Дорогой Солнца. Книга третья (СИ) - Котов Сергей
Я сделал знак Пуле оставаться вне поля зрения, после чего снял противогаз.
Лётчики были в плохом состоянии, лежали на полу среди какого-то тряпья. Однако минимум двое были в сознании. Смотрели на меня настороженно, но попыток встать не делали.
— Привет, мужики, — сказал я. — Свои. Мы вас вытащим.
От их реакции всецело зависели наши следующие действия. Модификанты, даже высших специальностей, не сдаются в плен. В безвыходной ситуации просто убивают себя, любым доступным способом.
Один из лётчиков пошевелился и приподнялся на локтях. Лицо истощённое, щёки ввалились, глаза блестят… сколько времени они провели здесь без еды? Вода у них, возможно, была — я заметил раковину и унитаз в углу помещения.
— Точно свои? — прохрипел лётчик.
И только в этот момент я его узнал. Черты лица, заросший седой порослью подбородок, слипшиеся грязные волосы — мало что напоминало героя, покорившего сердце Алисы там, в посёлке…
— Женя?.. — всё ещё неуверенно спросил я.
— О-о-о, фитнес-мужик! — улыбнулся лётчик и попытался встать.
— Тихо, лежи пока! — сказал я. — Вы сколько без еды? Вода была?
— Нас держали на голодном пайке последний месяц… три дня назад что-то случилось, к нам перестали заходить… вода исчезла… возможно, сегодня. Свет перестал меняться… его выключали на ночь…
Летчик делал паузы, чтобы отдышаться. Очевидно, говорить ему было тяжело.
— Что, точно наши?.. — послышался ещё один голос.
Сосед Евгения тоже приподнялся на локтях, глядя на меня выцветшими серыми глазами.
— Точно, точно… — кивнул муж Алисы.
— Это хорошо… — ответил его коллега, после чего попробовал растянуть губы в улыбке.
Я вернулся к двери и позвал Пулю.
Мы предполагали, что пленные могут быть в плохом состоянии, поэтому взяли с собой самое необходимое: регидрирующие растворы, глюкозу, препараты, помогающие восстановить силы в короткие сроки.
Двум лётчикам, которые были в сознании, мы вручили по паре бутылок с питательным раствором.
После этого я обследовал двух оставшихся.
Один, к сожалению, был мёртв. Второй — без сознания. Дыхание угнетено, пульс в районе тридцати ударов в минуту. Тут пришлось повозиться: инъекции глюкозы, растворов, восстанавливающих водно-солевой баланс. Дозировку приходилось подбирать на глаз.
Где-то через полчаса я попробовал использовать нашатырь из аптечки.
Веки лётчика затрепетали, он глубоко вздохнул и очнулся. Долгое время не мог сфокусировать взгляд.
— О… свои… — наконец, выдохнул он.
— Свои, Андрюха, свои, — подбодрил его Евгений.
Мы провозились около двух часов. В конце концов, два лётчика смогли подняться на ноги и самостоятельно передвигаться. Третий был слишком слаб, поэтому пришлось сооружать систему ремней, чтобы закрепить его у Пули на спине. Тот сам вызвался тащить бывшего пленного.
Я приготовил защитные маски к активации. Заранее раздавать их не стал, сорок минут времени — это впритык, чтобы добраться даже не до поверхности, но хотя бы до безопасных горизонтов.
И тут нас ждал неприятный сюрприз. Вскрытый нами люк отказался поддаваться.
Мы с Пулей переглянулись и навалились вдвоём, толкая его изо всех сил, до треска сухожилий. Даже лётчики присоединились к нам. Однако же всё было тщетно: люк не сдвинулся ни на миллиметр.
— Ничего не понимаю, — сказал Пуля, отступая от препятствия. — Мы же обрезали тросы… там не было никакой резервной системы, я проверил!
— Мы не засекли скорость пребывания воды, — заметил я.
— Думаешь, шахта?..
— Затоплена. Да. Толкать бесполезно, давление.
— Блин…
— Плохие новости, а, ребят? — спросил Евгений.
— Разберёмся, — ответил я, поглядев на Пулю.
Тот лишь пожал плечами.
— Женя, вас из помещения выводили? Может, заметили что-то? — спросил я.
— Нет. Сюда нас привели с мешками на головах. Мы сначала долго шли по подземельям. Было путано, я пробовал считать шаги, но быстро сбился. Потом спускались на лифте или подъёмнике. Здесь прошли вот этот коридор. Всё, после этого нас не выпускали больше.
— Ясно, — кивнул я. — Тут должен быть резервный ход.
— Можно поискать, конечно… — заметил Пуля.
— Ребят, я не хочу больше подыхать от голода… — сказал лётчик, закреплённый на спине Пули. — Если что, вы это… поможете, а?
— Так, без паники! — сказал я. — Нас в любом случае достанут. Штурмовики дойдут, увидят, что шахта затоплена, откачают воду. Вопрос времени, надо только продержаться.
— Так, может, дождёмся просто? — спросил Евгений.
Мы с Пулей снова переглянулись.
— Дело, вскрывать другие помещения опасно… — сказал он, поглядев в сторону кухни.
Хорошо хоть я дверь додумался закрыть, а то у летунов появились бы вопросы…
— Ожидание тоже увеличивает риски, — заметил я. — Не забывай, мы внутри разваливающегося технологического комплекса…
— Тоже верно… вода может обвал породы вызвать, и тогда фиг нас и за месяц достанут…
— Значит, смотрим?
— Смотрим, — кивнул Пуля.
Лётчика, которого Женя назвал Андрюхой, пришлось отвязать от Пули и оставить вместе с товарищами возле входа.
После этого мы двинулись к следующей не вскрытой двери.
— Ребят, чего вы опасаетесь? — окликнул Женя.
Я остановился. Взглянул на него. После чего ответил:
— Неприятностей.
— Думаете они не ушли? — спросил он.
Я пожал плечами.
За следующей дверью была лаборатория. Приборы, оборудование, пробирки, колбы, центрифуги, микроскопы — всё было разбито и заляпано засохшей кровью. Тут тоже было несколько трупов, но точное число определить оказалось невозможно: тела были буквально разорваны в клочки.
Оставалась одна дверь.
Если в этом секторе оставались модификанты — больше им деваться было некуда.
Я взялся за рычаг-рукоятку и потянул дверь на себя. Изнутри пахнуло сыростью, однако никакого нападения не последовало.
Я выставил перед собой фонарик и посветил внутрь. На первый взгляд — простая бетонная коробка. Похоже выглядят жилые помещения перед финальной отделкой. Едва ли я заподозрил бы, что здесь может быть что-то иное, если бы не многочисленные кровавые следы на полу. Часть из них рассекались противоположной стеной.
— Что-то вроде активной переборки? — спросил Пуля.
— Надо бы найти блок управления, — ответил я.
— А точно стоит?
Словно в ответ на его вопрос освещение мигнуло, послышался далёкий гул, помещение затряслось, а сверху посыпалась штукатурка.
Мы вернулись в коридор. Лётчики, помогая самому слабому товарищу, медленно отходили от входного люка. Похоже, его перекосило, и в помещение начала поступать вода.
— Точно стоит, — сказал я.
Пульт нашёлся за одной из стенных панелей. К счастью, он был всё ещё активен.
— Надо посмотреть, как быстро механизм срабатывает, — предложил Пуля. — Тогда, если эти твари всё ещё там, можно запускать несколько, потом отсекать остальных.
— Если они не рванут все разом, — ответил я.
— Тогда, будем считать, нам не повезло, — Пуля пожал плечами.
Внутренне подобравшись, я приготовился отразить атаку. После этого нажал на кнопку, которая, как я предположил, должна поднимать переборку.
Я угадал. Часть стены в помещении скользнула в паз под потолком.
Из открывшегося тёмного провала тянуло холодом и влагой. Однако же, атаковать нас никто не спешил.
Я сделал знак Пуле оставаться на месте и прикрывать меня. После чего вошёл в помещение и, нагнувшись, вошёл в провал.
Для начала я снова активировал газоанализатор. Потом включил основной фонарь на шлеме. И обомлел.
Я находился в огромной карстовой промоине. Её свод находился так высоко, что луч фонаря едва доставал до него. В центре пустоты находилось какое-то странное сооружение из многочисленных трубок, пластин и переплетения магистралей — то ли силовых электрических, то ли гидравлических.
Пискнул газоанализатор. Метана меньше процента, углекислота в норме. Отлично!
