Гнев истинной валькирии - Мид Райчел
– Гераки так же поступает.
Джастин скривился, будто съел целый лимон с кожурой. Гераки ему порядком надоел.
– Гадать на будущее и пророчествовать – абсолютно разные вещи. Но, к сожалению, наш Гераки может похвастаться сверхъестественными способностями.
Странные они ведут беседы… Раньше Мэй сочла бы собеседника вроде Джастина психом. В РОСА веру в богов считали дремучим предрассудком. Власти косо смотрели на тех, кто пытался пробудить в гражданах религиозное рвение. За культами и сектами присматривали, тщательно выпалывая все, что казалось опасным. Безобидные общины не разгоняли, но держали под контролем. Джастин принадлежал к числу служителей – он работал следователем по делам религиозных организаций, и полномочия у него были весьма обширные.
Равновесие в социуме поддерживалось практически с самого основания Республики. Но недавно правительство нехотя признало, что в мире действуют необъяснимые силы. И властям вовремя подвернулся Джастин, удачно совмещающий талант служителя с искренней верой. В общем, Джастин оказался на завидной – или не очень – должности главного следователя по «сверхъестественным вопросам». Мэй приказали его охранять, и теперь ее скептицизм поколебался. Обычно они действовали на территории РОСА, и тогда блага цивилизации были к их услугам. Но иногда их направляли за рубеж. То есть в жуткую глушь.
Спустя десять минут они добрались до цели, а именно до жилища загадочной женщины. На нее указали спецслужбы: мол, дама является чем-то вроде медиума. Домишко был хлипким, зато у порога топтались двое вооруженных громил. Мэй и Джастин суровым ребятам сразу не понравились. Имплант в руке Мэй контролировал преторианку и при виде угрозы заработал на полную мощность, закачивая в кровь адреналин. Одно неверное движение, даже взгляд – и энергия Мэй могла вырваться на волю, круша все вокруг.
Однако стоило парням увидеть билет на шоу – деревянный амулет с фигуркой змеи, который Джастин купил утром, – как они расслабились и пропустили Мэй с напарником внутрь. Громилы даже не заинтересовались, есть ли у преторианки пистолет.
Переступив порог, Мэй и Джастин столкнулись с юной девушкой, которая собирала деньги у посетителей. Джастин предпочел расплатиться в местной валюте. Мэй не знала, какой сейчас обменный курс, но недовольно хмыкнула: она терпеть не могла, когда заработки налогоплательщиков уплывали в неизвестном направлении.
Раздвинув занавес из звякающих бусин, они оказались в просторной гостиной, обставленной старинной, обитой бархатом мебелью. Никаких люстр не было и в помине, сумрак комнаты озаряли свечи, и Мэй подумала, что мадам Оран желает напустить на все таинственности. А потом поняла, что в дом не проведено электричество. А ведь за вход требовали столько, что хозяйка вполне могла подключить свое жилище к недавно проведенной электросети. Но похоже, у мадам Оран имелось другое мнение на этот счет. В тусклом свете мелькали тени, воздух пропитался густым ароматом ладана. Зато мухи здесь отсутствовали напрочь. Наверное, ладан использовали не только в ритуальных целях – он отлично отгонял насекомых.
Мэй цепко осмотрела помещение, поискала возможные укрытия и выходы и аккуратно придержала Джастина за локоть: мол, не нужно идти в темноту. Он прошептал Мэй на ухо:
– А мы не одни из РОСА приехали.
Верно! У противоположной стены на двух кушетках расселась громкоголосая, хохочущая компания. Две женщины и трое мужчин потягивали вино. Судя по внешнему облику и манерам, действительно сограждане, или официально – джемманы. Рыжие волосы и белая кожа выдавали в них обеспеченных патрициев – потомков тех, кто имел достаточно влияния, чтобы не участвовать в обязательных программах генетического скрещивания. В принципе эта процедура давала хорошие результаты: население стало устойчивей к «Мефистофелю», а когда изобрели вакцину, РОСА вообще превратилась в супердержаву. Кстати, джемманы-плебеи, в чьих венах текла смешанная кровь, выглядели примерно одинаково: смуглые, темноволосые и кареглазые. Между прочим, такие же глаза были и у Джастина. А патриции, не вступавшие в брак с чужаками, сохранили рецессивные черты своих рас, но здоровье у них подкачало. Многие благородные ветви вымерли, и практически все страдали от «Каина». Сама Мэй происходила из семьи с финскими корнями и прекрасно соображала, что к чему.
Окинув комнату наметанным взглядом телохранителя, Мэй поманила Джастина к двухместному диванчику в уголке, оттуда просматривались гостиная и две двери. Стоило им присесть, как на них покосился огненно-рыжий и гладкокожий патриций, над шевелюрой и лицом которого явно потрудился пластический хирург.
– Эй! – окликнул он их, поднимая бокал. – Gemma Mundi!
Джастин кивнул в ответ на девиз Республики и автоматически растянул губы в обаятельной улыбке:
– Надеюсь, господа, вино вы с собой привезли! Здешнее пойло похоже на уксус!
Патриции радостно завопили, а одна из женщин крикнула:
– Мы его у одного парня на Аугусте купили! Рисовое вино прямо из Восточного Союза! Попробуй!
Она принялась озираться в поисках бокала, но тот не обнаружился, и тогда патрицианка забрала бутылку у подружки и протянула Джастину.
– Рошин, – промурлыкала она, обращаясь к соседке, – не жадничай, надо с соотечественниками поделиться.
– А у меня с собой кое-что есть! – воскликнул Джастин, вытащил из внутреннего кармана флягу и отсалютовал женщине. – Ром у них приличный!
Вскоре светский обмен любезностями исчерпал себя, и соотечественники вернулись к выпивке. В комнате прибавилось посетителей, в основном из соседних стран Центральной и Южной Америки. А потом в гостиную ввалилась группа бизнесменов, судя по акценту, из Восточного Союза.
Джастин работал в режиме «отличная вечеринка, сейчас славно повеселимся», но Мэй, следившая за его лицом, понимала, что он начеку. Точеный профиль, пленительная усмешка – вот и все, что замечали окружающие, не догадываясь, какой острый ум скрывается под маской профессионального дружелюбия. Мэй выросла в семье нордлингов, ее с пеленок учили скрывать свои чувства. Джастина воспитывали по-другому, однако и он преуспел в этой науке.
Продолжая ослепительно улыбаться, он тихо проговорил:
– Предсказуемый состав гостей. Но непонятно, что здесь джемманы делают. Почему они в дешевом отеле в Нассау, а не у себя дома, в безопасном Масатлане? Они искупаться в океане решили? Что им в голову взбрело, скажи на милость?
– А Масатлан, по-твоему, безопасный? – парировала Мэй.
Преторианка не забыла командировку в Масатлан – их похитили, а ее заставили сражаться на арене.
– Ищут новых впечатлений? Наверняка скучают без риска…
– Вполне возможно, – согласился Джастин. – Когда золотой молодежи тоскливо, она на многое способна. Впрочем, им страшно повезет, если они без приключений доберутся до гостиницы.
И он прищурился, наблюдая за происходящим. Мэй знала, что от Джастина не укрылось ни одно выражение лица, ни одна реплика в разговоре. Он подмечал любые детали: одежду собеседника, его манеру держаться, прическу… в общем, все шло на пользу. Именно поэтому, несмотря на свои недостатки, Джастин был профессионалом высшей пробы. Он доверял своей интуиции, которая его никогда не подводила, и чуял опасность издалека.
– Припозднившиеся ребята из местных, – пробормотал он, кивая на очередную разношерстную компанию.
Стулья и диванчики уже разобрали, однако новенькие, не смущаясь, расселись на полу, хихикая и непринужденно болтая.
– Друзья семьи. Вероятно, они сюда часто наведываются поразвлечься. А вот и местная королева красоты.
В комнату вошла девушка лет восемнадцати. Ее ломкие жидкие волосы были заплетены в косы, но шоколадная кожа была безупречной. Барышня подняла руки, и в комнате воцарилась тишина.
– Добро пожаловать, друзья, – произнесла она.
Несмотря на легкий акцент, по-английски она говорила четко и ясно, а голос ее звучал приятно и нежно.
– Матушка Оран бесконечно рада тому, что вы почтили своим присутствием ее скромное жилище.
