Око Баала (СИ) - Шитик Андрей

— Я не хотел, нет-нет! — испуганно вскричал мент, пятясь от меня, оступаясь и шлепнувшись на задницу, — Это метатель… все он… давно барахлил! Давно надо было его в ремонт… Я не хотел, честно! Не надо, неееет!

И тогда я его убил. Выжег мозги высоковольтным разрядом, так что у мужика глаза вскипели и лопнули от жара. И сразу после убийства с глаз спала кроваво-красная пелена ярости и до меня дошло что я наделал. Что натворил. Под ногами у меня лежал скрюченный и обгоревший труп полицейского, второй полицейский с окровавленным лицом и руками негромко стонал, лежа на асфальте возле полицейского мобиля. В паре метров от меня тихо дымил уничтоженный дрон, а позади лежал мертвый Серега. И десятки, сотни глаз прохожих с испугом глядящие на меня. Пара секунд тишины, потом раздался истеричный женский крик и народ порскнул во все стороны как тараканы с кухни после включения света.

Ну это просто пиздец как трудовая неделя закончилась! А ведь еще утро ничего такого не предвещало.

Знаете, какая главная проблема электромонтажника в двадцать первом веке? Не нарушить существующую проводку при прокладке новой! В наше высокотехнологичное время апартаменты буквально опутаны сетями: линии переменного тока, сигнализация, локальные сети — сотни метров кабелей и шин, проложенных под штукатуркой. При такой плотности коммуникаций проложить кабель для дополнительно розетки или бра бывает ой как непросто даже с применением металлодетектора. Непросто для других монтажников, но не для меня. Я-то эти линии вижу даже под полуметровым слоем железобетона, для моих глаз они буквально «светятся» активно излучая электромагнитное поле. Поэтому со мной так любят работать другие электромонтажники, я им все возможные проблемные места указываю заранее — знай штроби, долби и укладывай новый кабель по заранее нарисованным линиям. Они, правда, считают, что просто у меня «чуйка» на все эти кабели, и я стараюсь поддерживать это их заблуждение, но пару-тройку раз уже звучало вроде как в шутку: «А не мутант ли ты, случаем, Андрюха?»

Я, конечно, делал большие глаза и шепотом рассказывал: «Так и есть, я человек-рентген и насквозь вас всех сук вижу». Мужики весело смеялись, хлопали меня по плечу, шутник, мол, но в глазах иногда мелькало что-то этакое. Вот поэтому в последнее время я перестал работать в составе больших бригад — береженого бог бережет, а небрежного конвой стережет. Мы с Серегой и вдвоем сами себе небольшая бригада. Взять квартиру и смонтировать в ней коммуникации мы запросто сможем.

Позвольте представиться, меня зовут Андрей Рудый и я мутант-энергет. Рядом со мной трудится мой друг со школы Серега Нефедов и он тоже мутант, только в отличе от меня — мутант-физик. Несмотря на общее мнение, что все мутанты, или суперы, как подобных нам людей называют в Штатах, это супермены, поголовно владеющие сверхъестественными силами, телепатией, телекинезом, пирокинезом и тому подобным, большая часть нашего брата они именно такие как Серега — больные, искалеченные инвалиды.

Почти все мутанты неполноценны, все ущербны в той или иной степени. Серега, например, способный завязать в узел стальной лом амбал, имеет психику котенка — стрессоустойчивость нулевая, при любом признаке опасности он просто впадает в ступор или пытается убежать, психически парень застыл в возрасте десятилетнего ребенка. У меня маятник качнулся в другую сторону — слабо развито торможение психических процессов, я легко вспыхиваю как спичка, впадаю в гнев, порог агрессии очень низок, можно сказать, что его почти нет. Именно поэтому я был исключен из четырех школ родного города за драки и конфликты, был частым гостем детской комнаты полиции и даже состоял на учете у психиатра. И слава богу, что мои способности в полной мере проявились уже после полового созревания, когда я научился контролировать свой гнев, иначе до совершеннолетия просто не дожил.

Мы с Серегой из морового поколения, или «чумных» как называли детей родившиеся в двадцатых годах двадцать первого века. Именно тогда планету сотрясли три большие эпидемии, прокатившиеся по земному шарику и навсегда изменившие его облик. Первой была эпидемия COVID 19 — относительно безобидный по современным мерками вирус, ухитрившийся тем не менее пустить под откос весь социальный уклад начала двадцать первого века, уничтожить глобализацию, целые отрасли мировой экономики, туризм и международные авиаперевозки например, и поставивший мир на грань новой мировой войны. Буквально через год после окончания эпидемии «ковидлы» из фавел Мексики как черт из табакерки выскочил вирус SRCS-13 который немедленно окрестили «эпидемией кровавого пота». Этот вирус уничтожил более двух миллиардов людей на всей планете и погубил половину стран мира, после чего неожиданно для всех сгинул без следа через пару лет после начала эпидемии.

Контрольным выстрелом в голову человечеству стала третья и самая коварная эпидемия под названием «бразильский рейв» вызываемый неожиданно мутировавшим аденовирусом макаки и проявляющий себя характерными судорогами при запредельно высокой температуре тела. За короткое время вирусом переболело почти все оставшееся в живых население планеты и, хотя смертность была относительно невысока, через несколько месяцев после спада эпидемии со всех концов матушки-Земли начали приходить сообщения о серьезных последствиях болезни, связанных с репродуктивной функцией: почти все переболевшие потеряли способность иметь детей. Дети, переболевшие в утробе матери в девяноста процентах случаев рождались с различными аномалиями развития.

А еще через десять лет со всех уголков земного шара начали приходить сообщения о подростках, проявляющих необычные способности: телекинез, пирокинез и тому подобное. Исследования доказали связь между перенесенным в утробе матери заболеванием и необычными способностями, хотя механизм мутаций до сих пор не были выяснен. И, к сожалению, на одного ребенка с полезными мутациями типа моей или Сереги приходились сотни тысяч больных детей, искалеченных мутацией, большинство из которых влачили жалкую жизнь инвалидов.

— А-а-а-андрюха, ты опять к-к-кабель не туда з-з-заводишь! — перебил мои мысли напарник, — Э-э-это же подсветка с-с-с-спальни!

— Опять двадцать пять! — ругнулся я на себя, раздраженно отшвыривая конец кабеля в стену коридора.

— Че-че-чего психуешь опять? Но-но-нормально же идем.

— Да я не за это переживаю, — отмахнулся я, — Заказчик мне наш не нравится! Вторую неделю как мы тут колотимся, а ни аванса, ни денег за материал я пока не видел! Кидаловом попахивает! А ну, подержи стремянку!

Я решительно слез с лестницы и потянул из кармана телефон. Внешний вид моей мобилки обычно вызывают насмешку — такие кнопочные телефоны с монохромным экраном были в ходу в конце двадцатого века. В наш высокотехнологичный век, когда смартфоны интегрировались в очки, одежду или даже зашивались под кожу черепа, мой потертый аппаратик в металлическом корпусе выглядел настоящим анахронизмом. Меня не раз и не два подкалывали, где, мол, взял такой раритет? Я обычно отшучивался в стиле: «Бабушка в наследство оставила» не говоря насмешникам, сколько отдал за этот невзрачный кусок металла и пластика — переставляю как у них физиономии бы вытянулись. А все потому, что за невзрачной внешностью скрывалась выпускаемая небольшими партиями специальная модель коммуникатора, который мог пережить близкий взрыв нейтронной бомбы — корпус влаго-взрывозащищенный, плата экранирована от электромагнитных импульсов. Уж не знаю для кого и для чего выпускалось такое чудо, но я отдал за аппаратик свою двухмесячную зарплату и ни разу не пожалел — до этого я менял обычные смартфоны раз в месяц-два, не любит меня тонкая электроника, увы.

Я набрал номер заказчика и попросил или скорее потребовал заехать на стройку. Мужик сразу начал ломаться, ныть, мол, некогда, он занят, ехать далеко, но я был настойчив и через двадцать минут все-таки уговорил собеседника подскочить через час-полтора. Вот и хорошо, мы как раз успеем поужинать — чайник есть, сублимированные продукты лежат в рюкзаке.