — Налетев прямо на стену щитов, «троллиха» с разбега пнула центральный, царапнула оружием по соседним барьерам и тут же опрокинулась навзничь от меткого прилёта дубинкой в ухо. Без чёрных шариков, изобретательность явно тоже страдала.
— Н-на!.. — Второй удар крепкого «грибника» должен был приземлиться поплывшей девчонке по затылку. Но я уже привёл свой план в действие… — Ай!
Воспользовавшись тем, что все взгляды сейчас были направлены на вырвиглазную Барби, я сорвался с места за миг до того, как девчонка завершила свою банзай-атаку. И когда в ряд щитов влетел уже мой вес, его так же легко, как Барби, остановить не смогли.
Опрокинувшись на землю вместе с центральным «грибником», я перекатился в сторону, одновременно рубанул по чьим-то икрам. Замычав от боли, пацан повалился рядом с первой «кеглей».
Вскакивая вверх, я подцепил зубьями пилы нижний край щита у самого расторопного пацана, который уже успел развернуться. Этот шлёпнулся на задницу третьим, как только восточный клинок коротко уколол его под задранный щит между ног, вскрыв артерию.
— Акх!
— С-су…
Ещё двое — по сторонам от меня — отшатнулись с разорванными воротниками и порезанными затылками.
Просто отвернувшись от летящей в голову дубины, я наступил на край щита одного из поваленных. И противоположный край взлетел вверх, ударив щит атакующего и прервав неловкую атаку. Тонкий восточный клинок в это время легко проник сквозь смотровые отверстия и лишил кого-то глаза прямо передо мной. А обратным движением — отсёк нос тому, кто оставался за спиной.
Дежавю, тем временем, подсказывало, что раньше я вытворял что-то подобное, вооружившись лишь парой заточек, сделанных из зубных щёток. И каждый противник весил килограмм на двадцать побольше. К этому моменту, они обычно всё-таки собирались и давили меня щитами со всех сторон одновременно, лишая возможности пошевелиться. Либо применяли другие спецсредства…
— П-ш-ш-ш-ш-ш! — Едкая струя ударила в лицо одного из орущих от ярости пацанов. Ведь я только что был между ним и его напарником — успев сорвать с пояса баллончик, напарник опоздал с распылением лишь на миг. И я наказал его ударом в голень, вытянув ногу одновременно с уходом вниз.
Потеряв за несколько секунд больше половины своего состава, подразделение «грибников» всё-таки потеряло и в решимости тоже. Сквозь дыры в щитах я замечал уже не наглый взгляд «хозяев» этого дохлого мирка, а удивлённый испуг. И запоздалое осознание собственной смертности…
В то время, как мне всё происходящее начинало нравиться всё больше и больше. Да и тот факт, что обычное в таких случаях массовое избиение моей собственной тушки так и не началось, бодрил даже лучше, чем весёлый супчик «грибных троллей».
Неловко припав на ногу после подсечки, пацан тут же получил собственным щитом в подбородок. А пролетевшая перед открывшимся лицом пила сорвала клок кожи со вспотевшего лба.
Откатившись в сторону, я тут же развернулся — нельзя останавливаться ни на миг!..
Но я остановился.
Потому что единственная пара противников, которая ещё держала в руках оружие, смотрела совсем не на меня. Всё внимание ошарашенных колпинских «тюремщиков» было приковано к третьему пацану, к которому я даже ещё не прикасался.
Прямо сейчас к нему прикоснулась Барби:
— «Подмойся», да⁈ — Похоже, она узнала голос из рации. Ещё тогда, когда всё внимание толпы закономерно было приковано на мне, девчонка успела дотянуться до одного из своих длинных ножиков. И, вскочив с асфальта, с размаху вогнала его прямо в анальное отверстие несчастного «грибника». — «Подмойся»???!!!
Орущий пацан выронил щит и принялся панически размахивать дубинкой, пытаясь достать девчонку за своей спиной. Но, закончив шипеть свой риторический вопрос, та лишь отпрыгнула назад, оставив нож внутри противника.
